Все, что говорил и знал Тимур, было не более чем собственными подсознательными воспоминаниями его матери. Психологический шок мешал Эмилии думать связно, тогда как повышенный интеллект позволял анализировать пространство, чтобы однажды вспомнить самое важное.

Она была у тела Тимура, когда его только обнаружили. Лия разглядела на теле ребенка синяки, схожие с отпечатками пальцев – разного размера и срока давности. Медвежьи пальцы Петра Семеновича отличались от других отпечатков, они остались только на запястье у мальчика, когда тренер вез Тимура на место убийства. Уже тогда подсознание Лии знало, что убийц было трое, она чуть ли не запах их в волосах сына чувствовала.

Но пока эти знания отошли на второй план, не требовали немедленного внимания. Лия и без того действовала, имя Сумина было известно ей от следствия. Увидев его, она практически почувствовала того самого убийцу, что касался беззащитного ребенка.

Потом она оказалась за решеткой. Подсознание понимало, что сейчас она ничего не сможет изменить, она и свободы перемещения не имеет! Оно ждало своего часа. А когда Лия вышла на волю, заставило ее действовать, создав образ Тимура.

Желания подсознания были, по сути, ее собственными желаниями. Лия не могла простить себя за то, что случилось, и желала отомстить. Призрак во многом был воплощением ее вины. А подсознание шептало, что не найден тот, кто оставил запах одеколона на месте преступления, и тот, у кого медвежьи лапы. Это не мог быть один человек: синяки, оставленные широкими пальцами, успели поджить, а запах тогда был свежим.

И Лия начала расследование. Ее альтер-эго, представленное Тимуром, теперь все время оставалось рядом. Призрак стал для нее голосом ее собственной интуиции. Все, что Лия просто видела, ее подсознание анализировало, интерпретировало и сообщало ей о результате.

Так, именно Тимур нашел спрятанные тела детей возле дома, принадлежащего Леденину, но без мистики. Просто подсознание пришло к выводу, что в неухоженном дворе рядом с ветхой развалюхой не может быть дорогого искусственного газона. А раз он есть, то неспроста. Тимур сказал, что в земле что-то есть, но не сказал, что именно. Зарытые трупы обнаружил уже Андрей.

Тимур же определил, что под повязкой у Михаила скрывается здоровый глаз, который тот прячет, чтобы не выдать родство с Юлием Солнцевым. Когда водитель указывал им нужный вход, он назвал ориентиры, которые были бы не видны настоящему одноглазому. Агния и Лия не обратили на это никакого внимания, а Тимур заметил. Более того, подсознание соотнесло черты лица сына Солнцева и его самого. Отсюда и возникло предположение Лии, что у Юлия есть сын – ведь по возрасту Миша подходил в первую очередь на эту роль.

Призрак обладал способностями маленького компьютера. Он постоянно анализировал пространство, предупреждая Лию то об опасности, то о постороннем присутствии. Именно он первым догадался, что Лисенок укусит стоящего рядом мужчину, заметив, что ребенок надел свою любимую игрушку – клыки.

Похожими способностями обладала и Ева. Но если в случае Лии расстройство было приобретенным, то девушка жила с ним всю жизнь. Когда Агния привела к ней подругу, она внимательно выслушала их рассказ. При этом она видела, куда периодически устремляется взгляд Лии. Так она и смогла указать на мнимого призрака. Конечно, она уже тогда могла бы сказать правду, но игра развлекала ее.

Поведение Петра Семеновича она тоже отследила довольно четко. Всю ночь Ева просидела за компьютером, одну за другой читая статьи об этом человеке. Помимо хвалебных од, там были и откровения Елены Сониной. Ева решила, что эта женщина лучше всех откроет Лие глаза на истинную сущность ее тренера. Используя базы, полученные от Вадима, Ева нашла адрес и направила их в Санкт-Петербург.

Остальное Агния и так знала. Петр Звенюк погиб в результате падения с двенадцатого этажа. Лия попала в больницу, потом пряталась от папарацци в доме Агнии и Даниила. Помимо травмы рук, она серьезно не пострадала.

Узнав правду, Лия сначала не хотела верить. Но в итоге Агнии удалось убедить ее, что психические расстройства – это не мелочь. То, что помогло сейчас, может стать серьезной проблемой завтра. Раз имеется болезнь, должно быть лечение.

В итоге Лия сдалась и согласилась на реабилитацию. Агния помогла ей устроиться в тот же центр, где восстанавливался в прошлом Андрей. Покончив с этим, она занялась сбором средств для Татьяны Степанчик – на лечение в Швейцарии, где когда-то поставили на ноги Даниила.

Она не сомневалась, что все получится, пусть и не сразу. Теперь же она могла насладиться отдыхом в залитом солнечными лучами саду. Близнецы в кои-то веки играли без драк, просто гоняли мяч по газону. И Агния понимала, что должна бы радоваться… а радости не было.

Даниил заметил это:

– Что тебя гнетет на сей раз?

– Даже и не знаю… Все как-то странно.

– Все правильно, – уверенно заявил Даниил. – Я не пропагандирую самосуд, потому что это как минимум оставит меня без работы, но в данном случае, я не виню Эмилию. Солнцев-старший отправится в тюрьму, но его бы я особо не жалел. Насколько я слышал, некая Элиза Винтур уже усиленно ищет ему адвоката. Сама Эмилия… с ней все будет в порядке. Кирилл поехал с ней в клинику, ты знала?

– Знала. Мне кажется, это правильно.

Пока что Лия усердно подавляла все чувства в адрес Кирилла. Но Агния уже сейчас могла сказать, что долго это не продлится. Ей не хотелось одиночества, а мужчина, похоже, был серьезно настроен измениться. Да, в одну реку дважды не входят, но если они войдут в другую реку, обновленную, тоже будет неплохо.

– Тогда почему ты успокоиться не можешь?

– Из-за призрака, – наконец призналась Агния.

– Точнее, галлюцинации.

– Вот именно! Мне не нравится думать, что это была галлюцинация. Призрак, конечно, тоже не лучше, но… в этом было что-то обнадеживающее. Лия смогла бы встретиться с сыном, попросить прощения. Он бы увидел, что она его не забыла и очень любит. А так что? Она лечится от воспоминаний о нем!

Даниил подошел ближе, обнял жену за плечи.

– Глупости говоришь, Огонек. Она лечится, чтобы расстройство не прогрессировало. У нее сейчас должна начаться новая жизнь, и быть привязанной к прошлому – не лучший для нее вариант. Что же касается настоящего Тимура… думаю, он и так все знает.

Агния кивнула, чувствуя, что пружина эмоций, которая оставалась взведенной эти дни, наконец начинает отпускать. Может, настоящий Тимур тоже наблюдал за матерью…

И если так, то теперь он наверняка гордится ею.

– Я ничего не вижу.

– Осторожно, здесь ступенька…

– Куда мы идем?

– Сейчас увидишь.

– «А каково сказать «прощай навек» живому человеку, ведь это хуже, чем похоронить».