Но у Нари не было плана.

Так умер Дара. Воспоминания Дары, попавшие к ней много лет назад, снова нахлынули на нее. Вот он брошен в колодец смеющейся Кандишей. Вот он отчаянно цепляется за жизнь, паникует и теряет надежду, когда понимает, что не может выплыть из темной воды…

Она теряла способность сопротивляться, силы покидали ее стремительно. Перед глазами промелькнул Дэвабад, а вместе с ним и все те, чьих надежд Нари не оправдала. Больничный сад, где празднуют ее друзья. Низрин учит проводить новую процедуру. Али занимается с ней чтением в великолепной дворцовой библиотеке. Первая робкая встреча Джамшида и Субхи.

Воин с горящими зелеными глазами поднимается на сцену полуразрушенного амфитеатра.

Дараявахауш! Мое имя Дараявахауш э-Афшин.

Темнота маячила на краю сознания. Мое имя. Залитая солнцем комната в маленьком глинобитном доме, имя, которого она не могла вспомнить, произнесенное вслух. Теплые карие глаза и одеяло, подоткнутое вокруг плеч. Поцелуй в нос.

Рыбацкая лодка и сильные руки рыбаков, тянущих ее на борт. Как твое имя?

А потом вода затекла ей в рот, и воспоминания прекратились.

Али отбивался от гулей руками и ногами, рубил, не глядя, и бился головой в напирающую мертвую плоть с острыми когтями. Он задыхался от запаха гнили, отчаянно пытаясь вырваться. Остановиться означало бы умереть, сделать передышку хоть на секунду – означало бы дать гулям эту же секунду на то, чтобы разорвать его на части. Али крепко, до боли, сжимал в руках ханджар и зульфикар. Если он потеряет свои клинки, ему конец.

Костлявое запястье надавило на горло, перекрывая воздух и заглушая хрипы. Где-то там Нари выкрикивала его имя.

Али подавился воздухом, пытаясь ее окликнуть. Послышался треск дерева, удар… они куда-то падали. Ифритка смеялась, но ее слова потонули в шуме гудящей крови и стонах гулей. А их глаза, Боже, их глаза…

Когти рвали ему живот, тупые зубы впились в плечо. Он внезапно осознал, что еще совсем немного, и его съедят заживо, но холодное прикосновение воды к лодыжкам стало спасением. К черту все, пусть его сердце разорвется, но, по крайней мере, это будет более быстрая смерть, чем смерть от рук и зубов мертвецов, разрывающих на части.

Али призвал к реке, вкладывая в зов все свои силы.

Вода бросилась на помощь, и Али взвыл, когда грудь пронзила жгучая боль, от которой он едва не потерял сознание. Река вздыбилась, как зверь, и голодные языки воды разбросали гулей во все стороны. Али закричал, когда все его тело свело судорогой…

Его связь с магией маридов надорвалась, а потом все было кончено. Али лежал на дрейфующих обломках лодки, изнемогая от боли. В стиснутых пальцах все еще было зажато оружие, а ноги волочились по реке.

Придя в себя, Али растерянно огляделся. Во влажном воздухе он чувствовал запах собственной крови, и с каждым ударом сердца его заново прошивало болью. Он потер глаза, пытаясь осмыслить произошедшее. Их лодка была уничтожена, и только горящие щепки покачивались на речных волнах.

Нари нигде не было.

Его охватила паника, и Али привстал. Кровь хлынула в рот и закапала с губ, когда он позвал ее:

– Нари…

Смех привлек его внимание к берегу реки, где в клубах маслянистого дыма стояла Кандиша. Она кивнула на темную воду:

– Слишком поздно.

Смысл ее слов окатил потрясенного Али медленной волной ужаса.

Река. Нари.

Он бросился в Нил.

Холодная влага была как бальзам для его кожи. Али вложил мечи в ножны, из последних сил продолжая плыть, но облегчение исчезло, как только он снова призвал магию маридов. Удерживать ее становилось слишком трудно, и то, что было ему необходимо для поисков Нари, отзывалось острейшими вспышками боли в груди.

Ерунда. Али заставил себя уйти еще глубже под воду, несмотря на то что его конечности протестовали, а раны кровоточили. Он удвоил свои силы, расширяя радиус поиска, но тела гулей повсюду сбивали со следа, а огонь, горящий на поверхности, давал неровный, слабый свет, проникающий в речную муть таким образом, что Али чувствовал себя запертым в грязном сумасшедшем доме из стекла и зеркал. А затем…

Вот оно!

Искра тепла, стремительно холодеющая. Али ускорился и поплыл вдоль дна, заметив иззубренные очертания разбитой лодки, где гули держали Нари прижатой к речному дну. Ее глаза были закрыты, платье развевалось вокруг неподвижного тела.

Али оказался рядом в мгновение ока, разметав гулей и притягивая Нари в свои объятия. Быстро отталкиваясь ногами, он устремился на поверхность.

– Нари, дыши, – выпалил он, когда они вынырнули в прохладный воздух. – Дыши!

Безрезультатно. Нари по-прежнему безвольно лежала у него на руках, тихая и неподвижная. Али откинул с ее лица пряди мокрых волос, вне себя от отчаяния. Ее глаза были закрыты, губы уже тронула синева.

Нет. Боже, нет. ПОЖАЛУЙСТА. Прижав ее к груди, Али на слабых ногах вышел к отмели и положил ее на грязный берег.

– Нари, прошу тебя, – взмолился он, хлопая ее по спине. – Пожалуйста!

Внезапно из темноты появилась Кандиша. Под ее огненной кожей перекатывались мускулы, свет отражался в металлических косах и бритвенно-острых самоцветах ее нагрудника.

Она нависла над ним:

– Не стоило тебе выходить из воды. – В ее глазах читался неприкрытый голод. – Как думаешь, что будет, если я срежу печать с твоего лица? Если твоя душа откроется мне, смогу ли я ее украсть? – Она протянула руку, сверкнув когтями. – Пожалуй, проверю…

Она даже не успела коснуться щеки Али, когда стало очень, очень холодно.

Вода, плескавшаяся у его ног, остыла, воздух заледенел, так что прерывистое дыхание Али превратилось в пар, а голые руки Нари покрылись гусиной кожей. Он резко обернулся, в замешательстве, наблюдая, как с Нила огромными клубами надвигается туман, с сердитым шипением туша пожары, догорающие на его кипучей поверхности.

Затем неестественная тьма, сопровождавшая появление Кандиши, ушла, лучи лунного света осветили безоблачную ночь, и все снова наполнилось звуками жизни: громкий хор насекомых, лягушек и ветра в камышах практически оглушал.

В темной воде что-то шевельнулось. Али схватил Нари, оттащив ее в сторону, как вдруг чей-то мясистый хвост с размаху хлестнул Али по ногам, полоснув чешуйчатой шкурой.

А потом из Нила вышел крокодил, такой огромный, каких Али доселе не видывал.

Существо издало рев, который расколол ночь, сотрясая деревья и заставляя лягушек смолкнуть. Звук пробрал Али до костей, пуская его сердце галопом и вселяя глубинный, первобытный страх, какого он никогда раньше не испытывал. Влажно клацнув, огромный крокодил выпрямился на задних лапах и перекинулся из рептильего облика в юношу, на вид немногим старше Али. Его тело было стройным и жилистым, кожа – неестественного, темно-зеленого цвета, узорчатая кожистая чешуя покрывала его худые конечности. Длинные перепончатые пальцы рептилии венчали тупые когти, а на лысом черепе красовались продолговатые хрящи.