Здесь же его поставили перед фактами, которые он сам, лично, проверить не мог.

С другой стороны, к чему начинать операцию по выкупу и привлекать к ней его, если информация уже проверена? Получается, ему не о чем волноваться, нечем забивать себе голову.

С этой мыслью Хижняк и уснул на нижней полке пустого вагона под монотонный стук колес. Рана во рту уже не болела. Виктор, конечно, хотел найти время и сходить к стоматологу, пусть вынет острый кусочек из десны. Но, подумав, что придется ставить об этом в известность Логинова, решил: ну его, вернется – потом, уже в Киеве. Невелика потеря – выбитый зуб, знакомая история…

Когда на вокзале в Грозном его встретил Юрий Повар, странный, непропорционально сложенный, абсолютно безликий и даже без точно определяемого возраста человек с бегающими глазами, вопросы возникли снова.

И задавать их Повару не хотелось.

Они беседовали в машине, выехав на окраину Грозного, как раз туда, откуда путь вел в соседний, Шатойский район. Видимо, чувствуя желание Хижняка узнать больше, чем он уже знает сейчас, Повар сразу же, вместо предисловия, пояснил:

– Смотри, я, вообще-то, подключаюсь, если это операция федералов. Другим ничем я не заморачиваюсь, ну, короче, тебе оно не надо. Я в Чечне давно, кое-кого знаю, посредничал еще во вторую кампанию[10], много наших удалось вытащить. Ну, не всех подряд наших, сам соображай, тут ведь тоже люди работали…

– Понял я тебя, понял, – поморщившись, ответил Хижняк.

Ему никогда не нравилось – и никогда не понравится, – что жизнь и судьба любого человека, попавшего в беду, прямо зависит от того, насколько и сам человек, и его жизнь важны для государства и отвечают его интересам. За годы работы в органах он этого нахлебался: мифические державные интересы очень часто приходилось ставить выше интересов хороших людей, даже выше спасения и сохранения их жизней. Неприязнь к Повару, который договаривался о чем-то с бандитами, ища общую выгоду для них и спецслужб, от понимания его целей и задач только возросла. Но Хижняк в который раз сдержался: за исключением убитого на его глазах Ульбера Микича все связи, которыми приходилось пользоваться, давала контора через Логинова, и пора бы привыкнуть к тому, что нормальных – в его личном понимании, конечно, – людей там не прикармливают.

Однако и Повар тоже, видимо, успел насмотреться всякого.

– Не нравлюсь я тебе, – как бы между прочим, словно справляясь о здоровье, констатировал он. – Только мне плевать. Я вот даже не знаю, кого там федералы собираются выкупать. Тем более за смешные деньги – всего-то пятьдесят косарей.

Хижняку не удалось скрыть смущения. Он ведь только сейчас услышал сумму выкупа, до этого момента денежная сторона вопроса его как-то не интересовала.

– Баксов? – уточнил он.

– Тут уже зеленью не напугаешь никого. Бери чуть выше – евры.

– Пятьдесят тысяч евро?

– Ага, не густо, – согласился Повар. – Только российский мент больше не стоит. И между нами, девочками, те, кто его держит, тоже не из самых крутых. Они лучше меньше возьмут, зато чаще, с гарантией, усекаешь?

– Кто такие хоть?

– А, – Повар отмахнулся, – есть тут… Вроде Чапаева местного.

– Почему сразу Чапаева?

– Ну, я его так для себя обозначил. Зовут его Муса Чекаев, был полевым командиром, только тут каждый сам себе полевой командир. Не столько воевали, сколько шакалили.

– Мародеры? – догадался Хижняк.

– Что-то вроде. Из-за таких, между прочим, только в Шатойском с десяток селений пустует. Война закончится, Чекаев останется – так люди говорят.

– Сколько у него бойцов?

– Было десятка два. Так в горах проще отсидеться, да и мобильнее. Опять же, командовать легче, Чекаев не абы какой стратег. Но, как видишь, кое-какие дела освоил успешно. Ладно, давай ближе к птичкам.

Чуть отодвинувшись к двери, Повар критически осмотрел Хижняка. На том, как и подобает случаю, были армейские штаны с множеством карманов, новенькие берцы, тот же старенький свитер, но поверх него – куртка защитного цвета, практически новая. Голову Виктор уже в машине повязал на пиратский манер черным платком.

– Годится, – кивнув, сказал Юрий. Затем наклонился, вытащил из-под сиденья широкий пояс, расстегнул его, развел края. Внутри Хижняк увидел уложенные пачки купюр, та, что ближе к нему, была достоинством в сто евро. – Держи, тут под расписку, хотя тебе оно не надо…

Он застегнул молнию. Виктор, взяв пояс с деньгами и взвесив его в руке, задрал свитер, закрепил выкуп прямо на себе, на голом теле. Опустил свитер, одернул, похлопал по бокам – ничего, держится. Тем временем Повар достал из бардачка крупномасштабную карту, свернул ее в нужном месте, положил на планшет.

– Гляди. Чекаев не пальцем деланный. На своей базе выкупа ждать не будет. Договорились так, чтобы место для обеих сторон было удобное. – Он не заметил, как при слове «сторон» у Хижняка на лице снова появилась недовольная гримаса – ишь ты, двустороннее соглашение в верхах, мать вашу так. – Встречаетесь вы вот тут. – Палец ткнул в точку на карте. – Это ущелье, чуть ниже – речка, Аргун называется, если тебе интересно. Там рядом когда-то было село, обстреляли его сильно, кто выжил – снялся. Теперь людей в окрестностях почти нет. Даже пастухов, место тихое и, считай, глухое. Сам осмотришься, короче. Я тебя смогу добросить практически до места, но придется и самому по камням поскакать.

– Я сам обратно пленника поведу? По горам?

– Этого я не знаю! Мое дело – договориться с кем надо, деньги передать. Буду ждать там же, где высажу. Слушай, идти всего-то час. Говорили, что ты вроде как того…

– Чего – того?

– Крутой, в смысле. – Сейчас Повар говорил с интонациями Логинова. – И чего тебе бояться? Он уже не пленник будет, сам быстрее тебя побежит, как козел поскачет.

– А вдруг ранен?

– Ой, не люби мой мозг! Такие условия Чекаева, а Чекаев – бандит, что с ним разговаривать. Вот сам и попробуй ему что-нибудь втолковать.

Вообще-то, и само поведение Повара, и его манера держаться выглядели вполне логичными. Вряд ли его посвятили в истинное положение вещей. Повар на короткой ноге с горцами, не первый год ведет с ними какие-то дела, которые считает государственными и очень секретными. И вполне понятно, почему он думает, что речь идет о выкупе капитана милиции, в котором заинтересована контора. Не станет же Хижняк объяснять ему, что Антон Хантер обязательно его узнает, поймет – их встречи давно перестали быть случайными, и на месте передачи выкупа вполне могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. Между прочим, пронюхай сам Повар о том, кого на самом деле держит в яме Муса Чекаев, вряд ли были бы гарантии, что этот скользкий тип не провернул бы какую-то свою комбинацию: Антон Хантер стоит дороже, чем Андрей Ямщиков…