Более того, арсенал светлых в силу определенных причин весьма богат на боевые заклятия. Их магия более конкретная, они легко работают на больших расстояниях, способны мгновенно отреагировать на любое нападение, с завидной скоростью плетут свои атакующие заклинания и весьма хороши во всем, что требует быстрого ответа.

Тогда как мы по большей части используем силу своих созданий и ею же, как правило, ограничены. Наша магия не знает, что такое фаерболы или водяные хлысты, она неспособна к мгновенному мощному удару по врагу. Для нашей работы всегда нужно время, серьезная подготовка и сочетание множества благоприятных условий, которых никогда не добиться во время скоротечного боя. Зато наша магия, как ни странно, гораздо более мягкая. Она коварна, почти незаметна, обладает высоким защитным потенциалом, склонна к накоплению и умеет бить точно в цель, не требуя при этом больших усилий. К тому же она может работать годами сама по себе, не нуждаясь в подпитке создавшего ее мага. И способна самостоятельно обеспечивать себя энергией, как это бывает, к примеру, с тяжелыми проклятиями.

Собственно, именно поэтому во время создания боевой трансформы мы с учителем приложили максимум усилий, чтобы свести на нет наши общие недостатки. Собранное нами тело стало быстрым, сильным, выносливым и обладало не только собственной волей, но и уникальной способностью подпитываться от внешнего магического источника. Правда, пока оно было привязано лишь к одному-единственному источнику, но это — вещь поправимая. Главное, оно лучше меня знало, что нужно делать в подобной ситуации.

А сейчас я был зол. Мне как никогда хотелось крови. Причем настолько сильно, что чуткая к моим эмоциям трансформа восприняла это желание как прямой приказ и, получив полную свободу действий, утробно взревела, шумно выдохнула, бодро отряхнулась и со всей доступной скоростью ринулась в атаку.

Остальное я помню довольно плохо, потому что на какое-то время превратился в стороннего наблюдателя. Хотя, наверное, вид сцепившихся друг с другом гигантских тараканов вовсе не то зрелище, на которое я мог смотреть с взволнованным придыханием. Мне было противно, не более того. И абсолютно все равно, какой ценой удастся остановить этого гада. Так что я по большому счету ничего не потерял, когда отказался на это смотреть. Да и что, скажите на милость, там можно было увидеть интересного?

Оскаленную пасть, чужие клыки, сверкающие прямо возле моих глаз? Кривой острый коготь, с поразительной легкостью вспарывающий кожу на моем плече? Едкую слизь, толчками выливающуюся из широкой раны? Или, может, кому-то страстно хотелось услышать бешеный рев, переходящий в самый настоящий визг, когда мой ответный удар серьезно повредил личу заднюю правую лапу?

Я смутно помню, как мы с воем и грохотом носились по склепу, попутно снося каменные постаменты, роняя тяжелые гробы, разбрасывая повсюду старые кости и с трудом уворачиваясь от сыплющихся со всех сторон ударов. Помню, как сам бегал по стенам и потолку в попытке уйти от настойчивого преследования. Как, изворачиваясь подобно опытному гимнасту, прыгал на горбатую спину, тщетно пытаясь добраться до бронированного загривка. Как остервенело грыз чужие кости, когда сумел-таки вцепиться клыками в баронскую лодыжку. Как мстительно хохотал, лишив-таки врага подвижности. И как сдавленно захрипел, когда вывернувшийся из захвата и навалившийся сверху лич буквально вмял меня в холодный каменный пол.

На то, чтобы перекусить сухожилия на моих верхних лапах, у него ушло меньше секунды. Будучи в заведомо более выгодном положении, он успел глубоко вонзить когти в мою нагрудную пластину и даже добраться до второго слоя защиты: разодрал спрятанную под экзоскелетом чешую. Затем с жадным урчанием вгрызся в нежное нутро. Торжествующе взвыл, предвкушая быструю победу. И не особенно волновался из-за лихорадочно бьющегося под ним тела или острых когтей, которыми оно тщетно пыталось пробить его броню на обманчиво уязвимом животе.

В тот момент, надо признать, я как никогда оказался близок к поражению. Трансформа отчаянно сопротивлялась, пытаясь ослабить захват и используя для этого все отпущенные природой и создателями способности. Она даже смогла вцепиться зубами в плечо лича, с хриплым ревом вырывая оттуда целые куски плоти, однако точный удар чужого хвоста, пришедшийся в основание ее шеи, мгновенно прервал все попытки к сопротивлению.

Все еще оставаясь в стороне, я с грустью признал, что мое творение оказалось далеко не таким совершенным, как нам когда-то казалось. Жаль, конечно, было терять его в этой схватке. Но этой ночью трансформа сделала все что могла. И я честно постарался не мешать ей выполнять мое пожелание.

— Это твой сын? — хрипло прошептал я, ненадолго перехватывая управление над обмякшим, потерявшим большую часть способностей телом. — Невзун, неужели ты сделал источник из собственного сына? Почему?

Не особо надеясь на ответ, я кинул быстрый взгляд в угол, чтобы убедиться, что мальчик действительно мертв, и с сожалением отвернулся: увы, я не заметил сразу, но в то время, пока мы разносили склеп, ограждающие тот угол колонны тоже не устояли и, не выдержав одного из ударов, все-таки обрушились вниз, завалив мертвого мальчика и став для него своеобразной могилой.

Что ж, он хотя бы умер свободным. Да и я, кажется, слишком близко подобрался к последнему рубежу.

— Это не сын, — совершенно неожиданно отозвался в этот момент некромант, уже нацелившийся закончить схватку единственным точным ударом. — Всего лишь бастард. Жалкий, бестолковый, не годный ни на что другое сопляк, который в кои-то веки смог быть мне полезным.

— И ты обрек его на бесконечное умирание только ради того, чтобы стать сильнее?

— Я сделал то, что счел нужным! — отрезал барон. — А мальчишка послужил моим целям! Только для этого он и был рожден!

Вот, значит, как?

У меня внезапно открылись глаза и едва не перехватило дыхание от новой мысли, а неверящий взгляд сам собой остановился на матово-серой стене за спиной лича.

Демоны, ну как же я мог так ошибиться?! Получается, что все это — разрушенный замок, построенный на переплетении мощнейших силовых линий, весьма удачно разорившееся баронство, оскудевшие торговые тракты, погибшие люди, поразительно быстро расплодившаяся нежить — вовсе не являлось последствиями необдуманных действий одного свихнувшегося некроманта! Не зря же Экхимос обратился именно ко мне. Не зря встревожилась хотя бы какая-то часть Совета. И не зря Лиурой что-то там лепетал про Велльскую чуму, ох, чует мое сердце, совсем не зря. Да еще и дневники эти треклятые не вовремя всплыли!

— Дурак, — едва слышно прошептал я, когда на морде лича появилась злобная усмешка. — Ну какой же ты наивный дурак!

— Думаешь, я поведусь на эту уловку? — на мгновение скосив глаза, ухмыльнулся некромант. — И повернусь посмотреть, что ты там увидел за моей спиной?

— Не поворачивайся, — покорно согласился я, закрывая глаза. — Только заканчивай побыстрее. Я слишком давно не спал, чтобы тянуть с этим важным делом лишнюю пару минут.

— Как пожелаешь, — издевательски поклонился лич и потянулся вперед. Широко распахнул смердящую пасть, обдав меня тяжелым дыханием. Напрягся в предвкушении. Едва не задрожал, неотрывно глядя на беспомощно распластавшуюся жертву, которая больше не пыталась сопротивляться…