поднялась наверх в свою комнату, где они избавились от лишней одежды, небрежно швырнув ее на постель.

Дени присел на край кровати, и устало потер лицо ладонями. Девушка как будто впервые взглянула на него – таким красивым он ей сейчас казался. И почему «казался»? Она слабо улыбнулась, внезапно вспомнив свой первый эротический сон с его участием. И первую ночь в его замке. Он был для нее самым совершенным: черные как смоль волосы гладким каскадом спадали на плечи, изящное слегка вытянутое лицо с слегка заостренным подбородком, красивые густые черные брови, выразительные глаза цвета лазури, тонкий чуть вздернутый нос и пухлые губы, которые он растягивал сейчас в очаровательной улыбке, глядя на нее.

– Ты сегодня, правда, прекрасна, – произнес он, притягивая ее к себе и заключая в теплые объятия.

Она только сейчас почувствовала аромат его одеколона – мужская версия «Коко Шанель». Она прижалась носом к его шее и еще раз вдохнула этот аромат, закрыв глаза от наслаждения.

– Нравится?

– Да.

– Мне тоже. Гламурно конечно, но старался для тебя, – усмехнулся он.

Моника рассмеялась вместе с ним.

…

Внезапно Дрю почувствовал себя плохо, все его тело скрутило словно жгут – и он упал на пол. Чувствуя как пронзают тысячи маленьких раскаленных иголочек, каждый миллиметр его кожи, он несколько раз вскрикнул. Но никто его не услышал. В данный момент он находился наверху один – пришел, чтобы достать любимый ликер Моники, которого не было внизу. Громко играла музыка. Она сильно бьет по ушам.

…Около пяти минут он пролежал на полу, приходя в себя. После чего он еле поднялся и побрел в ванную комнату, находившуюся неподалеку.

Он взглянул на себя в зеркало и криво усмехнулся – он видел в отражении человека, которого ненавидел больше всего на свете. И, тем не менее, его к нему влекло. Те же черные длинные волосы, обрамлявшие его бледное лицо, блеск холодных голубых глаз, та же очаровательная улыбка.

– Дениан, – прошипел он. И тут же был шокирован. Теперь он говорит уже его голосом. – Так значит это правда. Это мне не показалось. Гребанные лжецы! – вскрикнул он, разбивая зеркало.

Теперь Дрю стал им.

Он вышел из дома через черный ход, как это сделала днем Моника. Отдалившись от него на дальнее расстояние, Дрю поймал попутку и поехал в сторону любимой.

Глава 32. Эта сладостное единение

Дени и Моника быстро успокоились, оказавшись дома. Вместе они сидели перед компьютером, врубив жесткий «блэк» и просматривая сайты с порнофильмами.

– О, ужас! – сморщившись, критиковала девушка.

– Мы лучше них можем это сделать. Правда, детка?

– Я даже спорить не буду.

– Тогда давай займемся пылкой любовью? – вскинул тот брови и страстно поцеловал ее в шею, нежно прорычав словно зверь.

– Мяу! – как кошка «мяукнула» та, поднимая его с кресла.

Она грубо опустила его на постель и сама залезла на него сверху.

– Ты как хочешь жесткий секс или сжигающую все на своем пути страсть? – произнес он, переплетая ее пальцы рук со своими.

– И то и другое, – прошептала она, жадно припадая к его рту.

Нижнюю его губу она легонько прикусила, не отводя с него взгляда. Дени пробрала дрожь. Затем она снова отклонила его на подушки и кошкой хищно взобралась на него сверху. Дени не теряя времени, стянул с себя и с нее все. Он провел рукой по ее распущенным длинным волосам, любуясь изгибами роскошного тела. Он с восхищением разглядывал гибкие линии ее форм, пожирая взглядом.

– Ты меня не на шутку возбудила, милая.

– Возьми меня, – простонала она.

Дени перевалился на нее и медленно раздвинул ноги. Он наклонился, чтобы попробовать ее лоно на вкус. Девушка привлекла его к себе и заключила его губы в яростный поцелуй и тут же вскрикнула, ощутив как резко и сильно он вошел в нее.

Не отрывая друг от друга глаз, они занялись страстной любовью, которая мгновенно переросла в красивый жесткий секс…

За всем этим наблюдал Дрю, находясь за окном ее комнаты – как всегда сидя на дереве. Он ждал подходящей минуты.

Дени, наконец вышел из комнаты. «Наверняка пошел в ванную», – решил тот и не ошибся, когда пробрался в дом через главный вход и проходил как раз мимо. Он скинул с себя всю одежду и оставил ее в корзинке для белья в другой комнате рядом. Потом он вошел в раскрытую дверь.

– Ты так быстро вернулся! – воскликнула она.

– Я хочу тебя еще, милая, – медленно подкравшись, прорычал он. – Какой ты ненасытный! – звонко рассмеявшись, она привлекла его к себе.

– Любимая, – она почувствовала его горячее дыхание на своем лице.

Ее взбудораживала только одна мысль, что для него она всегда желанна и любима, чтобы не натворила.

– Ты моя жизнь, моя любовь, моё всё, – шептал он слова из песни, лаская языком мочку ее уха.

Моника почувствовала, что тает от его признаний, которые он говорил ей бесчисленное множество раз.

…Они закружились в томительном водовороте страсти, любви, ласке и бесконечной нежности.

Пока из ванны не вернулся Дени.

И что же он видит? Себя, занимающегося любовью с той женщиной, за которую борется до сих пор.

Он сразу понял, кто это.

– Дрю, – сплюнул Дени, привлекая к себе внимание.

Моника повернулась на голос и обомлела.

– Де-Дени, – заикаясь, произнесла она. И резко взглянула на того, у кого находилась сейчас во власти пламенных чувств. – Ты не говорил мне, что у тебя есть брат-близнец!

– Ах, ты сукин сын! – Второй Дениан подошел к нему сзади и рывком рванул его от девушки.

Моника вскрикнула и закрылась одеялом. Перед ее глазами предстала картина как ее любимый мужчина бьет ногами другого такого же как две капли воды, который уже сейчас лежал на полу. Их было не отличить.

Уворачиваясь от ног Дени, Дрю сплюнул на пол кровь.

– Любимая, я смотрю тебя одну оставить нельзя, – съязвил тот, кто стоял. С этими словами он поднял другого и, приставив того к стене, стремился придушить его локтем левой руки.

– Дени прекрати! – вскрикивая, девушка покинула постель, чтобы расцепить дерущихся, как она подумала, близнецов.

– Нет у меня никакого брата-близнеца, Моника! – прикрикнул он на нее, не желая отпускать Дрю.

– Так какого черта! Объясните мне, что происходит! – В тон ему воскликнула она.

– Тихо, папочку сейчас разбудим, – произнес приставленный к стене.

Дени наконец отпустил его, после чего швырнул в него простыней.

– На. Прикройся.

– Зачем, – хмыкнул тот, – я теперь ты.

Моника смотрела на обоих с широко раскрытыми от ужаса глазами.

– И кто из вас