— В эти трудные времена двадцать четыре тысячи тонн — это не такое уж плохое начало, — сказал он успокоительным тоном команде, которой надоело монотонное хождение взад-вперед и пустые поиски.

В этот же день пришла радиограмма от Хёльтринга, действовавшего к юго-западу от Натала: «Сильно поврежден самолетом и противолодочными кораблями».

Потом пришла еще одна радиограмма: «От штаб-квартиры для „U-172“. Немедленно следуйте на помощь Хёльтрингу». Далее следовали подробности относительно позиции, а заканчивалась радиограмма фразой: «Рандеву согласуете между собой».

Эммерманн снова вступил в разговор с радистом:

— Ты абсолютно уверен, на все сто, что наш шифр безопасен?

— Абсолютно, герр командир, его невозможно расколоть.

— Тогда как ты объяснишь, что противник всегда, похоже, узнает о наших рандеву? Да что там — он всегда знает о них!

Радист пожал плечами и сказал:

— Я уверен, что он получает информацию не без какой-то помощи.

Не без помощи! Радист подтвердил страшные подозрения Эммерманна, которые мучили его в последнее время. Вражеская разведка получает точную информацию из какого-то официального германского источника.

Эммерманн составил такую завуалированную радиограмму, что, даже если бы враг получил ее, она ему ничего не сказала бы, и лишь Хёльтринг и штаб-квартира поняли бы ее содержание. Эммерманн дал понять, что имеет в виду позицию, упомянутую в предыдущей радиограмме.

Все прошло хорошо, Эммерманн встретился с Хёльтрингом, как и планировалось. Перед этим Хёльтрингу пришлось немало потрудиться, чтобы оторваться от плотного преследования с воздуха и со стороны поисковой группы в составе нескольких эсминцев. Лодка не могла погружаться, горизонтальные рули заклинило, работал только левый электромотор.

— Вряд ли мы тут много наработаем, Хёльтринг, — сказал Эммерманн.

— Боюсь, что да. Тут без дока не обойдешься.

Хёльтринг окинул взглядом синее в блестках, медленно вздымающееся и опускающееся море.

Подошел и Маус, и три командира сели обсудить, что делать дальше.

— Твою лодку надо затопить, Хёльтринг, — сказал Эммерманн. — Я возьму одну половину команды, Маус — другую. Это единственное, что мы можем сделать.

Двое других согласились.

За последние несколько дней, направляясь на рандеву, Хёльтринг не видел ни одного самолета, поэтому Эммерманн счел вполне оправданным риск перегрузки топлива и запасов с лодки Хёльтринга.

Эммерманн получил в конце концов дополнительный запас топлива, хотя обстоятельства, позволившие ему сделать это, были трагическими.

Запасы перевозили с корабля на корабль в резиновых лодках. Верхняя палуба лодки Эммерманна была уставлена банками с тушенкой и прочей всякой всячиной.

Пока шла перегрузка, никто из командиров не озвучивал своего беспокойства, спрятанного в тайниках души. Тот факт, что Хёльтринг два или три дня не видел самолетов, вовсе не означал, что противник бездействовал. Эммерманн, Хёльтринг и Маус наблюдали, как на небе собираются облака, с растущим беспокойством. Не провоцируя нервозности, они, тем не менее, поторапливали своих людей.

Тут оно и началось.

— Самолет слева на траверзе! Дистанция две тысячи!

— Отходим! Полный вперед! — закричал Эммерманн.

Четырехмоторный «либерейтор» шел на высоте 50 метров прямо на лодку Эммерманна.

Вниз полетело пять бомб, восемь носовых пулеметов «летающей крепости» обрушили огонь на лодку. Пули свистели мимо людей, находившихся на мостике. Те, кто был на палубе, постарались укрыться за боевой рубкой. Бомбы упали в море, слева, между лодками Эммерманна и Хёльтринга. Они взорвались с оглушающим грохотом и обдали обе лодки столбами воды.

Эммерманн и те, кто был с ним на мостике, вцепились в ограждение. Он почувствовал, как лодка уходит у него из-под ног.

«Конец», — подумал Эммерманн, но тут же почувствовал, что мостик под ним снова идет вверх.

Из выхлопных отверстий пошел черный дым. Наконец-то! Механик запустил свои дизели. Корабль пошел вперед. «Либерейтор» ушел, развернулся и зашел во вторую атаку. Две бомбы упали слева и справа, в каких-то метрах пятнадцати.

«На этот раз они нас достали», — мелькнуло в голове Эммерманна.

Каждая секунда казалась вечностью.

Неужели не взорвались?

«U-172» метр за метром уходила вперед. Эммерманн чувствовал себя пляшущим на извергающемся вулкане.

Он взглянул в бледные лица окружающих. Их взгляды были прикованы к месту, куда упали бомбы с самолета.

P-раз! Еще раз! В пятидесяти метрах за кормой встали два столба воды.

«Глубинные! Если бы это были авиабомбы…»

Если!

Дизели разогрелись, и лодка пошла быстрее.

Но тут пришел новый кошмар.

— Вертикальный руль заклинило влево! — поступил доклад.

— Оба дизеля дают полный вперед, — доложил рулевой.

— Боцман! Расчет к ста пяти миллиметрам! Подать боеприпасы!

На высоте чуть больше пятнадцати метров самолет заканчивал пике. Старшина Шмидт встал у 25-миллиметрового пулемета. Он спокойно дожидался, пока самолет не окажется над ним, а затем открыл стрельбу. Эммерманн и другие видели, как пули рикошетили от брюха гигантской птицы, не нанося ей вреда.

— Бронированный, скотина!

— Дайте бронебойные! — прокричал Шмидт.

Лодка выписывала кренделя на воде. Перед носом прошел Маус. Эммерманн приложил мегафон ко рту и крикнул ему:

— Руль заклинило!

Маус поднял руку в знак того, что понял. После этого он ушел.

Самолет снова пошел в атаку на лодку. Заклинило 25-миллиметровый. Рядом со стоном упал на палубу юный Шиманн.

— На мостик его! — приказал Эммерманн. — Быстро.

Несколько рук подхватили его и стали поднимать на мостик. Пулеметные пули превратили в месиво грудь и горло моряка.

Ранен в грудь был и один из электромеханической боевой части. Его уже опустили в лодку.

Один за другим начали поступать доклады.

— Гирокомпас вышел из строя!

Самолет, очевидно, израсходовал свой бомбовый запас. Чтобы избежать его пулеметов, Эммерманн срочно погрузился, чтобы под водой исправить повреждения.

В течение суток «U-172» снова восстановила свою боеготовность.

Когда над морем упала тьма, Эммерманн всплыл.

Основная часть повреждений была исправлена. Только гирокомпас не работал. Магнитный компас тоже был поврежден. Так что осталось руководствоваться лишь звездами.

Получили сигнал, что Маус сбил самолет сразу после погружения лодки Эммерманна и взял на борт команду Хёльтринга, а беспомощную лодку Хёльтринга за непригодностью затопили. На следующий день Эммерманн и Маус встретились. Как было договорено, Эммерманн взял половину команды Хёльтринга. Резиновые лодки у Мауса оказались негодными, и люди добирались с лодки на лодку вплавь. Пустые контейнеры для торпедных вертушек служили транспортным средством для их личных вещей.