а лучших коней, когда и можно получить, так начальство не разрешает брать. В движениях белых бойцов стала чувствоваться нервность, ожидание чего-то. Солдаты были сумрачны…

Утром 10 января отряд полковника Карлова разделился: екатеринбуржцы и несколько сильно поморозившихся голубых направились вниз по Амуру, имея своей целью выход к Казакевичам и присоединение к главным силам, а полковник Карлов с оставшимися при нем 25 чинами направился вверх по Амуру, дабы продолжать выполнение задач, поставленных ему приказом командующего отрядами № 0393/оп. О событиях этого утра 10 января корнет Рассохин говорит кратко: «В результате разговорчиков последовало некоторое замешательство. Тогда полковник Карлов приказал екатеринбуржцам, как хуже одетым, с пленными и поморозившимися голубыми и глудкинцами, отправиться в Казакевичи, сам же остался в Гольдах». Поручик Шебеко дает более красочную картину: «На середине Амура полковник Карлов неожиданно остановил отряд, выехав перед строем, в коротких словах обрисовал сложившуюся обстановку, предупредил о трудностях, ожидающих впереди, и в заключение сказал: „Тех, кто считает себя не в силах продолжать поход, я не задерживаю. Пока не поздно, они могут возвратиться в Хабаровск. Тем же, кто останется со мной, я ничего обещать не могу. Желающие вернуться – десять шагов вперед“. На минуту в рядах произошло замешательство. Все стали переглядываться. Наконец из строя выехал командир 2-го эскадрона (екатеринбуржцы), и, как по команде, за ним потянулся и весь его эскадрон. Сзади осталась лишь жалкая кучка в двадцать шесть человек. Отряд разделился». К данным двум рассказам следует прибавить, что, согласно показания корнета Рассохина, в отряде полковника Карлова должно было остаться от 40 до 50 чинов, а согласно показанию поручика Шебеко, с екатеринбуржцами ушла в тыл также половина голубых и глудкинцев.

10 января, по сведениям белых, Амурская группа красных отходит на ст. Ин. В этот же день главные силы белых в эшелонах перебрасываются на разъезд Ольгохта, где уже находится 2-й отряд.

Волжане, камцы и двухорудийная Волжская батарея (подполковник Ильичев) прибыли на разъезд часам к пятнадцати. Полки 2-го отряда все еще находились здесь. Три желдорожные казармы и землянки немедленно переполнились людьми, желавшими хоть немного побыть в тепле. Между прочим, тела павших под Ольгохтой были вынесены из помещений перед самым прибытием частей 5-го отряда. Как известно, от Ольгохты на запад вдоль линии идет времянка, но, кроме того, по реке Ольгохта имеется также зимняя дорога. На запад дороги эти сначала расходятся, но примерно на полпути к Ину, у второй от Ольгохты железнодорожной казармы, они снова сближаются. В момент прибытия частей 5-го отряда на разъезд сторожевая застава белых по зимней дороге, что идет по реке Ольгохте, находилась всего шагах в ста тридцати от построек. Между тем по линии железной дороги часть 2-го отряда уже пошла к первой будке в сторону Ина. Около 16 часов на разъезд прибыл эшелон с уфимцами. Началась выгрузка.

Между тем красные, хотя и покинули Волочаевку 5 января, ввиду отсутствия со стороны белых преследования 6 января и пассивности их в последующие дни, удержали в своих частях общий порядок. 10 января командующий войсками Восточного фронта тов. Серышев дал Сводной бригаде директиву № 647/оп – овладеть разъездом Ольгохта. «Принимая во внимание сосредоточение к этому времени на ст. Ин полностью Троицко-Савского кавалерийского полка и основываясь на том, что противник (белые) решительных действий 9 и 10 января не проявлял», тов. Серышев решил вновь двинуть свои части на восток. На переход в новое наступление тов. Серышев просил разрешения по прямому проводу у главкома тов. Блюхера. Не зная ничего о подходе к белоповстанцам свежих частей (пластуны и уфимцы), тов. Серышев, видимо, полагал, что и без подхода 1-й Отдельной Читинской бригады сил у него теперь будет достаточно для того, чтобы нанести белоповстанцам решительный удар и уничтожить их в районе г. Хабаровска. «Главком НРА, т. Блюхер, как видно из разговора по прямому проводу, сначала не соглашался на эту операцию, но, учитывая предыдущие действия Особого Амурского полка у Ольгохты, в конечном счете дал свое согласие».

Около 16 часов 30 минут, быть может, даже в 17 часов в густых сумерках раздалось несколько выстрелов со стороны реки Ольгохты. Затем разом поднялась сильная ружейная и пулеметная пальба. Белая застава отскочила на разъезд. Оказывается, колонна красных, никем не обнаруженная (видимо, белые не выслали по реке конной разведки), вышла с реки и вплотную подошла к логу, что в полуверсте на запад от разъезда. Белые не ожидали наступления врага. Волжская батарея, стоявшая на позиции на запад от халуп, оказалась впереди своих цепей. Батарейцы открыли огонь на картечь. Красные наступали. Генерал Сахаров стоял у здания разъезда. Он был взволнован. Он подозвал к себе начальника конной группы подполковника Торопова и приказал последнему выйти в тыл красных и сжечь железнодорожные мосты. Подполковник Торопов немедленно отправился исполнять это приказание. В это время только что закончившие разгрузку уфимцы бросились к логу. Второй батальон шел по дороге. Его вел комполка полковник Сидамонидзе. Первый батальон шел за вторым. Поднимаясь на другой берег лога, уфимцы лицом к лицу столкнулись с идущими навстречу цепями красных. Не открывая огня, с криком «ура!», уфимцы бросились в атаку. Доблестно и лихо шли в бой татары. Красные не выдержали, повернули, бросились назад. Девять красноармейцев было забрано в плен. Один исправный пулемет, тело от другого Кольта и красное знамя (флажок?) с надписью «Троицко-Савский полк» явились трофеями «уфымска стрылка». При этом сами они потеряли только одного солдата.

В то время как уфимцы бросились на врага по дороге, камцы были посланы правее по болоту. Там у них ничего серьезного не было, ибо красные, будучи опрокинутыми на дороге, сразу же стали отходить всем фронтом.

Волжане в этом деле участия не принимали, так как были рассыпаны вдоль халуп и землянок, прикрывая на всякий случай разъезд и эшелоны. 1-й пластунский полк в этом деле также никакого участия не принимал.

Пройдя за красными версты две и не нагнав их, уфимцы вернулись на разъезд.

С Омским эскадроном и приданными к нему конными командами Омского и Добровольческого полков 2-го отряда подполковник Торопов двинулся в тыл красных и, выйдя на участок железнодорожной линии между первой и второй от Ольгохты железнодорожными будками, сжег несколько мостов. Для сожжения одного из мостов к нему было перетащено много сена из стоявшего недалеко стога. Другой мост был подожжен подполковником Тороповым в тылу красного бронепоезда. Последний, заметив опасность, бросился назад и обстрелял группу белых всадников, которые поджигали мост. Высадив команду для тушения и исправления моста, красный бронепоезд