— Но вы не понимаете. Все карты розданы, война уже почти неизбежна. Но ведь можно начать к ней хотя бы заранее готовиться!

— Какая война, Анна? — Виноградов напрягся, в прошлый раз при нашем разговоре он не присутствовал.

— Боюсь, что Третья Мировая, потому что итог ее будет неутешителен для всего мира. Это началось еще при Брежневе, когда Андропову удалось подвести к нему Чазова, как личного кардиолога, подсадить на барбитуратную зависимость, и сделать его более чем подверженным чужому влиянию. Ведь главное в СССР не было предателей. Воры, коррупционеры, сластолюбцы — кто угодно, были, а вот предатели — нет! Как только из ЦК КПУ «ушли» Щербицкого, немедленно началась возня по упрочнению «национальных кадров», и росту заагентуренной шпионской сети. Сколько уже с семидесятых воды утекло? С этим бороться, как с ветряными мельницами. Да и «горячая» фаза пройдена в середине девяностых: Чечня, Абхазия, и далее везде… Избежать печальных событий, как бы мне того ни хотелось, вряд ли получится, но ведь можно их минимизировать.

— Предлагаете готовиться к войне?

— Да. Впереди не один финансовый кризис, на котором страна может упрочить свое положение. А на эти деньги навести в стране порядок. Строить больницы, укреплять боевую мощь.

Мужчина заговорил, все сильнее повышая голос, а под конец фразы вовсе встал со своего места.

— Хотите сказать, что у нас в стране порядка нет? Вы хорошо подумали, что и где вы вообще говорите?

— Вы абсолютно правы, — я постаралась говорить мягче, — Я буду счастлива оказаться трижды неправой, но что мешает организовать независимую комиссию, возможно, даже сборную, причем из людей, которые между собой вряд ли договорятся. Отправлять их элементарно с тайными проверками в те же больницы, где оборудование, списанное еще десятки лет назад, проходит как рабочее. А по факту, люди со своими шприцами и лекарствами приходят за помощью. Или в армию, которая у нас укомплектована только на бумаге. А на деле, когда коснется и запахнет жареным, одеть парней будет не во что, да и по технике из десяти единиц, на ходу окажется в лучшем случае пара.

— Анна Владимировна, вы свои фантазии придержите! Я вас последний раз предупреждаю. Работают не то что какие-то комиссии, целые ведомства и проверки проводятся повсеместно и ежеквартально. Вы, в силу возраста и богатой фантазии, еще очень многого не знаете о мироустройстве. И сказки ваши, по добру, по здорову, никому больше не рассказываете. Мой вам совет. Целее будете.

Я выдохнула, опустив голову в пол, скрежетнула зубами.

— Ну вы же проверить меня можете. Ельцин вон умер. Я это предсказывала. На следующий срок будет избран Медведев. Я все это говорила на съемках передачи. Записи ведь у вас?

— Эти ваши прогнозы предсказуемы. Борис Николаевич был очень больной человек. А Дмитрий Анатольевич — выдающийся политический деятель. Я вам сказал, вы меня услышали. Подписку о невыезде вы подписали, прошу ограничить ваши передвижения в районе вашего проживания и без связи не оставаться, дабы облегчить труд нашим людям. Вы скоро будете приглашены для продолжения нашей беседы. Сейчас вы едете с Михаилом, — он кивнул Виноградову, — он должен дать заключение по вашей сказочной части.

— Мы одним днем не ограничимся, а с утра у меня лекции, которые невозможно отменить. В обед мы будем заниматься, так что результат не раньше пятницы.

— Долго, Михаил Викторович! Мне в пятницу отчет держать с докладом, — он недовольно зыркнул в мою сторону. — утро четверга.

Виноградов лишь покачал головой, взял меня рукой за локоть и повел на выход.

— Давай, давай, подальше отсюда, а то сейчас опять переиграют. Ни о чем с ними нельзя договариваться.

Не успели мы выйти в коридор, как на меня налетела какая-то фурия. Меня схватили за полы пиджак, который тут же возмутительно затрещал, и затрясли с такой силой, что я думала, у меня челюсть высыпется.

— Ты тварь! Ведьма! Я тебя собственными руками придушу.

Виноградов кинулся мне на помощь, оттаскивая от меня… Ирму Богдановну?

— Что вам надо? — я реально опешила от такой наглости этой склочной бабищи.

— Я тебя придушу, шалава, если с ним что-то случится!

Женщина вывернулась из рук Виноградова и броском кобры вцепилась мне в волосы.

Я взвыла от боли!

— Да за что? — я хваталась за руки обезумевшей старой дуры в попытке вырваться.

Тут я услышала мощный шлепок смачной пощечины.

Рядом чуть запыхавшись стоял Олег. Это он отвесил Ирме оплеуху. Отдать должное, подействовало. Рука женщины ослабла, а глаза заполнили слезы.

— Да что же она с Алексеем сделала ведьма проклятая? Он меня не узнает, к себе не подпускает. Месячными своими накормила поди!

— Ирма! — Олег потряс некрасиво скуксившуюся женщину за плечи, — угомонись уже. Несколько раз тебе сказали, что никаких перемен в поведении Алексея Алексеевича не замечено. Анна здесь ни при чем. Это стечение обстоятельств.

— Агр-р!

Женщина снова кинулась в мою сторону, но я была умнее и сразу отшатнулась. Да и реакция Олега оказалась изумительной — Ирма повисла на его предплечье. Рвалась она ко мне как дикая кошка, выплевывая обвинения и ругательства.

— Охмурила его, шалава малолетняя! Знаю я вас таких! Только и делаете, что крутите хвостом! Все про тебя выясню! Сгною тебя! Сдохнешь в застенках!

Подоспела еще пара бравых ребят, которые и увели все еще бьющуюся в истерике женщину.

— Кошмар какой-то. — я потирала кожу головы, с пострадавшей стороны.

— Испугалась?

— Не успела. Что ей надо от меня?

Олег поджал губы и тихо лишь для меня выдал.

— Да она третий год у АА в официальных числится, якобы любовь его молодости, и все такое. Подтянул надежного человека. Ну, а характер — сама видела. Не дай бог ей покажется, что кто-то из прислуги кривой взгляд кинул не в ту сторону… Тяжелый человек, что и говорить. — и уже обратился к Виноградову. — Вы куда сейчас? Давайте подброшу?

— Молодой человек, у вас нервы крепкие, конечно, но я себя так уверенно уже не чувствую. На сегодня мой рабочий день закончен. Анне я адрес написал, завтра мы с ней там встретимся, продолжим. Так что на сегодня приключения закончены.

В машине Олег вновь оказался со мной наедине, что добавило неловкости. Он задавал мне какие-то отстраненные вопросы, даже пытался шутить. А на подъезде к дому и вовсе, взял, да пригласил меня в кафе.

Посмотрела на него, как чумного. Нет, мужик он, конечно, симпатичный, но теперь у меня с ним будет стойкая ассоциация многочасовых допросов.

Как только заехали во двор, я поспешила