Раскинувшееся под нами море пышной растительности стремительно приближается. К югу возвышается остров, на котором стоит город-государство Сингапур, но мы направляемся в другую сторону. Впереди появляется полоса ярких огней. Внезапно вспомнив немаловажную деталь, я хватаю Доминика за руку и ору:

– Там нет воды! Мы можем приземлиться только на воду!

Должно быть, меня услышал Клахан. Он оглядывается через плечо и кричит:

– Не бойся, под понтонами есть колеса!

Самолет резко ныряет вниз и зависает над слишком короткой, на мой взгляд, полоской асфальта. Еще несколько рывков, и шасси касается земли. Сумайя, которая ведет себя так, словно летает каждую неделю, визжит от восторга.

Клахан направляет машину к концу полосы и резко останавливает. Я выглядываю в окно и не вижу ни одного здания. Не успеваю я задать вопрос, как он встает и открывает дверь.

– Сидите смирно, – кричит он и спускается по трапу.

Из-за переднего сиденья выглядывает голова Сумайи.

– Потрясающий полет, – с довольной улыбкой заявляет она. – Наверное, я передумаю, кем хочу быть, когда вырасту. Как по-вашему, можно быть одновременно летчиком и стэндап-комиком?

Не успеваем мы придумать ответ, как возвращается Клахан. Он размахивает куском металла около трех футов длиной. Похоже, когда-то он был чисто-белым, а теперь поржавел по краям.

– Закрылок сломался, – лаконично объясняет пилот. – Не отстегивайтесь, надо подъехать.

Он возвращается в кресло, заводит двигатель и вновь выезжает на полосу, всю дорогу крича что-то по рации.

Через пять минут самолет останавливается перед металлическим ангаром с надписью: «Грузовой аэропорт Селетар». Я пулей вылетаю из кресла, но Доминик ухитряется меня опередить, подает руку и помогает выйти из самолета. Когда мои ноги касаются земли, он поднимает меня в воздух и начинает кружить.

– Черт возьми, как я рад, что это закончилось!

Не успев ответить, я чувствую его губы на своих. Забыв, что хотела сказать, я обнимаю его за шею и отвечаю на поцелуй. Прекрасное мгновение длится достаточно долго, чтобы я успела задать себе вопрос, почему так редко занимаюсь столь приятным делом. Неожиданно позади нас раздается многозначительный кашель. Мы отпрыгиваем друг от друга как ошпаренные. Сумайя вытаскивает из самолета мой чемодан.

– Я что, одна должна все таскать? – сердито закатывает глаза она.

– Нет-нет, – отвечает Доминик, выхватывая у нее вещи. – Мы просто обрадовались, что долетели.

Девчонка ехидно ухмыляется и отбирает у него свою сумку.

– Лучше свои забери, они еще в самолете, – говорит она, кивая на открытую дверь, и отворачивается.

– Ничего себе посадочка, – громче, чем необходимо, говорю я. – Как я рада, что мы на земле!

– Ну да, конечно, – фыркает Сумайя и раскрывает руки для объятий. – А меня поцеловать?

Я ошалело смотрю на девочку и бросаюсь к ней, но когда оказываюсь совсем близко, она складывает руки, отходит в сторону и, громко смеясь своему остроумию, решительно шагает к ангару.

Из самолета появляется Доминик, на этот раз со своим рюкзаком. Я иду за ним, отчаянно надеясь, что у меня не такое красное лицо, как его шея.

Мы ждем Сумайю, которую пригласили в офис таможни первой. Когда я попыталась войти вслед за ней, дверь закрылась у меня перед носом.

– Я вот думаю… – первым прерывает неловкое молчание Доминик, – может, попробуем доехать до Гонконга поездом или еще чем-то? Не обижайся, но, по-моему, твой пилот слегка не в себе.

– Может, ты и прав, – отвечаю я. – А если и нет, он не проводил нас через таможню в Колкате. Это вообще законно?

Сквозь стеклянную дверь видно женщину в форме, которая сурово кивает, слушая объяснения девочки. Та протягивает пограничнице документ, выданный нам в Индии. У меня тревожно сжимается сердце. Чиновник в Колкате сказал, что не отвечает за власти других стран. Вдруг ее не пустят? Я понятия не имею, как относятся к беженцам в Сингапуре.

– А что, если… – начинаю я, но останавливаюсь, увидев, что Доминик уткнулся в телефон.

– Я нашел вайфай, – говорит он. – Смотрю билеты на поезд в Гонконг. Если «что»?

Женщина поднимает голову и жестом показывает, чтобы я зашла.

– Ничего, меня зовут.

Когда я вхожу в комнату, Сумайя поворачивается и поднимает руки с синими кончиками указательных пальцев.

– Вы опекун? – строго спрашивает женщина.

Я заправляю волосы за уши и киваю.

– Хорошо, – говорит она, передавая мне лист бумаги. – Распишитесь здесь, пожалуйста.

Я торопливо изучаю документ, написанный на английском, китайском и еще каком-то неизвестном мне языке: тамильском, что ли? Все написано черным, и только одна строчка красным:

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ.

СОГЛАСНО ЗАКОНАМ СИНГАПУРА, ТОРГОВЛЯ НАРКОТИКАМИ КАРАЕТСЯ СМЕРТЬЮ.

Женщина нетерпеливо стучит по документу пальцами.

– Это согласие на снятие отпечатков пальцев у вашей подопечной. Мы сверим со списком.

– Хорошо, – говорю я, начиная расписываться. – Но ведь вы уже сняли отпечатки? И с каким списком?

Она выхватывает у меня листок и быстро выходит из комнаты.

Сумайя округляет глаза.

– А что, они у всех разные? – спрашивает она, поднимая палец. – Покажи свои.

Пока она рассматривает мой палец, я удивляюсь превратностям жизни: эта сомалийская девочка мечтает стать знаменитым комиком, которых видела на ютьюбе, но никогда не слышала об отпечатках пальцев.

Через несколько мгновений чиновница возвращается.

– Не разрешено, – сообщает она, указывая на Сумайю, и поворачивается ко мне. –   Паспорт.

– Погодите, – говорю я, пряча за спину паспорт, который все это время сжимала в руке. – Что не разрешено?

– Неправильные документы, – отмахивается таможенница. – Ваш паспорт.

– Мы здесь не останемся, – я стараюсь говорить уверенно. – Мы едем в Гонконг.

Дверь у меня за спиной открывается.

– Вы скоро там? – заглядывает в комнату Доминик.

– Немедленно закройте дверь! – рявкает женщина.

– Он с нами, – выпаливаю я. – Мы вместе, он тоже здесь проездом. Мы уезжаем на поезде в Гонконг.

– Поездом нельзя, – трясет головой женщина. – Если вы вместе, уезжайте вместе. Въезд запрещен.

Она тычет пальцем в дверь, и мы, ничего не добившись, выскакиваем из офиса.

Снимок: Торговые автоматы в Сингапуре