Шрифт:
Интервал:
Закладка:
осенью 1702 года Меншиков показал себя отчаянным смельчаком. На глазах царя в белой распахнутой на груди рубахе он отважно лез в самый огонь. Так, как трофей, Меншиков «взял» свое первое «кресло» – стал комендантом этой крепости, названной Шлиссельбургом, срочно ее отремонтировал… Словом, доказал на деле, что не зря ест царский хлеб. В 1703 году он был назначен первым генерал-губернатором Петербурга. Он был на своем месте: умен, деловит, памятлив, инициативен. Таких людей было мало, и Петр их особенно ценил, прощая им многие их прегрешения. Ну, а грехов у Меншикова было много. Выскочка из низов, он жадно искал признания посредством богатств, чинов, титулов и наград. Но не только гордыня владела душой Меншикова. Он был нечист на руку, оказался редкостным даже для России стяжателем и казнокрадом, а потому скопил невероятные богатства. Много раз его ловили за руку, но от эшафота и кнута его спасала любовь Петра и умение раскаяться, добровольно сдать в казну все, что было им наворовано.
И на поле боя Меншиков отличался не раз. Он обладал талантом полководца, был отличным кавалеристом – смелым, горячим. Мчаться вперед сломя голову на врага и рубить его «в капусту» как раз по его силам и страстям. Велика роль меншиковской кавалерии в победе над шведами под Полтавой и Переволочной.
После Полтавы Меншиков воевал недолго. Во время кампании в Германии, где он в союзе с датчанами и пруссаками выбивал шведов из их померанских крепостей, разразился грандиозный скандал. Заняв одну из важных шведских крепостей, не передал ее, как было заранее оговорено, датчанам, а… продал за миллион талеров прусскому королю. Петр был вынужден отозвать светлейшего. Наверное, и деньги у него отобрал! Может быть, это так и было задумано, но с тех пор Меншиков редко покидал Россию. Он осел в Петербурге, в своем роскошном дворце на берегу Невы. Каждое утро еще затемно он спешил на стройки, верфи… Лучше него свой «парадиз» знал только сам государь. Вечером Меншиков возвращался в свой роскошный дворец на Васильевском острове, на котором была видна печать необыкновенной личности Меншикова – человека яркого, амбициозного, богатого, жившего щедро, с размахом, с демонстративным желанием поразить гостя своим богатством, шальным счастьем через край. Истинно новый русский! Здесь он и свил свое гнездо: женился по любви на дворянке Дарье Арсеньевой, нажил с нею троих детей и был здесь вполне счастлив… Уезжая в походы и странствия, в доме Данилыча оставлял своих детей даже сам Петр.
Но не всегда небо было безоблачно над гнездом Меншикова. Порой царь бывал суров к светлейшему. Все аферы, «жульства» и махинации Меншикова быстро становились ему известны, и в 1723 году светлейший ощутил растущее раздражение царя, уставшего «подтирать» за непрерывно «гадившим» любимцем. Но на этот раз за любимца вступилась жена Петра, царица Екатерина – бывшая любовница Меншикова. Их связывало нечто большее, чем память о поросшем быльем романе. Они, выходцы из низов, были одиноки в толпе родовитой знати, ненавидимы всеми в завистливом придворном мире, а поэтому держались друг за друга, боясь пропасть поодиночке. И когда в 1725 году Петр умер, Меншиков отблагодарил свою, как писал датский дипломат, «давнюю подругу сердца», сделав ее императрицей Екатериной I. Но покоя светлейшему не было и тогда – государыня много болела, родовитая оппозиция во главе с великим князем Петром, сыном покойного царевича Алексея, нетерпеливо ждала своего часа. Вот тогда-то он и осуществил свою комбинацию с Тестаментом, определив для себя место будущего тестя нового императора Петра II. Но планы его были разрушены недругами. Его свергли, и он с семьей под конвоем отправился в Сибирь. Меншиков не сопротивлялся – он сам безжалостно топтал людей без счета и знал повадки властителей. Он умер в Березове осенью 1728 года.
О Меншикове, сосланном в Березов, довольно быстро забыли. У трона уже были другие фавориты. Ближайшим другом императора стал князь Иван Долгорукий – красивый молодой человек. Он был на семь лет старше Петра II и пользовался безусловным доверием мальчика-царя как более «опытный», «повидавший жизнь» человек. Долгорукий, по своему характеру человек легкомысленный и пустой, был заводилой всех попоек и дерзких проказ, в которые не без успеха втягивал Петра II. Современники с ужасом вспоминали, как бесчинствовал «злодерзкий» фаворит царя, «по ночам в честные дома вскакивал, гость досадный и страшный». Под стать ему был и сам император. Ему не исполнилось и 14 лет, но он уже поражал наблюдателей ростом, физической крепостью и тяжелым характером. «Темперамент желчный и жестокий», упрямый – «стоит на своем, не терпит возражений и делает что хочет», «черты лица его хороши, но взгляд тяжел и, хотя император юн и красив, в нем нет ничего привлекательного или приятного». Так отзывались о Петре II иностранные дипломаты.
Никто не смел перечить царю, как только он освободился от власти Меншикова. Мальчик забросил учебу и с головой погрузился в любимое дело – охоту и травлю зверей. В этом ему особенно потакали Иван Долгорукий и его многочисленные родственники, занявшие первые места при дворе. В начале 1728 года императорский двор, а вслед за ним государственные учреждения, дипломатический корпус и многие дворяне перебрались в Москву. Поначалу говорилось, что поездка предпринята для того, чтобы короновать царя по традициям предков в Успенском соборе Кремля. Прошла пышная церемония коронации, но Петр II, увлеченный охотой в богатых дичью подмосковных лесах, возвращаться в Санкт-Петербург не собирался.
В Москве юный Петр II, увлекаясь только охотой, пропадал месяцами в подмосковных лесах и полях. И это вызывало беспокойство иностранных дипломатов. Многим стало казаться, что Россия возвращается к допетровским временам. Император Петр II быстро мужал, превращаясь в сильного, ловкого молодого человека. Современники отмечали, что характер у него был тяжелый, капризный. Он ни в чем не знал меры и любые советы встречал с неудовольствием. Окружение юного императора, состоявшее из людей недалеких и пустых, поощряло его капризы и охотничьи увлечения. Некоторое время императора сдерживала его старшая сестра Наталья Алексеевна, но в ноябре 1728 года она умерла от скоротечной чахотки. Как точно писал историк С. М. Соловьев, постепенно «император дичал».
Великую княжну Наталью похоронили в усыпальнице московских царей – в Архангельском соборе. Эти и другие факты с неумолимостью говорили, что окружение царя – князья Долгорукие и Голицыны, среди которых выделялся князь Дмитрий Голицын, – не хотят возвращения императора на берега Невы. Нельзя сказать, что было официально сказано об окончании «петербургской эпопеи» в истории России, но люди, стоявшие у трона, старались не вспоминать Петра Великого, не думать о судьбе государства.
Санкт-Петербург оказался покинут двором, дипломатами. Но город не погиб. Он жил своей жизнью. В порту все теснее становилось у причалов – десятки купеческих кораблей под флагами всех стран мира приходили сюда по мирной Балтике. С верховьев Невы непрерывной вереницей плыли тысячи барок с товарами – почти бесплатными дарами России: лесом, железом, пенькой, хлебом, воском и т. д. Делала свои первые шаги и Петербургская академия наук. Открытая в 1725 году, при Екатерине I, она растворила двери для европейских ученых, которые приехали сюда из знаменитых университетов Европы. Среди них были и опытные исследователи, и начинающие: астроном Ж. Н. Делиль, ботаник И. Г. Гмелин, математик Л. Эйлер, историк Г. Ф. Миллер и другие. Они заложили основы науки в России, обучили многих талантливых русских студентов. Продолжались научные экспедиции, начатые раньше.
