Против воли я захихикала, а потом и вовсе расхохоталась в голос, повалившись на ковер. Такой яркой была представившаяся мне картинка: путающийся в длинной мантии и страстно прижимающий к груди портретик Верховного священника Эст Сотворитель, бегающий от меня вокруг осевого столба.

– Вижу, у нас есть-таки надежда на конструктивный диалог, – сказал Эст уже нормальным голосом, плотно прикрывая за собой полог в шатер. – Только будет он, к сожалению, совсем не коротким. Ваши Императорские Величества, разрешите присесть старому немощному магу? Настоялся я что-то уже за порогом.

Император рассмеялся:

– Разрешаем. – Он кивнул на единственное кресло.

– Ой, ну как же я буду сидеть, когда мой Император стоит! – наигранно засокрушался Верховный маг.

– Садись, – стальным тоном приказал Дэрриш. – Лицедействовать будешь в другой раз. Сейчас на это нет времени.

– Знаю, подслушивал, – невозмутимо сознался маг, довольный усаживаясь в кресло. – Наконец у кого-то хватило сил прикончить старую стерву. То есть я хотел, разумеется, сказать, все под Единым ходим.

– Эст. – Предупреждающие металлические нотки в голосе Императора зазвучали громче.

Верховный маг похлопал ладонью по подлокотнику.

– Простите старика, мой Император, привычка.

Маг повернулся ко мне и попросил:

– Ваше Величество, будьте добры, расскажите поподробнее о случившемся.

– Буду. Если пообещаете не называть меня «Ваше Величество». Иначе буду злющая, как голодный волкодлак, и никакого диалога у нас не получится.

Дэрриш нахмурился:

– Лия, сейчас не тот момент, чтобы спорить и ставить условия.

– Вот именно.

– По-моему, Дэш, она тебя сделала. – Эст поймал недовольный взгляд Императора и развел руками. – Понял, молчу и слушаю… Императрицу.

– Дэш, а по-моему, кое-кто сделал нас обоих, – мрачно заметила я.

– Этот может.

Мы обменялись понимающими взглядами.

– Дети, не отвлекайтесь. До утра не так уж много времени. Итак, что же произошло на Острове после нашего отплытия?

А ведь действительно, что же такого произошло в тот вечер?

…Сумрачный коридор Обители. Две до невозможности серьезные неранки бдят у раздвижных дверей.

– Не утомляй Мудрейшую пререканиями, – наказывает мне Мерчулла, прежде чем впустить в покои Матери Юфимии.

Три настенные лампы дают приятный мягкий свет. В комнате не просто тепло – жарко. Однако Мудрейшая кутается в меховую накидку – ее знобит. Прикрыв глаза, она полулежит в глубоком кресле. Даже при слабом освещении заметно, что кожа женщины желтовато-серая, щеки впали, а под глазами залегли тени. Сегодняшний день состарил ее лет на двадцать.

– Садись, Рель, я сейчас, – говорит Мать Юфимия, не дрогнув ресницами. – Может быть, хочешь чаю?

Других кресел тут нет, как и стульев. Поэтому усаживаюсь просто на меховой коврику ног Мудрейшей.

– Нет, благодарю. – Пока мы с Мерчуллой ждали аудиенции, в меня уже влили пару чайников этого целебного напитка.

– Хорошо. – Голос Матери что наждак по дереву – сухой, жесткий, невыразительный. – Не хочу утруждать Младших дочерей – они и так со мной побегали нынче.

Я с любопытством оглядываюсь. Как-никак личные покои Мудрейшей – интересно же! Сказать честно, интерьер роскошным не назовешь. Только кровать выбивается из общего изящно-простого стиля. Слишком уж она… тиланская – с тяжелым балдахином, пуховой периной и кучей подушек.

Мы молчим некоторое время. Мать Юфимия наконец открывает глаза. Взгляд у нее отнюдь не сонный или затуманенный. Женщина протягивает руку к неподалеку стоящему сундуку и откидывает у него крышку. Извлеченный оттуда футляр Мудрейшая отдает мне.

– Ты выполнила свою часть сделки, – слабо улыбается она, – сейчас я выполняю свою. Открывай.

Я открываю пузатую коробочку. Внутри лежит кольцо. Из серебра, простенькое, поверхность изрыта мелкими рунами. По виду оно точно такое, как его описывал благородный Тэмас в своей книге. Даже клеймо мага на месте – выгравировано на внутренней стороне.

– Вы отдаете его мне? Сейчас?!

– Да.

– И не боитесь?

– Нет.

– Но… почему?! – Меня распирает от удивления, слов выразить ошалевшие мысли не хватает. – Я ведь могу… просто… раз, и… все. А вы останетесь ни с чем.

– Не можешь.

– Разве?

Я вытаскиваю кольцо и надеваю его на большой палец – единственный, с которого оно не сваливается. И всеми силами пытаюсь обратиться к артефакту.

«Домой! – приказываю я. – Верни меня домой! Сейчас же!»

Кольцо мертво. Просто кусок давно не чищенного серебра.

– Вот видишь, – усмехается Мудрейшая Мать. – Мне не о чем беспокоиться.

От обиды у меня выступают слезы.

– Вы меня обманули!

Мать Юфимия устало прикрывает глаза.

– Ничуть. Кольцо подлинное. Если тебе нужны будут доказательства, в архиве сохранились дневники Корзака. Можешь изучить – там есть подробное описание и наброски.

Я предательски шмыгаю носом.

– Благодарю, я знаю, как выглядит Ключ! Но возможно, в моих руках всего лишь дубликат, изготовленный по только что упомянутым дневникам, дабы обдурить некую чересчур доверчивую Избранную?

– Не так уж ты и доверчива. – Она пристально смотрит мне в глаза.

Отвечаю ей тем же:

– Жизнь не способствовала.

Мудрейшая вздыхает и говорит совершенно серьезно:

– Кольцо не работает в пределах Острова. Как и все, что сделано тиланскими магами, впрочем. Этот придурковатый Корзак потрясал связкой амулетов, угрожая разнести тут все к хмари. Я не желала ему смерти, но дочери ближнего круга слегка… переволновались.

– Если они были такими, как Мерчулла, вполне себе представляю эту картину.

Женщина пытается улыбнуться, но тут же сдавливает виски пальцами.

– Богиня! Как же голова трещит!

Я сочувственно и понимающе киваю.

– У меня перерасход Силы обычно тошнотой и головокружением проявляется. Мигрень, наверное, похуже будет.

В первый раз за день Мать Юфимия смотрит на меня с удивленным интересом.

– Ну раз так, сама должна понять, как воспользоваться Ключом. У тебя будет несколько мгновений при передаче – должно хватить. А сейчас иди, мне что-то становится хуже, завтра договорим… И скажи Мерч, чтобы меня сегодня больше уже не беспокоили…