Ну, про последнее обстоятельство я уже был в курсе.

– Что, не доверяете? – уточнил я на всякий случай.

– Доверяю, майор. Но у вас тут все уж слишком новое и неопробованное. Я имею в виду матчасть.

– Так это же хорошо, товарищ генерал!

– Уверен? – поинтересовался Тугаринцев и попытался заглянуть мне в глаза, несмотря на темноту.

– Так точно, уверен!

– Ну раз так, то ладно. Хорошо, когда командир уверен в людях и технике. Еще раз удачи тебе и твоим орлам, майор!

С этими словами он пожал мне руку, погрузился в свой «Тигр» и уехал. Судя по тому, что комбат Шиповатов промолчал, не прибавив решительно ничего от себя, позади нас с главными силами батальона приготовился стоять насмерть именно он. Это подтверждала и соответствующая отметка, появившаяся на электронной карте в моем планшетнике – Десятый, то есть штаб батальона, сейчас находился километрах в четырех позади нас.

Через полчаса, как и было обещано, приехал на «Тигре» с хитрыми антеннами на крыше секретный противотанкист. Капитан по фамилии Тайлаков при ближайшем знакомстве оказался каким-то слишком молодым, из числа тех, кто никогда не расстается с ноутбуком, как мои взводные и командиры машин. Однако по манере разговаривать и держаться он был явно влюбленным в свое дело энтузиастом, и меня это не могло не радовать. О взаимодействии договориться было несложно – пока стреляют они, мы молчим, а когда начинаем воевать мы, они сидят и не высовываются. Вроде все просто. Я ради спортивного интереса одолжил у связистов УАЗ-3162 и съездил проводить капитана до их позиций и посмотрел, что у них там вообще за техника. Выяснилось, что противотанкисты официально именовались «200-я отдельная рота радиотехнической разведки окружного подчинения». А техника у них оказалась довольно прикольная – я видел, как они выгружают из грузовиков и опробуют на ходу небольшие, дистанционно управляемые гусеничные машинки с навешанными на них трубами противотанковых ракет и расставляют по кустам одноразовые установки ПТУР. ПТУРы, кстати, были какие-то новые (лично я таких не видел), похоже, с вертикальным стартом и полностью автономным самонаведением, то есть такие, которыми можно стрелять куда хочешь и откуда хочешь по принципу «пустил-забыл». На полигонах я видел, на что способны подобные ПТУРы, но сегодня их наконец собирались опробовать на живых мишенях.

В общем, я пожелал капитану Тайлакову и его людям всяческой удачи и уехал обратно к своим. Вернувшись, вызвал Усыпенко и Малову, напомнив им еще раз: девчонки, когда все начнется всерьез, связь должна быть бесперебойной, а противник на своих радиоволнах ничего, кроме шума и треска, слышать не должен. Лейтенантши заверили меня, что все будет в ажуре, после чего я их отпустил. В общем, я в них не сомневался – они обе барышни старательные и свое дело туго знают. Как оказалось впоследствии, я в них не ошибся – и связь у нас была, и целеуказание не прерывалось ни на минуту.

Залезая в свой командирский Т-14 (нет, все-таки это непривычно, когда в башне танка никто не сидит, что бы там ни говорили – на взгляд танкистов старой закалки, в этом есть что-то неправильное) и натягивая шлемофон, я подумал, что вообще оно, конечно, хорошо – воевать вот так, когда противник тебя толком не видит и не слышит, а ты сам чуть ли не предугадываешь его ходы. Тем более у них сейчас даже с элементарной связью проблемы, а у меня все три взвода завязаны в единую систему управления тактического звена (и каждый взвод в отдельности, и вся рота в целом) и индивидуальная боевая информационная система выводит на дисплеи каждого танка трехмерную развертку местности, куда идет реальная картинка с наземных станций слежения, спутников и БПЛА. Красота, правда, в реальном бою мы свои СУТЗ и БИСы будем опробовать впервые в истории, и как они в этом случае поведут себя – бог их знает.

Дальнейшие часа два у нас ушли на проверку машин, их вооружения и последние уточнения по взаимодействию между машинами и взводами – через БИСы танков шел оживленный обмен информацией.

Потом Санса (т. е. начальник связи старший лейтенант Усыпенко, такой уж она выбрала позывной, у Маловой, кстати, был радиопозывной Мелисандра, уж не знаю, пересмотрели ли они обе в школьные годы этого сериала или просто таким образом лишний раз пугали супостата) сообщила, что Соловей, то есть капитан Тайлаков, сообщил о занятии позиции и своей готовности к бою – одновременно с этим сообщением появились и соответствующие отметки на наших электронных картах.

А минут через сорок наконец началось.

Сначала пошла стрельба артиллерии и реактивных установок с польской стороны. Поскольку на нашем направлении никаких населенных пунктов или мест постоянной дислокации армейских частей не было, снаряды рвались где-то в стороне, справа и слева от нас. Потом полякам ответили наши, а дальше артиллерия уже била с обеих сторон с примерно одинаковой интенсивностью и громкостью. Прислушиваясь к канонаде, я понимал, что наши нынешние позиции полякам не должны были быть известны, коли уж у них не летают ни разведывательные самолеты, ни БПЛА. Зато на лесок километрах в шести северо-западнее нас, где я накануне во время марша видел предварительно расставленные макеты танков (надувные или что-то типа того), по моим наблюдениям, все-таки упало какое-то количество снарядов. Из чего я сделал вывод: поляки используют старые разведданные, как минимум суточной давности. Оно и понятно, им же картинку со спутников передают из Штатов явно не напрямую, у них небось такой аппаратуры нет, да еще и разные посредники промежуточного звена в Брюсселе и Берлине окопались.

Потом огонь артиллерии несколько стих, и картинка на наших виртуальных картах наконец почти ожила и задвигалась – через границу походным порядком поползли многочисленные синие отметки, идентифицируемые СТУЗом и БИСом как бронетехника противника. Параллельно электронной карте на другом мониторе я видел движение противника в реальном времени с помощью выведенной на экран картинки из космоса. Облаков сегодня утром над нами почти не наблюдалось, и если бы пшеки были чуть умнее – поперли бы в атаку ночью. Хотя, с другой стороны, для них это ничего бы не изменило – они сейчас все равно видят только то, что у них в оптике, а инфракрасная она или обычная – роли уже не играет.

– Двадцать третий, – возник в наушниках моего шлема приятный женский голос. – Это Тридцатый (позывной штаба артиллеристов), со стороны государственной границы началось выдвижение двух механизированных колонн противника, примерно по сотне единиц в каждой. Сейчас мы их начнем накрывать по своим данным, а затем можем работать непосредственно по вашим целеуказаниям. Как поняли?

– Понял вас, Тридцатый, работайте, канал связи прежний.

– Так точно, – подтвердила артиллерия.

В этот момент стало возможно вывести на наши бортовые мониторы картинку с еще одной точки, а именно с высоты птичьего полета – похоже, над польскими колоннами появились один или два наших БПЛА. Картинка немного дрожала, но видно было много лучше, чем из космоса, даже камуфляж и номера на танках просматривались. Точно, впереди двигались «Леопарды-2А4», подкрашенные и слегка модернизированные, разведка не врала.