О том, что будет, если Башня не возродит коня, думать не хотелось… «Конечно, все кончится хорошо, – уговаривала себя Огира. – Должна же в этом мире существовать справедливость! Мы вернем Керра, освободим Алира, и все будет по-старому!»

Сами собой всплыли воспоминания.

…Они с Алиром несутся наперегонки в красном небе высоко над Тартомой. Ветер играет в волосах, свистит в ушах. Огира азартно понукает кобылицу, ей очень хочется выиграть эту шуточную гонку. Но Керр с Алиром опережают почти на голову. «Ну же, Ралона, поднажми!», – кричит Огира и замечает, что вырывается вперед. На полкорпуса, на корпус… И вот уже Алир позади. «Ага! Я выиграла! Выиграла!» – смеется всадница, а Ралона ликующе мотает головой, встряхивая смоляной гривой. Керр поворачивает морду, кося глазом на хозяина: дескать, хорошо получилось? Тот в ответ одобрительно хлопает коня по холке: мы с тобой молодцы, тонко проиграли, вон наши дамы прямо сияют от удовольствия! «Ты у меня победительница…» – Алир приближается к всаднице, привычно ловко выдергивает ее из седла и пересаживает к себе… Керр и Ралона переглядываются и, не дожидаясь команды, направляются к дому. Они уже знают, если их хозяева целуются, это надолго… «Погоди! – спохватывается Огира. – Мы же едем во дворец императора, ты что, забыл?» «Забыл…» – Алир пытается продолжить поцелуй, но она со смехом отстраняется: «Нет! Мы не можем не придти. Это же празднество в твою честь! Ты герой, выигравший сражение, и тебе положена награда…» «Да! – с энтузиазмом откликается он. – Награда! Керр, быстро домой…»

Огира зарылась лицом в холодную, колючую, набитую слежавшимся сеном подушку, пытаясь унять слезы. Нет, прочь воспоминания, надо заставить себя уснуть, иначе завтра не будет сил продолжить путь. И все же всадница еще долго ворочалась с боку на бок, пока не забылась вязким, тревожным сном.

А Мюрр тем временем сидел в полупустом зале напротив Гора и с удовольствием попивал сваренный из кисловатых ягод морс.

– Вкусно. Вот уж не ожидал в такой дыре встретить подобный напиток. – Джигли отставил кружку в сторону и оглядел зал.

Кроме них и трактирщика была еще компания рыбаков – завсегдатаев. По виду типичные карийцы. Оливковая кожа, змеиные глаза, волосы различных оттенков зеленого: травяные, болотные, изумрудные. Одеты в привычные для Лунного мира коричневого цвета стеганки, плотные темные штаны и высокие, до колен, сапоги. Вели завсегдатаи себя на удивление тихо, пили много, но молча, лишь изредка перебрасываясь негромкими репликами. А когда кто-то из них увлекался и начинал говорить громче, остальные шикали на него и косились в сторону стола джигли и атонийца.

– Люгвин, ты не находишь, что та компания ведет себя странновато? – Гор взглядом указал на рыбаков.

– Нахожу. Только я думал, что это из-за вас с Огирой. Небось, настоящие джигли не частые гости в таких городках?

– Тут ты прав, но все равно нас обычно встречают не так. Наоборот, смотрят во все глаза. Приветствуют. Тосты за здравие поднимают. С вопросами пристают… А эти словно боятся. Причем не только меня, но и тебя… Будто мы не путники, а монстры пробойные…

– А, может, и впрямь боятся? Ты говорил, что отсюда до ближайшего пробоя меньше сумрака пути. Кстати, нам как, придется идти прямо сквозь него?

– Надеюсь, что нет. Мы постараемся выйти на тропу, которая ведет аккурат между двумя пробоями. Если повезет, по ней мы попадем прямиком в Башню… Но мне не нравится, как эти рыбаки ведут себя. Тут явно что-то не то… – Гор сделал знак трактирщику подойти. – Вкусный у тебя морс, милейший. И еда отменная. А что народу так мало? Конкуренция одолела? Или карийцы по сияниям в кабаки не ходят?

– Вы правы, ари, народу совсем нет. – Трактирщик горестно вздохнул. – Да и откуда ему взяться, народу-то? Вон половина домов стоят брошенные… А года два назад здесь посетители кишмя кишели. С наступлением сияния у меня столов свободных не оставалось, приходилось даже во дворе на бочках накрывать… А как пробой у нас неподалеку случился, народ из этих мест в рассыпную и кинулся. Хозяйство бросали, дома, лодки, сети…

– Что, так страшно стало?

– Не то слово! В озере тварей развелось – жуть! И с щупальцами, и с пастью размером с дом. Наши-то рыбаки… те, кто остался… теперь на промысел ходить боятся. Разве что самые отчаянные. Да и они быстренько наловят у самого берега всякую мелочь и на сушу поскорее. А потом приходят ко мне – сивухой страх заливать… Но твари, что в озере, еще ничего. Главное, к ним в воду не лезть, они и не тронут. А есть другие. Те сами к людям приходят. С виду будто человек, а на деле оборотень.

– Это как?

– А вот так! У сикурийца Саула на соседней улице кабак был. Побольше моего…

– И что?

– Нету теперь того кабака… Зашел как-то туда один путник, дверь за собой прикрыл… – Трактирщик сделал паузу, подогревая любопытство слушателей. – Прикрыл, значит, за собой дверь… А в зале в то сияние мно-о-го народу собралось…

– Ну? – не выдержал Мюрр.

– Вот вам и ну! Все полегли. Даже не пикнули. Ни единого крика соседи не услышали. А когда распахнули двери и вошли внутрь – там кровавое месиво. Где чья рука там или голова, ничего не понять. Всех людей по столам и стенам размазали, словно масло по хлебу. Говорят, даже на потолке кровавые ошметки были.

– А с чего взяли, что это тот путник учинил?

– Конюх, что во дворе лошадей принимал, через окошко все видел. Он и рассказал, как тот путник внезапно в монстра превратился, да всех людишек того…

– А куда монстр потом делся? По улицам не пошел гулять?

– Слава Высшим, нет. Исчез. Словно в воздухе растворился… А конюх на следующий же сумрак из города сбежал. Одним из первых. А уж после него повальное бегство началось…

Гор выложил на стол крупный рубин.

– Не бойся, милейший, мы не монстры. Вот тебе оплата за стол и три комнаты на ночь.

Глаза трактирщика алчно заблестели.

– Да здесь не за троих, ари, за десятерых! У меня и размена столько не будет!

– Не надо размена. Оставь себе. Только проследи, чтобы наших лошадей помыть не забыли. И корм пусть им свежий зададут, зерно, а не гнилую солому.

– Все сделаю, ари.

Трактирщик расплылся в довольной улыбке и отошел.

– Ну что, Люгвин? Пора и нам о сне подумать. Ты как? – спросил Гор.

– Иди. А я лошадей сперва проверю. Рубин рубином, но за конюхами глаз нужен.

Гор пожал плечами и направился к лестнице. А Мюрр вышел во двор, с удовольствием окунаясь в ночь, подсвеченную желтым светом убывающей луны. Вдохнул полной грудью свежий, напитанный озерными запахами воздух, и рассеянно посмотрел на темное небо, украшенное ажурным плетением звезд. Перевел взгляд на сложенную из бревен конюшню, заметил в глубине мерцающие отблески факелов, и снова уставился на небо. На самом деле его волновали отнюдь не лошади. В груди засело беспокойство, одолели предчувствия. Из головы не шел рассказ трактирщика о монстре, прикинувшимся человеком.