и потому картинка, нарисованная моим воображением у витрины, вдруг пошла трещинами. Из-за этого нелепого несоответствия, я ощутила досаду и отвела взор к окну…

Мимо шляпного магазинчика проходил светловолосый мужчина неопределенного возраста в клетчатом сюртуке. Был столь же невзрачен, как моя фальшивая личина, и над верхней губой его красовались жиденькие соломенные усы.

— Боги! — схватившись за щеки, охнула я. — Какая же глупость, глупость! — воскликнула я, вдруг осознав, что совершенно забыла о своем важном деле из-за какой-то шляпки.

И бросилась к двери. Однако выйти не успела, потому что в плечо мне вцепились пальцы негодяя, заманившего меня в свой магазинчик ради совершенно ненужного мне головного убора.

— Куда это вы собрались, любезная? — с непроницаемым выражением лица вопросил продавец. — Впрочем, можете идти, куда вздумается, но без шляпки. Или же с ней, но прежде оплатив покупку.

— Ах, как это нехорошо, — покачала головой его помощница. — А с виду такая приличная женщина. Если денег нет, то и нечего ходить по уважаемым салонам.

Сорвав с головы проклятую шляпку, я сунула ее в руки продавца. После стремительно вернулась за своей, натянула ее на голову и уже у двери пренебрежительно и с пафосом фыркнула:

— Салон! — а после поспешила за своей дичью, уже не слушая ответа, понесшегося мне вслед.

Клетчатый сюртук как раз скрылся за углом, свернув на другую улицу, и я прибавила шаг. Признаться, я пребывала в ошеломлении от самое себя, так бестолково позабывшую о причине, которая привела меня к витрине. Никогда, никогда я не была поклонницей всех этих дамских ухищрений и модницей! Более того, я сама диктовала моду, выбирая одежду по удобству, а дамы повторяли за мной. У меня не тряслись руки при виде вееров, туфелек, шляпок, платьев или драгоценностей. Между ювелирным салоном и книжной лавкой я выбирала книжную лавку.

И вдруг! Да еще и в такой важный момент. Попросту раскрыла рот и пошла за шляпником, будто какая-нибудь послушная овца, право слово. Немыслимо! Где мой разум, где хладнокровие?! Откуда эта умильность, в конце концов? Во мне время от времени просыпается женщина, как говорит Гард, но отчего она ворвалась в мое сознание столь нелепо и стремительно в самый неподходящий момент?!

Углубившись в размышления, я сама не заметила, как прибавила и шаг, и клетчатая спина выросла передо мной так стремительно, что я едва не налетела на дичь, тем самым позволив ему увидеть меня. Я резко остановилась и заставила себя выдохнуть. Безумие какое-то! А после всплеснула руками и тут же снова зашагала вперед, заметив любопытный взгляд какой-то женщины, шедшей мне навстречу.

— Мой дорогой, мой обожаемый разум, вернись, — пробормотала я, кажется, окончательно успокоившись.

После посмотрела веред и ощутила панику — помощник архивариуса пропал из виду. Мой взгляд заметался по улице в поисках клетчатого сюртука и светловолосого затылка. Он обнаружился на другой стороне. Стоял и мило беседовал с каким-то невысоким пухлым господином с пышными бакенбардами. Вздохнув с облегчением, я посмотрела на дорогу. Там ехала карета, и я вновь ощутила раздражение из-за того, что приходится ждать, когда смогу перейти на другую сторону улицы.

Поджав губы, я продолжила смотреть на помощника архивариуса. Он как раз склонил голову и намеревался продолжить путь. Я решила не менять стороны, и пошла параллельно, готовая перебежать дорогу, если мужчина снова повернет. Так мы добрались до перекрестка, и преследуемый все-таки свернул.

Я прибавила шаг, но, едва встав на край перекрестка, испытала облегчение. Там был тупик, и деться моей дичи было некуда. Впрочем, я успела увидеть, в какую дверь он зашел. Мазнув взглядом по сторонам, я перебралась на другую сторону улицы. Теперь я шла туда, где исчез помощник архивариуса, чтобы понять — выйдет или нет.

— Сюда дамам нельзя, любезная, уж не обессудьте, — произнес привратник в ливрее, когда я остановилась напротив двери.

— А что здесь? — полюбопытствовала я. — Мне говорили, что где-то здесь живет модная модистка. Мне думалось, что это именно то место.

— Нет, любезная, — важно ответил привратник, — никаких модисток тут нет. Здесь собираются мужчины, чтобы провести время за беседой и добрым стаканчиком вина.

— Трактир?

— Еще скажите — бордель, — фыркнул мужчина и приложил руку к груди: — Великодушно извините за грубость. Это такой мужской салон, — пояснил он. — Господа тут отдыхают от дел.

— Понятно, — покивала я, а затем спросила: — Так о модистке ничего не слышали? Может, где-то рядом она, а я просто не дошла?

— Не слышал, — ответил привратник. — Поищите в другом месте.

— Доброго вам вечера, почтенный.

— И вам доброго вечера, любезная, — склонил голову мой собеседник.

Я развернулась и неспешно побрела прочь, пытаясь понять, что же мне делать дальше. Сколько там пробудет помощник архивариуса? Быть может, он зашел на минутку, а может, и на несколько часов. Места, где я могла бы присесть и подождать, не было. Ни сквера, ни столиков возле какой-нибудь пекарни или кондитерской. Ни даже просто скамейки.

— Боги знают что, — тихо выругалась я.

Возможно, стоило на сегодня закончить слежку и вернуться к дядюшке, как мы договорились с магистром. Однако я решила немного подождать. Долго не стоило, чтобы не примелькаться, но некоторое время я бродить поблизости могла, хотя бы «в поисках модистки». И я вновь перешла на другую сторону, теперь параллельную той, где находился мужской салон, как его назвал привратник.

В тупике мне делать было нечего, и чтобы не терять вход в салон из поля зрения, пошла налево. После обернулась и устремила взор вдоль улицы не столько ради того, чтобы что-то там увидеть, но делая вид, что озираюсь, на случай, если привратник смотрит за мной из окошка, всё же мое приближение он быстро заметил. Наглядевшись, я повернула голову влево, вздохнула и вновь развернулась в направлении, в котором намеревалась идти…

Прямо передо мной стоял мужчина, не узнать которого было невозможно. И с моих уст едва не сорвалось его имя, но мужчина произнес первым:

— Шанни.

— Вы обознались, — пробормотала я. — Прошу меня простить.

И, опустив голову, поспешила обойти его. Но он снова оказалась на моем пути. В глазах мужчины разгорался лихорадочный блеск, а по щекам разлился румянец, обозначив его усиливающееся волнение. Должно быть, у меня, напротив, кровь от лица отхлынула.

— Шанни, я знаю, что это вы. Я следил за вами с того дня, как увидел во время королевского выезда. Шанриз…

— Вы ошиблись, — повторила я, надеясь, что это прозвучало твердо и уверенно. — Прошу, оставьте меня в покое.

— Я всё знаю о вас, — продолжил Нибо Ришемский. — Какое имя вы сейчас носите, где