Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Том слегка поклонился женщине, расположившейся в кресле:
– Здравствуйте, миссис Мёрчисон. – Он кивнул инспектору, сидевшему на стуле с прямой спинкой.
Миссис Мёрчисон оказалась женщиной лет пятидесяти, со стрижеными рыжевато-белокурыми волосами, яркими голубыми глазами и довольно широким ртом. В других обстоятельствах, подумал Том, ее лицо можно было бы назвать живым. На ней был добротный твидовый костюм хорошего покроя, ожерелье из нефрита и бледно-зеленый свитер.
Джефф прошел за свой стол, но остался на ногах.
– Вы встречались с моим мужем. Здесь, в галерее, – сказала миссис Мёрчисон.
– Да-да, мы разговаривали несколько минут. Да, минут десять. – Том направился к стулу, предложенному Эдом. Он чувствовал, что миссис Мёрчисон не сводит глаз с его туфель – чуть ли не растрескавшихся, некогда принадлежавших Дерватту. Он осторожно уселся, как будто у него был ревматизм, если не что-нибудь похуже. Теперь он был в нескольких футах от миссис Мёрчисон, которой надо было поворачивать голову вправо, чтобы посмотреть на него.
– Муж собирался навестить некоего мистера Рипли во Франции – он написал мне об этом. Он не договаривался с вами о встрече по возвращении?
– Нет, – ответил Том.
– А вы не знакомы с мистером Рипли? У него, кажется, есть ваши картины.
– Я слышал это имя, но мы никогда не встречались.
– Я обязательно постараюсь увидеться с ним. В конце концов – кто знает? – может быть, мой муж все еще во Франции. Вас, мистер Дерватт, я хотела спросить вот о чем. Не думаете ли вы, что вокруг вас… – мне очень трудно правильно сформулировать это… – одним словом, что есть люди, которые хотели бы разделаться с моим мужем, чтобы он не разоблачил подделку вашей картины – или, может быть, даже нескольких картин?
Том медленно покачал головой.
– Мне ничего не известно об этом.
– Возможно, потому что вы были в Мексике.
– Мы обсуждали этот вопрос… – Том взглянул на Джеффа и затем на Эда, прислонившегося к письменному столу. – Сотрудникам галереи тоже неизвестно о существовании подобной группы – и более того, о каких-либо подделках. Я, кстати, видел картину, привезенную вашим супругом, – “Часы”.
– И она была впоследствии украдена.
– Да, я слышал. Но факт остается фактом – это моя картина.
– Муж собирался показать ее мистеру Рипли.
– Он показывал ее, – вмешался Уэбстер. – Мистер Рипли говорил мне об этом.
– Я знаю. Но у мужа есть совершенно определенная теория на этот счет, – произнесла она с гордостью – или, может быть, решимостью. – Возможно, он ошибается. Я, откровенно говоря, не так хорошо разбираюсь в живописи, как он. Но что, если он прав! – Она оглядела присутствующих, ожидая ответа.
Том надеялся, что она не знает, в чем заключалась теория ее мужа, или не понимает ее.
– А в чем заключается его теория? – живо заинтересовался инспектор.
– Что-то насчет фиолетовых тонов в некоторых последних картинах мистера Дерватта. Он ведь наверняка обсуждал это с вами, мистер Дерватт?
– Да, – ответил Том. – Он сказал, что фиолетовые тона в моих ранних работах были темнее. Очень может быть. – Том чуть улыбнулся. – Я этого не замечал. Если они стали светлее, то, значит, у меня появилось несколько оттенков фиолетового. Можно взять для примера “Ванну”. – Том, не задумываясь, назвал картину, которую Мёрчисон считал такой же явной подделкой, как и “Часы”; фиолетовой краской на обоих полотнах служил чистый кобальт, которым Дерватт пользовался вначале.
Никакой реакции на это замечание не последовало.
– Кстати, – обратился Том к Джеффу, – вы с Эдом собирались сегодня утром позвонить во французскую полицию и сообщить им о том, что я вернулся в Лондон. Вы связались с ними?
– Н-нет, – ответил Джефф растерянно, – нам это не удалось.
– Мистер Дерватт, а мой муж не упоминал кого-нибудь еще, с кем он хотел встретиться во Франции, кроме мистера Рипли? – спросила миссис Мёрчисон.
Том колебался. Пустить их по ложному следу или не стоит? Он ответил правдиво:
– Нет, насколько я помню. Он и о мистере Рипли не говорил мне, коли уж на то пошло.
– Могу я предложить вам чай, миссис Мёрчисон? – учтиво спросил Эд.
– О, нет, благодарю вас.
– Может быть, кто-нибудь все-таки не откажется от чая? Или от капельки хереса?
Никто не хотел пить что-либо – или не осмеливался попросить.
Это, по-видимому, послужило сигналом для миссис Мёрчисон. Она сказала, что ей пора идти: она хочет позвонить мистеру Рипли – инспектор дал ей номер его телефона – и договориться с ним о встрече.
Джефф совершенно в духе авантюр Тома хладнокровно предложил:
– Вы можете позвонить прямо отсюда, если хотите, миссис Мёрчисон. – Он указал на телефон, стоявший у него на столе.
– О нет, большое спасибо. Я позвоню из отеля.
Когда миссис Мёрчисон вышла, Том встал.
– Где вы остановились в Лондоне, мистер Дерватт? – спросил инспектор.
– В студии мистера Константа.
– А могу я спросить, каким образом вы попали в Англию? – Уэбстер широко улыбнулся. – Ни на одном контрольном пункте нет сведений о том, что вы пересекали границу.
Том ожидал этот вопрос и принял задумчиво-рассеянный вид.
– У меня теперь мексиканский паспорт, – сказал он, – на другое имя.
– Вы прибыли самолетом?
– Нет, морем. Мне не очень нравится летать. – Том думал, что Уэбстер спросит, высадился ли он в Саутгемптоне или в каком-нибудь другом порту, но инспектор сказал только:
– Благодарю вас, мистер Дерватт. Всего хорошего.
“Что он сможет выяснить, если станет это проверять?” – подумал Том. Мало ли народа прибыло из Мексики в Лондон две недели назад? Может быть, и не так уж много.
Джефф закрыл за инспектором дверь. Они помолчали несколько секунд, пока Уэбстер не удалился на достаточное расстояние. Джефф с Эдом слышали его последний вопрос.
– Если он захочет удостовериться в этом, – сказал Том, – надо будет что-нибудь изобрести.
– Что? – спросил Эд.
– Ну, например, мексиканский паспорт, – ответил Том. – Я так и знал, что придется сразу же возвращаться во Францию. – Он говорил голосом Дерватта, но понизил его почти до шепота.
– Но не сегодня же, разумеется? – спросил Эд.
– Нет, не сегодня. Я ведь сказал инспектору, что буду у Джеффа.
– Уф-ф, – произнес Джефф, вытирая шею носовым платком.
– Мы победили! – произнес Эд с шутливой торжественностью.
– Да, черт возьми, и это надо отметить! – воскликнул Том. – Но как я могу что-нибудь отмечать в этой треклятой бороде? Я уже чуть не утопил ее сегодня в сырном соусе. И еще предстоит терпеть ее целый день!