— Ага, вот и оно!

Среди записей звонков и сообщений высветилось: «Помогите, грабят!». И ниже — адрес Джермейна. Теперь оставалось всего ничего — проследить путь этого сообщения.

То, на что ЭлБе понадобилось бы несколько минут, Менгил проделал за пять часов. Когда он оторвался от нетбука, за окном уже стемнело, загорелись рекламные щиты и на небе высветились логотипы компаний, нарисованные перекрещивающимися лучами прожекторов. Пальцы сводило от долгого напряжения. Раны на костяшках уже успели покрыться корочкой и потрескаться, по тыльной стороне ладоней текла сукровица. Кройфт задумчиво облизал руки, поднялся, сунул в карман коммуникатор. Вытащил из ящика стола портативный ноутбук, засунул его в сумку, кинул туда же несколько пачек сигарет — все, что нашлись в квартире. Зашел в сеть через компьютер с игровой платой, отвел персонажа в безопасное место и раздал приказы на неделю вперед. Вытащил из бара бутылку виски и сделал большой глоток.

Через минуту Менгил вышел из дома с сумкой через плечо и с маленьким игольником в кармане куртки. Он улыбнулся, осмотрелся и, пританцовывая, зашагал в ту сторону, где находилось новое пристанище Гудвина Гейта. Оно было не близко, пешком — почти полночи, но Кройфт никуда не спешил. Ему нужно было обдумать детали своего выступления. Оно должно пройти на «отлично», потому что зрители обязательно будут. Как можно больше зрителей. Уж он-то постарается…

Крис развлекалась, управляя стереосистемой тайком от Джерома. Стоило тому отвлечься от экрана хотя бы на секунду, демон шептала заклинание и вместо синт-попа на экране появлялись криминальные новости. Джером злился и не мог понять, что происходит. Грешил на пульт, который невозможно было сравнить с тем, что «остался на старой квартире, а ее ведь разнесли к чертям! Сначала грабители, а потом законники! О Небо, за что мне это?!»

— За торжество эксперимента, — улыбнулся Гудвин и попытался отковырять от задней панели монитора воспринимающий элемент. Ничего не получилось.

— Тут и я не справлюсь, — сказала Крис. — Хорошо механик сделал свою работу. Уважаю. Снаряд прицепляется как влитой.

— Значит, все готово, — как-то неожиданно грустно констатировал Гудвин. — Значит, пора отправляться.

Планы внезапно превратились в реальность, и то, что еще недавно казалось таким далеким, вдруг приблизилось на расстояние одного шага. Оставалось только его сделать.

Почему-то принято считать, что сборы на важное дело непременно полны горестных или радостных дум, ожидания, загадывания на будущее или же попросту страха. Такое, конечно, бывает, но не является правилом.

По большей части, собираясь туда, где непременно должно произойти нечто важное, еще до конца не осознанное нами, но грозящее перевернуть всю жизнь, мы ощущаем поразительное спокойствие. Все происходит буднично, словно подобные события и сборы есть сама суть нашего бытия и случаются настолько часто, что можно привыкнуть.

Конечно, потом, уже перед самим событием, нахлынет ощущение «вот-вот». И именно в тот момент, когда оно нахлынет, появятся и страх, и волнение, и ожидание. А до тех пор все просто.

Так Гудвин и собирался. Просто. Ничего лишнего он с собой не взял, да и брать, собственно, ничего, кроме игольника, не понадобилось. Даже коммуникатор, ведь теперь у него была ЭлБа. Карманы пусты, на душе — тоже пусто.

Крис также собиралась просто. Игольник с зарядами, которые изготовил Купер, — вот и все, что она прихватила с собой на память из этого странного мира. Если повезет, через какое-то время она откроет для себя еще один мир, наверняка не менее странный. Если же нет, не имеет смысла отягощать себя вещами.

Джером собирался просто за компанию, поэтому не взял с собой ровным счетом ничего, кроме того, что было в карманах. Он не стремился вознестись в Рай, как и не должен был принимать участие в прорыве к Башне. Джером намеревался «просто посмотреть», как он выразился. Во-первых, после всего произошедшего ему некуда было идти, разве что к законникам — восстанавливать права на квартиру, а это можно сделать и позже. Во-вторых, он хотел лично убедиться, что провидение уведет его друга еще дальше по дороге к просветлению. Может быть, он после этого уже никогда не увидит Гудвина.

Так они собирались — молча, спокойно, деловито и… просто.

А потом так же просто закрыли дверь и ушли, чтобы больше не вернуться, как бы ни закончился их путь.

…В голове Менгила роились десятки мыслей, одна другой соблазнительнее, но пока он не мог выбрать среди них правильную. Если отбросить всякий словесный мусор, то цель заключалась в банальном «отомстить». И совсем не важно, что поступок Гейта был, по сути, ответом на его, Менгила, провокации. Месть — это всегда месть, даже если она вызвана другой местью. Такая мысль, при всей своей запутанности, отлично укладывалась в голову господина Кройфта. Правда, господин Кройфт сейчас был временно похоронен где-то на задворках сознания. На арене царил безумный Кройфт-мститель.

«В конце концов, давайте представим, что это всего лишь игра. Весьма приближенный к жизни симулятор», — говорил Менгил невидимым зрителям. Те внимали в молчаливом благоговении. «Господин Гейт ведет себя очень плохо. К тому же официально он мертв. Что может быть безопасней с точки зрения закона, чем убить мертвеца? Ничего! Так почему бы этого не сделать?» Никто не возражал.

Однако убивать Менгил не собирался. Это было бы слишком просто.

Для начала он добрался до найденной квартиры и убедился, что, судя по мельканию силуэтов в окне, там еще кто-то есть, значит, нужно подождать. Лица Гейта и его предполагаемых сообщников — Джермейна и неизвестной девушки — он помнил, а потому не боялся их пропустить. Через какие-то двадцать минут, ни от кого не прячась, они вышли на улицу и устремились не к станции монорельса, как предполагал Кройфт, а в ином направлении. Туда, где стояла Башня.

— Один раз он там умер и воскрес, — сказал Менгил вслух. — Хочет попробовать еще раз? Ну, давай-ка проверим.

Постаравшись поймать лицо Гейта в объектив камеры своего комма, он запустил съемку, затем, следуя в отдалении, но так, чтобы хорошо различать противника, который периодически оглядывался, сделал еще несколько кадров. В надежде, что все правильно угадал, Менгил с шага перешел на бег, чтобы успеть к площади раньше намеченных жертв. К тому же он знал несколько обходных путей, позволяющих сэкономить время.

Выйдя на Башенную площадь, Менгил связался по дежурному каналу со знакомым законником, переслал ему фотографии, видеозапись и попросил удостовериться — мол, этого человека вы сравнительно недавно казнили, а он разгуливает абсолютно спокойно по улицам города, да еще и вооруженный. Насчет оружия Менгил не был уверен, но сам он на месте Гейта несомненно ходил бы с игольником.

По отдельности ни один из этих фактов не тянул на масштабное правонарушение. Человек, очень похожий на умершего? Мало ли, и не такое бывает. Несет игольник — при наличии разрешения это допускается, а разрешение у него вполне может быть. Направляется к Башне? Ну и что? Каждый может передвигаться по Новому Вавилону, избегая частных владений, а площадь перед Башней является общественной территорией.