Надо сказать, что Эдуард искренне радовался появлению крепкого и здоровенького первенца, для матери же будущей королевы эта девочка была особым ребенком. Несмотря на то, что Виктория Саксен-Кобургская уже имела двоих детей (Карла и Теодору) от первого брака с Карлом Лейнингенским, она прекрасно понимала, что только эта малышка могла всерьез рассчитывать вступить в династическую схватку за британскую корону. Имя новорожденной выбирали долго. Сначала родители решили назвать ее очень длинным именем Джорджина-Шарлотта-Августа-Александрина-Виктория. Однако принц-регент Георг, будучи крестным отцом малышки, по каким-то ведомым только ему тайным соображениям, отказался дать ей свое имя, предложив оставить лишь два последних, и в результате девочку нарекли Александриной-Викторией. Первое имя было дано в честь другого крестного отца – русского императора Александра I, второе же, ставшее главным, – в честь матери.

А пока этот ребенок стал поистине королевским подарком стране, который многие стали рассматривать как своеобразное искупление прежних прегрешений Ганноверской династии. И действительно, детство Виктории нельзя было назвать ни легкомысленным, ни безоблачным. Когда ей было всего восемь месяцев, отец, славившийся отменным здоровьем, вдруг скоропостижно умер от воспаления легких. Удивительно, но незадолго до его смерти гадалка предсказала скорую кончину двух членов королевской фамилии, и на это Эдуард, ни на секунду не допуская, что в числе «приговоренных» может оказаться и он сам, поспешил во всеуслышание объявить о том, что королевский титул наследует он и его потомки. И вдруг, простудившись на охоте, он серьезно заболел и очень быстро отошел в мир иной, оставив жене и детям одни только долги.

После его смерти семье приходилось экономить буквально на всем. Ребенком Виктория, которую все домашние, кроме матери, звали Дрина, носила одно и то же платье до тех пор, пока не вырастала из него. В результате, она твердо уверилась в том, что дамы, без конца меняющие наряды и драгоценности, не просто мотовки, а особы в высшей степени безнравственные. Впоследствии, уже будучи королевой, она никогда не увлекалась туалетами, а знаменитые украшения британской короны были скорее данью престижу.

Мать воспитывала Викторию в большой строгости и не баловала ее развлечениями. При этом будущая королева получила очень солидное образование. Наставником ее стал лорд Мельбурн, дважды бывший премьер-министром. Он читал принцессе лекции по истории государства и праву, знакомил ее с практикой правления страной. Виктория свободно владела немецким, французским и итальянским языками. Она обучалась арифметике, географии, музыке, конной выездке, рисованию (кстати сказать, Виктория всю свою жизнь писала прекрасные акварели). Такое обучение пошло ей впрок. Уже с первых часов правления, несмотря на свой юный возраст, Виктория не испытывала никаких колебаний, будто родилась прямо на троне. Своему дяде, бельгийскому королю Леопольду, она писала: «Я очень молода, но если не во всех, то во многих делах я отнюдь не могу считать себя несведущей».181

Однако поначалу юную королеву, как и любую девочку, гораздо больше занимали удовольствия, и она охотно веселилась, часто устраивала балы и приемы.

1820 год оказался богат на династические события. Отец Виктории умер в конце января. Король Георг III последовал за ним на Вестминстерское кладбище несколькими днями позже, и на троне его заменил старший сын, который стал Георгом IV. Ему было около шестидесяти, он был изрядно потрепан активной жизнью и также стал добычей их семейного демона – экстравагантности или сумасшествия.

Девочкой Виктория всегда спала в материнской спальне, поскольку та жила под постоянным страхом, что на дочь могут совершить покушение. Когда ей исполнилось двенадцать лет, она впервые узнала о той блестящей перспективе, которая ее ожидает. И с этого момента методы ее воспитания претерпели весьма существенные изменения. Теперь многое ей стало запрещено: беседовать с незнакомыми людьми, выражать какие-то эмоции при свидетелях, отступать от раз и навсегда заведенного режима и т. д. и т. п. Немка-гувернантка прилежно заносила все поступки принцессы в специальные «Книги поведения».

«Печальное детство», – констатировала позже Виктория. Зато, мало-помалу, маленькая девочка начала приобретать привычку скрывать порывы ярости или радости, занимать нейтральную позицию, постоянно все в себе прятать. И это доставляло удовлетворение ее матери, которая, будучи лютеранкой, считала, что воспитание является средством подавления плохих инстинктов.

В 1830 году очередной дядя Виктории устроился на троне, это был, как мы уже знаем, Вильгельм IV. Еще более эксцентричный, чем его предшественники, и нерешительный, он был поражен серьезным сердечно-сосудистым заболеванием. На следующий год девочке пришлось распрощаться с единственным близким ей человеком, братом ее матери Леопольдом (он оставил Англию, чтобы стать королем Бельгии), но он продолжил в письмах давать ей советы с предостережениями и размышлениями о политике.

24 мая 1837 года стало великим днем для Виктории: ей исполнилось восемнадцать лет, это был возраст королевского совершеннолетия. Мать под влиянием своего шталмейстера-любовника сэра Джона Конруа попыталась задержать эту дату, но напрасно. Король подарил девушке пенсию в 10 000 фунтов и возможность создания своего собственного дома, отделенного от матери. Она с радостью приняла это, наконец-то она была свободна.

До этого ее шансы на престол были небольшими, но в том же 1837 году, после того, как 20 июня скончался Вильгельм IV (ему было 72 года, и у него не было прямых наследников), Виктория унаследовала корону Англии и Ирландии.

Так она стала последним монархом Великобритании из Ганноверской династии (ее сын и наследник Эдуард VII уже принадлежал по линии отца к Саксен-Кобург-Готской династии). Отметим также и тот факт, что к тому времени на британском троне больше ста лет не было женщины.

Виктория была маленького роста (всего метр пятьдесят) и изнеженна, но зато отличалась цепкостью, даже упрямством, поэтому она отклонила вариант, когда ее мать правила бы вместо нее и даже рядом. Ее первый акт властительницы состоял в том, чтобы самой принимать министров. Для этого она расположилась в блестящем, но неудобном Букингемском дворце.

Восемнадцать лет она была пленницей жизни, загнанной в жесткий кодекс правил и ограничений. Теперь она имела полное право утолить всю свою жажду удовольствий и движения. При этом ей надо было думать не о том, чтобы управлять напрямую, но о том, чтобы правильно играть роль, отводившуюся в Англии конституционной монархии: быть бдительной, советовать, подсказывать, дипломатично ориентировать. Это была очень тонкая роль, которую ей помог играть ее премьер-министр лорд Мельбурн, человек, полный привлекательности, несмотря на свои пятьдесят восемь лет, имевший огромный политический и общечеловеческий опыт. Он быстро стал alter ego Виктории, ее другом, отцом, которого у нее никогда не было; злые языки – всегда очень активные при дворе – засудачили даже об их связях, более чем тесных.

28 июня 1838 года состоялась коронация девятнадцатилетней королевы. Утомленные старыми наполовину сумасшедшими королями, предшествовавшими Виктории, англичане наводнили город, стремясь присутствовать на церемонии. И в течение десяти дней шли одни лишь банкеты, балы и праздники, и происходило это в обстановке всеобщего ликования.