ведь та была права! Узор стен вьется, кружится, стирает грани. Исчезают углы, изгибы. Пропадают двери, окна. Выхода нет. Есть только мерцающий огонь свечей. Самир смотрит на нее, а ей кажется, что она обнажена под его жгучим взглядом.

«Дьявол! – мысленно обругала себя девушка, – остановись, Кэт! Куда тебя занесло! Да почему, собственно, он не может заинтересоваться прерафаэлитами?! Что ты себе, черт возьми, навыдумывала? Возьми себя в руки и веди себя профессионально! Кто сказал тебе, что он имеет в виду не то, что говорит. И даже если так! Поддаваться на его провокации совсем не обязательно»!

– Хорошо, я подумаю, Самир. Я подумаю. Почему вы улыбаетесь?

– Я радуюсь.

– Чему же?

– Аллах поможет мне заручиться вашим согласием.

– Вы упрямец.

– То же самое можно сказать о вас, Кэт.

– Я – другое дело. Давайте прощаться. Беседовать с вами увлекательно, но работа ждет, сами понимаете.

– Прощаюсь неохотно.

Они поднялись и протянули друг другу руки. Пальцы Кэт впервые оказались в ладони шейха. Кожа его рук была бархатистой, не жесткой, как у Джерри, кисти – значительно уже. Но это были руки мужчины, сильные, уверенные. Девушка снова задержала взгляд на перстне.

– Необычный камень, – невольно вырвалось у нее, – Кажется, в нем пляшут фигурки.

Он повернул кольцо в луч света, не выпуская ее ладони. На бесчисленных фасках разгорелись алые, розовые, аметистовые, карминовые блики, вспыхнул ореол кровавых брызг.

– Это свет играет на гранях. Но мой черный бриллиант необычен, вы угадали. Он приносит счастье.

– Богатство и славу?

– Иное счастье. Он благословляет любовь. Надеюсь, вскоре я расскажу вам его историю.

Она почувствовала, что при этих словах он сжал ее ладонь немного крепче. И затем отпустил.

– До встречи, Кэт.

– До встречи, Ваше Вы… Самир.

Не оглядываясь, она вышла, оставив собеседнику лишь нежный аромат своих духов.

Кэт шла по коридору будто во сне. Она все еще видела перед собой шейха, видела его черные глаза и чувствовала беспокойство. Чувствовала прикосновение его пальцев к ее руке. Прикосновение, которое оказалось приятным. Прикосновение, которое хотелось вспоминать.

«Я влюблена в другого, – идя, Кэт в задумчивости обхватила себя за локти, – Я люблю Джерри. Люблю. Так почему же Самир волнует меня, незнакомый, непонятный мне мужчина… Почему я думаю о нем?»

В мастерской была лишь Жозефин. Она поставила в вазу подаренные Самиром тюльпаны и теперь ворковала под нос какую-то песенку, оглаживая лепестки цветов.

– Твой поклонник уже уехал? – спросила она, поднимая глаза на входящую Кэт.

– Собирается, – Кэт прикрыла за собой дверь, прислонилась к ней спиной, откинула назад голову и уставилась в потолок.

Жозефин отставила в сторону вазу с цветами.

– С тобой все в порядке, девочка?

– Все хорошо…

Жозефин взяла со стола графин, налила в стакан воды и без слов поднесла его Кэт. Пока Кэт пила, женщина сквозь очки внимательно изучала ее взглядом.

– Лжешь, с тобой не все в порядке, – уверенно сказала она, – Принц Самир сделал тебе что-то?

Кэт захлебнулась и раскашлялась.

– С чего вы взяли? – выдавила она с трудом. – Что он вообще может мне сделать?

– Не знаю, – понизила свое контральто Жозефин,– Может предложить руку и сердце. Ты бы не хотела выйти замуж за шейха?

Кэт прыснула.

– Ну, вы даете, Жозефин! Ей-богу, с вами не соскучишься.

Они вдвоем прошли к кухонному уголку, Кэт щелкнула кнопкой электрического чайника.

– Он предложил мне работу.

– Только и всего? Стоило волноваться… – мадам Мэлоун достала из выдвижного ящика бумажные салфетки, протерла ими столешницу.

– Именно, что ничего особенного, – Кэт бросила в чашку чайный пакетик, – Но у меня такое ощущение, будто меня прочат в гарем.

– Снова не вижу повода для волнений. Ты отказалась?

– Жозефин, пожалуйста.

Чайник, вскипев, щелкнул. Кэт налила кипятка, бросила на тарелку несколько кружков овсяного печенья, поставила сей скудный ланч на стол и уселась, помешивая серебряной ложечкой чай.

–Я пообещала подумать, но из вежливости. Через неделю откажусь, потому что не вижу возможности совмещать. Не могу подвести Артура. У меня контракт…

Жозефин уселась с салфетками напротив нее. По миловидному улыбающемуся лицу женщины разбежались лукавые морщинки.

– Точнее, не видишь возможности работать в непосредственной близи от красивого шейха. Верно я говорю?

– Умоляю вас, – Кэт обожглась чаем, – У меня есть мужчина. Я его люблю, Жозефин. Очень люблю. Мне хорошо с ним.

– Охотно верю, – Жозефин сделала вид, что рассматривает рисунок на салфетке, – Однако любовь не мешает нам, женщинам, оценивать очевидные достоинства тех, кто нашими избранниками не является. Права я или нет?

Кэт промолчала, ощущая странное покалывание в кончиках пальцев, державших чашку.

– Я права, – подвела итог мадам Мэлоун. – Ты любишь, тебя любят – это видно всем, принцу Самиру в первую очередь. Его покорило идущее от тебя сияние. Но ты не его опасайся, Кэт! Твоя женская сущность, разбуженная мужчиной, которого ты так любишь, может выйти из-под контроля. Красивый, темпераментный мужчина – не меньший соблазн для тебя, молодой женщины, чем ты для него.

Видя, что в его кабинет входит принц Самир, Артур вскочил со своего глубокого кресла, как распрямившаяся пружина.

– Как успехи? – отказался он от приветствий и предисловий. – Уговорил ее на что-нибудь?

Принц остудил хозяина галереи высокомерным, с оттенком презрения взглядом и без приглашения опустился на сиденье дивана. Мэлоуну пришлось в молчании возвращаться на свое место.

«Заносчивый сопляк, – подумал он, садясь и до боли вонзая ногти в кожаные подлокотники, – считает меня сводником. Но без меня не справится и знает это. Что ж, презирай, Ваше Высочество. Я не столь самолюбив, как ты. И куда менее богат. Поэтому потерплю. Ради нашего общего блага».

Ждать, пока принц снизойдет до разговора, пришлось долго. Обездвиженный захватившими его мыслями, он напоминал дремлющего сфинкса. Неестественное спокойствие Артура обмануть не могло, ибо тот давно понял, что в душе молодого шейха разворачивается битва. Время от времени, словно отголосок внутренних боевых действий, по смуглому лицу пробегала молния, искажая правильные черты. Самир зловеще раздувал ноздри, плотно сжимал губы, кровь резко отливала от его щек, и становилось ясно – принц в бешенстве, и затянувшееся молчание это бешенство усугубляет.

– Я воспользовался твоей идеей, Артур. Предложил ей работать на меня. Она отказалась,– наконец заговорил он, буравя пространство остановившимся взглядом.

Артур ждал продолжения.

– Отказалась. Хотя сказала, что подумает. Но это всего лишь кокетство. Она пытается быть со мной вежливой. Не отказывать с ходу. Мне ее вежливость ни к чему, ты же понимаешь Артур?

– Понимаю, – позволил себе вступить в диалог Артур.

– Мне нужно, чтобы она согласилась.

– Я говорил тебе, что просто не будет. Но это