— Я бы не рискнула объявить тебя гениальным сыщиком, — сказала Энни. — Но это не умаляет других твоих достоинств.

— Ты, разумеется, в первую очередь подразумеваешь мою честность, — вставил Грейди.

— О ней стоит поговорить особо, но только не сейчас, — сказала Энни. — По-моему, у нас остается нерешенной другая важная проблема…

— Если ты имеешь в виду дубликат ключа от твоей спальни, то я его уже изготовил, — сказал Грейди, пожимая ей под столом коленку.

Энни заерзала на стуле, густо покраснела и выпила глоток вина, чувствуя, что ее охватывает жаром.

— Нет, я имела в виду совсем другое! — пролепетала она.

— Зато я — именно это! — с подкупающей улыбкой сказал Грейди, которому надоело говорить о работе.

— Пожалуйста, давай еще немного поговорим серьезно! — воскликнула Энни, с беспокойством оглядываясь по сторонам. — И не забывай, что вокруг нас люди.

Грейди пристально посмотрел на нее своими задумчивыми зелеными глазами и спросил:

— Ты хочешь заказать что-то на десерт?

Энни положила на тарелку вилку и не задумываясь ответила:

— Я уже сыта. А ты?

— Забери из гардероба свое пальто, я расплачусь с официантом и буду ждать тебя в машине, — сказал Грейди, протягивая ей номерок.

— Договорились, — ответила Энни и, допив вино в бокале, встала из-за стола.

Пока она забирала свое пальто и шла к автостоянке, голова ее слегка просветлела, поэтому она выпалила, как только села в машину:

— Проблема, которую я пыталась обсудить с тобой, пока ты не загипнотизировал меня своими кошачьими глазами, заключается вот в чем. Я думаю, что пока ты находишься возле Арчи, ему ничто не грозит. И мне тоже. Потому что убивать меня никто не собирается. И не надо хмуриться, Грейди, я говорю серьезно! По-моему, и погром в моей спальне, и аварию на дороге кто-то устроил специально, чтобы отвлечь твое внимание от Арчи. Пока он находится под круглосуточным надзором, убивать его не станут. А вот как только ты отсюда уедешь, его сразу же прикончат. Ты меня понял?

— Во-первых, глаза у меня вовсе не кошачьи, — сказал Грейди. — А во-вторых, я не собирался тебя гипнотизировать.

— Ты можешь быть серьезным или нет! — вскричала Энни.

— Я настроен вполне серьезно, — сказал он, беря ее за подбородок.

Она зажмурилась, он наклонился и поцеловал ее в губы. После этого все серьезные мысли испарились у нее из головы. А как он попал ключом в замок зажигания, для нее так и осталось загадкой.

Деньги — это нечто уникальное.

Наравне с любовью они служат человеку источником величайшего наслаждения, пока он жив.

А после его смерти они создают вокруг него ажиотаж, не уступающий тому, что вызвала сама его кончина.

Джон Кеннет Гэлбрейт

Шумное неровное дыхание. Мельтешение рук, переплетение ног, слипание губ, напряжение тел. Два громких вздоха, слившихся в один стон. Легкое волнение. Изменение положения тел. Тишина.

Взлохмаченная головка покоится на груди.

Загорелая рука обнимает податливые плечи.

Мгновения неописуемой взаимной нежности, плавное впадение в негу. Идиллическая картина абсолютного покоя после бури. Благодатная тишина. Райское блаженство. Нирвана…

— Идея! Идея! Мы сами должны его убить!

Грейди резко вскакивает, издав этот душераздирающий вопль.

Энни испуганно хлопает глазами, не понимая, куда она попала, свалившись от его крика с седьмого неба. Наконец она приходит в себя и спрашивает:

— Что случилось? Нет, не отвечай, я догадаюсь сама! Это твоя интерпретация постлюбовных ласк. Не обижайся, но она нуждается в некоторой шлифовке.

— Нет, нет! Дело вовсе не в этом! Послушай! — Грейди усаживает ее на кровати рядом с собой и, поцеловав в кончик носа, взволнованно произносит: — Ты сказала, что пока я буду находиться в доме Арчи, никто не решится повторить попытку покушения на него. Так?

— Значит, ты все-таки меня слушал? Удивительно! — восклицает Энни. — Вот уж не думала, что мужчины способны одновременно думать о сексе и слушать, что им говорят.

— Я последний представитель этого вымирающего вида, уникальный экземпляр. Но, говоря серьезно, я хочу сказать, что ты права. Мы напрасно суетимся. Арчи знает о существовании фирмы «А-А», однако не поднимает шума. Кто-то пускает в него боевую стрелу, но в полицию он об этом не сообщает. О том, что произошло с тобой, я вообще молчу. Да нас попросту дурачат! Арчи повопит еще немного, подергается и успокоится, потому что ничего не произойдет. Злодей дождется, пока я уеду, и спокойно убьет Арчи. Если, конечно, он к тому времени не найдет другого охранника. Я здесь не останусь ни за какие деньги. Так вот, а пока…

— Мы бегаем, словно белка в колесе, — договорила за него Энни. — В этом я с тобой полностью согласна. Странно, почему я первая этого не сказала. — Она посмотрела на Грейди повнимательнее и отметила, что ему к лицу утренняя щетина. — Однако позволь мне спросить: не кажется ли тебе, что убивать Арчи самим — это чересчур круто? Грейди встал и начал натягивать брюки.

— Возможно, кое-что придется отшлифовать, — наконец пробурчал он. — Прикройся, пожалуйста, одеялом! Мне нужно сосредоточиться! Ты отвлекаешь меня своей наготой.

— Это комплимент? — игриво спросила она.

— Скорее, предупреждение. Если ты немедленно чем-то не прикроешься, я снова на тебя наброшусь.

Энни нахально улыбнулась.

— Энни! — повторил он.

— Не мешай, я думаю! — поддразнила она его. — Ладно, так и быть, я прикроюсь одеялом. Ну, теперь ты удовлетворен?

— Честно говоря, нет. Однако все же постараюсь собраться с мыслями, — сказал Грейди.

— Начинай расхаживать по комнате, это стимулирует твою умственную деятельность. Да, и не забудь застегнуть ширинку, чтобы я тоже не отвлекалась.

— Проклятие! — прорычал Грейди и, повернувшись к ней спиной, застегнул молнию. Энни захихикала. Он стал расхаживать из угла в угол и рассуждать вслух: — Допустим, что мы убиваем Арчи…

— Ты хочешь сказать, что мы инсценируем его убийство, — уточнила Энни.

— Да, разумеется! Сиди смирно и слушай дальше!

— Ничего другого мне не остается, поскольку век моя одежда валяется на полу, и я вынуждена оставаться на кровати, чтобы не провоцировать твое легковозбудимое либидо. Грейди, не смотри так на меня, это же твои слова!

Он взъерошил пятерней волосы, обжег ее пламенным взглядом и прорычал:

— Знаешь, Энни, до знакомства с тобой я думал, что смогу удовлетвориться любой сговорчивой девицей, желательно не болтливой. Такой, чтобы молча сделала свое дело и быстренько ушла. Смекалистые девушки меня не интересовали, во всяком случае, я не стремился затянуть их в свою постель. Так, может быть, ты мне объяснишь, почему я все еще здесь нахожусь?