Хотелось на время забыть об этом. Хоть немного не думать, отвлечься на других людей, поэтому решила появиться на вечеринке у подруги, но к моему приходу Ира была уже почти невменяема. Пришлось прогонять пьяных ребят по домам, тащить подругу под ледяной душ, потом держать ее волосы над туалетом. В тот единственный момент возникла мысль, что мне не так уж плохо живется, как Ире. А остаток вечера подруга, трясясь от холода, лежала под несколькими одеялами, а я пила вино. Медленно пьянела и почти равнодушно разговаривала с подругой о том, о чем раньше не рассказывала. Обо всем на свете: о Кирилле, о Юле, о побеге, о Паше, об изнасиловании, о слухах, из-за которых покинула родное место.

Поздно ночью я бездумно вертела фужер и смотрела, как кровавая жидкость плещется по его стенкам. Одновременно слушала наставления подруги, которые сегодня ограничивались короткими фразами:

— Все мужики — козлы. Им нужно от нас только одно. Да. И твоему этому Темному тоже…

— Черному! — поправила неправильное обращение и тут же добавила. — Но он не мой.

— Точно. И твоему Черному только секс нужен. Поверь, возьмет еще несколько раз, а потому наскучит и бросит. Кстати, как вариант, дай ему пару раз, и он отвалит. Но ты ведь строишь из себя недотрогу и отталкиваешь, а его это напротив заводит. Из-за твоего поведения половина нашего факультета ставила, кто тебя первым распакует.

— Поэтому я начала встречаться со Стасом, понадеялась, что влюблюсь.

Я не очень слушала слова подруги и, конечно, не собиралась делать так, как она предложила. Так по сути, что мешало Кириллу и дальше меня насиловать, если бы хотел секс? Разве я смогла бы сопротивляться взрослому мужчине? Даже если бы продолжил брать без моего желания, то папа бы его явно прикрыл от полиции, а меня в последующем вполне возможно устранил, как то, что мешало наследнику. Арсений Чернов итак считал меня той, которая рассорила драгоценных сыновей.

В почти бессознательном состоянии, хмельные и уставшие, мы с Ирой легли, наконец, спать, но в тот же момент сонную дымку нарушил звук смс. Как оказалось, со мной намеревался поговорить Паша:

«Я тебя люблю.»

Возникла мысль, что вероятнее всего парень тоже напился и осмелел опять для признания, поскольку я не представляла, что еще можно было делать в пять утра, как не заливать сердечную боль алкоголем.

«Ты в порядке? Добрался к дому? Как твои гематомы?» — я проигнорировала признание в любви, но поинтересовалась здоровьем парня. Из-за того, что Кирилл избил его до подобного состояния, я ощущала чувство вины. Возможно, если бы предупредила заранее Черного о том, что завела парня, то он бы принял спокойнее этот факт? Хотя, вряд ли.

«Со мной всё хорошо. Какой парень не любит драться, если только трус. Я расположился в отеле, поскольку не местный. P.S. Люблю тебя.» — опять признание, от которого зажгло где-то в области груди, а виски с удвоенной силой заныли. Пришлось покрутить головой, чтобы ушей не достигли лживые признания.

Телефон поставила на беззвучный и положила рядом с подушкой, прикрыв глаза и желая заснуть мертвым сном.

* * *

Но он был не мертвым, а настолько живым. Реальным. Я ощущала мужской адеколон, запомнила холод ветра и страх и еще кажется что-то странное, что раньше я воспринимала как страх перед парнем, который меня намного старше.

Мне было чуть меньше шестнадцати лет. Первая суббота ноября привычно выдалась грязная и промозглая. Вечером в доме Юли с одноклассниками устроили небольшой праздник по случаю Хеллоуина, нарядились в красивые костюмы, которые с девочками шили из старых домашних тканей на протяжении месяца.

Я была красной шапочкой. Дома у Юли мы смотрели фильмы ужасов, а еще фотографировались, но праздник закончился, и теперь я возвращалась домой. Костюм родителям бы явно не понравился, но успокаивала себя мыслью, что празднование происхоило исключительно в кругу девочек, да, к тому же, пройти по улице от Юлиного дома к моему занимало обычно около пяти минут.

Сегодня на улицах все странно выглядели и я не отставала. Позаимствовала у отца длинный, темно-бордовый плащ с капюшоном, который полностью прикрывал костюм. В две косы вплела красные ленты и перекинула их к себе на грудь. В руках держала плетенную маленькую корзинку и напевала веселую песенку, услышанную по радио, потому что мне было очень хорошо и весело. Ведь вчера мы целый день сидели с Женей за одной партой и разговаривали обо всем подряд.

Временно выпав из реальности, я не только пела но, кажется, даже приплясывала по дорожке и раскачивала в руках маленькую корзинку, правда, без пирожков. Хоть вечер и темный, но я почти всех знала в селе. Бояться некого. Маньяков тоже прежде не бывало.

Но я резко остановилась, едва мою дорогу преградил взрослый парень, а может уже мужчина. Сложно было понять возраст незнакомца. Очевидно только то, что на наших мальчиков или знакомых парней он мало похож. Уж больно широк в плечах и в странной одежде — в темной толстовке с капюшоном на голове и рванных джинсах с цепями на них. А на лице маска из фильма «Крик» — эта уродливая маска, изображавшая лицо испуганного человека; с открытым ртом, откуда должен доноситься человеческий крик; с пустыми глазницами.

Мой путь пролегал строго в сторону парня, но я резко застыла едва увидела уродство незнакомца, замершего в одном положении, словно готового бежать. Застывшая поза говорила о каких-то скрытых намерениях с его стороны. Будто в те секунды незнакомец решал, как поступить со мной. И прежде чем он принял решение, я впилась пальцами в ручку корзинки и закричала от ужаса. Наивно понадеялась, что подруга услышит из окна и узнает мой голос.

Не ожидая разъяснений, я вильнула вправо в сторону стоявших бок о бок многочисленных гаражей. Если поплутать по ним, то можно было обогнуть центральную дорогу и оказаться за моим домом. От быстрого бега и неправильного панического дыхания мгновенно закололо в боку, но я не обратила внимания, а продолжила из последних сил бежать на каблуках. Не успела пробежать несколько гаражей, как меня дернули за одну из кос и утащили в темный угол — маленькое пространство между гаражами.

Свет окончательно померк перед лицом и вызвал ужас. Парень встал около одной из стен гаража, а меня спиной прислонил к своей груди и прижал к явно не «мальчишечьему» телу. Одной ладонью прикрыл насильно мой рот, не давая издать лишнего звука, а второй поддержал мою левую грудь и уверенна ощутил, как панически забилось мое сердце, показывая истинный страх жертвы. Я, уверенная в омерзительных намерениях незнакомца и от ощущения чужих рук на теле, закричала в мужскую ладонь. Одновременно ощутила волну дрожи.

Страшное лицо с маской наклонилось с правого бока и теперь я смогла частично рассмотреть похитителя. Парень что-то зашептал мне на ухо, но от этого становилось только страшнее. Я извиваясь в его объятиях, пыталась вывернуться из сильных рук, а потом, потеряв веру в возможность своими девчачьими силами спастись, начала молить в мужскую ладонь о том, чтобы не насиловал.

Только через некоторое время понемногу я утихомирилась. До меня неожиданно снизошло простое понимание, что парень больше ничего не делал — одежду не снимал, под плащ не лез, да, и голос его становился грубее, что подсказало — незнакомец сам не рад нашей встрече. Тогда же я перестала выть в руку, тайно понадеявшись, что это ограбление, а не изнасилование.