Грейс посмотрела на деревья, куда указывала подруга.

– Эти две яблони очень старые. Когда-то поле было фруктовым садом.

– В польских садах много деревьев. И цветы такие красивые.

– Ты счастлива здесь?

– Счастлива? Какое странное слово. Если имеешь в виду, что я способна на одну секунду забыть, что не знаю, куда исчезла моя семья, тогда нет, не счастлива. Если же ты имеешь в виду, что я могу смотреть на розовые и белые цветы и… влюбиться в них, тогда да, в это время я счастлива.

Грейс стало не по себе. Как она могла быть такой бесчувственной, такой тупой?

– Мне так жаль…

– Знаю, – улыбнулась Катя, – и да, мне нравится жить в прекрасном доме и работать на этом прекрасном поле. Нравитесь ты и Ева, особенно когда она поет. Этот Гитлер помешал ей поступить…

Она немного подумала:

– Знаешь, что такое «консерватория»?

– Наверное, это музыкальная школа.

Катя ничего не ответила, только смахнула крошку с бриджей, прежде чем встать.

– Когда война закончится.

Грейс, которой хотелось выть от ужасов войны, неожиданно для себя кивнула:

– Верно. Когда война закончится.

Катя зашагала к дому. Корзинка, значительно полегчавшая, свисала с руки. Грейс снова завела трактор. Ее радость от вспашки куда-то исчезла. Теперь она работала только по обязанности, хотя мысленно упрекала себя. Сэм дома, он в безопасности, но она грустит, потому что не может поехать в Дартфорд, встретиться с ним. А Ева, потерявшая все, по-прежнему поет за работой… и Катя печалится о потерянных возможностях подруги.

Она продолжала пахать и под конец почувствовала себя немного лучше. Леди Элис привезла полек сюда. Почему? Ньюриггс была примитивна по сравнению с этим домом, где они теперь жили, но Флеминги делали все возможное для девушек, и по сравнению с фермой, где бедная Лиз провела несколько кошмарных недель, Ньюриггс выглядела почти дворцом.

Грейс догнала новых девушек, когда те направлялись на ланч.

– Как провели утро?

Все принялись трещать наперебой. Хейзел, Исо и Уолтер работали с ними. А Лиз просто благоговела перед старшим дояром.

– Уолтер так помогает мне. И сказал, что у меня дар обращения с коровами.

– Потрясающе. Будешь доставлять молоко?

Лиз опустила голову и промолчала.

– Она поедет, когда я буду вести машину, – ответила за нее Конни Смарт. – Я буду водить машину и поднимать бидоны. А Лиззи будет ходить по домам. Кстати, ее светлость говорила, что ты начинала брать уроки вождения, Грейси. Далеко продвинулась?

Грейс подняла глаза на очень высокую и полную девушку и по какой-то необъяснимой причине поняла, что нажила врага. Но она больше не была той застенчивой малышкой, которую прислали на ферму почти два года назад.

– Нет, Конни. Но я счастлива, что нашелся другой водитель. Лиз, Хейзел говорит, что Уолтер знает о коровах все на свете. Если он считает, что у тебя дар, значит, так оно и есть.

– Ну вот, любимый зверек ее светлости говорит тебе, Лиз, то, что ты уже знаешь.

Такая откровенная враждебность застала Грейс врасплох. Она решила проигнорировать реплику и продолжать делать, как было велено: стараться, чтобы все новые девушки расслабились.

– Когда я впервые приехала в Уайтфилдз, увидела, что Хейзел, Исо и Уолтер всегда готовы объяснить то, чего я не понимаю. Они сделают то же самое для вас.

– А некоторые готовы из кожи лезть, чтобы всем угодить, – вставила Конни. – Они, представьте, находили время для кончи, даже для спятивших, которые кормят кур, хотя, может быть, наша главная девица расскажет о нем все.

Она вызывающе уставилась на Грейс.

– Насчет того случая, когда кое-кто надрался до синих чертей и пытался прикончить кого-то из деревни, так дело было?

Грейс была так шокирована, что даже остановилась. Другие девушки, кроме Конни, автоматически последовали ее примеру.

Поняв, что осталась одна, Конни затормозила, оглянулась и уставилась на Грейс, словно подначивая ту возразить.

Грейс ненавидела ссоры, но не могла позволить, чтобы оскорбляли Гарри. Да. Понадобится время, чтобы он оправился, и его память уже не та, что была. Но он вовсе не спятил, как грубо утверждала Конни.

– Не слишком хорошо распускать язык по поводу того, о чем ты ничего не знаешь. Это неминуемо вызовет неприятности. Здесь живут не просто работники ферм, преданные друг другу. Мужчины этого поместья – люди с принципами. И кстати, я Грейс. Не Грейси.

– Я все знаю, Грейси. Никто не увидит, как я каждую свободную минуту стою на задних лапках перед аристократами. Я езжу в деревню, как только могу улучить время. И уж поверь, есть люди, готовые облить грязью это местечко!

Сколько можно открыть девушкам, не опасаясь последствий?

Грейс мысленно встряхнулась.

– Некоторое время назад на танцах приключилась драка, и, боюсь, один из деревенских отправился в тюрьму за то, что покалечил Гарри Макмануса, который усердно трудился в поместье, а сейчас медленно оправляется от серьезного повреждения черепа. Я уже предупредила тебя, Конни. Да и Хейзелу, и другим мужчинам вряд ли понравится слышать от тебя такое.

Конни приблизила лицо к Грейс.

– Собираешься побежать к своей подружке Алисе в Стране чудес и донести на меня? Миссис Лав говорила, что вы прямо неразлучные подружки.

Из кухни раздался раздраженный голос:

– Девушки, вы хотите получить обед? Тогда шевелитесь! Если нет, мы его поделим. Считаю до десяти. Один, два…

Не дожидаясь их реакции, Хейзел повернулся и вошел в дом. Тяжелая дубовая дверь с грохотом захлопнулась.

Две новеньких бросились бежать.

– Он это не всерьез! – крикнула вслед Грейс. – Миссис Лав всегда готовит так, чтобы всем хватило.

– Даже этому недоростку!

Конни с такой силой толкнула в спину маленькую Лиз, что та растянулась на земле. Грейс хотела вмешаться. Но девушка уже поднялась и повернулась к Конни:

– Ты меня не запугаешь. Я всю жизнь имею дело с жирными наглецами вроде тебя. А теперь прочь с дороги, или я натравлю на тебя быка.

Грейс поняла, что сейчас все зависит от нее и она здесь главная.

– Сначала обед, девушки, а потом… Хейзел говорил, что нужно начинать боронить.

Грейс была поражена реакцией Лиз. Девушка работала на ферме, где ее почти не кормили и плохо обращались, но рассказала свою печальную историю только после того, как заболела. А теперь бросила вызов хамке, которая куда выше ее и тяжелее. Может ли она постоять за себя, потому что за ее спиной стоит любящая семья?