— О да, если не считать, что моя голова расколота надвое, — проворчал полуголем.

— Сядь, — сказал Павел. — Дай мне взглянуть.

— Ты знаешь, — произнес Уилл, стараясь говорить серьезным тоном человека, который хочет помочь, — Аламарайна Мунрэй — настоящая целительница. Может, она…

— Молчи, насекомое, — сказал Павел. Он склонился над головой Дорна. — Все будет в порядке. — Он обратился с молитвой к богу утра, руки его засияли золотисто-красным светом, и он положил их на рану, закрыв разрез и остановив кровотечение. — Кто следующий?

Больше никому помощь не требовалась.

— Думаю, сейчас вы уже в безопасности, — сказал Эзрил Триуордер, друид, обитавший в Элмвуде. Он выставил вперед руку, отпуская малиновку. — Хотя, боюсь, это только вопрос времени, зенты скоро обнаружат священную рощу.

— Тогда они придут, — сказала Аламарайна, — за многими из нас.

Уилл помнил ее задорной и даже кокетливой, но сейчас она была мрачнее тучи.

— Мы с Тоянной заслужили их ненависть, сражаясь с ними, когда они только появились в порту.

— Спасибо вам, — сказал Дорн, — за то, что вы дали нам приют. Как вы вообще узнали, что мы здесь и что нам необходимо исчезнуть?

— Я попросил птиц и зверей разведать, что происходит в городе, — ответил друид.

Как будто в подтверждение его слов из тени священного дуба вышел огромный серый волк и лизнул его руку. Он потрепал волка за ухо, а затем указал на низкие деревянные скамьи, стоявшие вокруг устроенного в яме очага, в котором, судя по всему, давно уже не разжигали огонь, наверное из опасения, что захватчики могут заметить дым.

— Может, сядем и подкрепимся? — спросил Эзрил. — Конец зимы и начало весны — самое голодное время года, особенно для тех, кому приходится скрываться, но у меня есть желудевые галеты, вяленое мясо и пиво.

Охотники достали из сумок часть съестных припасов, которые обычно носили с собой. Эти запасы и провизия Эзрила составили их обед, все было несвежее, безвкусное и такое черствое, что можно было зубы сломать, но голод есть голод.

Когда все более или менее насытились, а глиняная кружка с пивом пошла по кругу, Дорн сказал:

— Нам нужно добраться до Фентии, а потом совершить путешествие по Лунному Морю.

— Удачи, — усмехнулась Тоянна. — Теперь, когда вы убили нескольких зентов, они будут искать вас, а вы очень приметная компания. Они не дадут вам никуда уплыть.

— Может, из Элмвуда и не дадут, — сказал Уилл, — но вы же не хотите сказать, что они контролируют все южное побережье — все бухточки, шлюпки и лачуги рыбаков. Эта местность славится пиратами и контрабандистами. Наймем какого-нибудь мошенника, который тайком переправит нас на север.

— Это вы так думаете, — сказал Эзрил, поглаживая волка, лежавшего у его ног, — но путешественники говорят, что у Черного Сообщества есть какой-то особый способ обнаружения и устранения тех, кто отправляется в плавание без разрешения.

— Эти слухи распространяют сами зенты, — сказал Уилл.

— Сплетни могут оказаться правдой, — сказала Аламарайна. — Я недавно ворожила, чтобы узнать, так ли это, и результаты, хоть и неокончательные, были неутешительные. Думаю, что у людей есть повод бояться.

— О чем речь? — спросил Дорн. — Они что, определяют местонахождение кораблей с помощью магических зеркал, а затем вызывают шторм, чтобы утопить их?

Если так, размышлял Уилл, то время года для этого самое подходящее. Месяц Тарсак обычно приносит с собой сильные ветры.

— А может, зенты посылают в погоню сверхбыстрые заговоренные военные галеры? — продолжал Дорн. — Или обучают морских чудовищ, чтобы те нападали на корабли? В чем бы ни заключался их метод, города, которые всегда воевали с зентами, и сейчас, вне всяких сомнений, сделают все, чтобы помешать их планам.

— На это мы и надеемся, — сказала Тоянна, дожевав последний кусочек галеты, — но пока не нашлось никого, кто освободил бы Элмвуд. Может, эти стаи драконов, если они вообще существуют…

— Существуют, — вставила Кара.

— Тогда, может, войска Хиллсфара, Флана или те, кто обещал сражаться с драконами, оставят свои города и зенты, решив воспользоваться таким случаем, попробуют взять в свои руки торговлю, что ведется по всему Лунному Морю. На сегодняшний день, во всяком случае, они уже контролируют въезд и выезд из королевства по всему югу.

— Если ситуация будет по-прежнему неопределенной, — сказал Рэрун, — Зентильская Твердыня будет богатеть и крепнуть, а ее соперники — беднеть и слабеть, пока не наступит время, когда они уже не смогут противостоять Черному Сообществу.

— Но долго это не продлится, — сказал Павел. — Другие города-государства не станут это терпеть. Со временем они загонят зентов обратно в их замки на западе.

Аламарайна улыбнулась ему слабой, безжизненной улыбкой:

— Каждую ночь я молю об этом Матерь Луны.

— Не понимаю, — сказала Кара, ~ как ваши люди могут вести себя подобным образом.

Эзрил недоумевающе уставился на нее:

— Наши люди?

— Она из Импилтура, — сказал Дорн.

У него и так не было причин доверять кому бы то ни было, даже людям, которые в прошлом сделали добро, но что до секрета Кары, то это особый вопрос.

— Я хочу сказать, — продолжала Кара, — что бешенство драконов вот-вот дойдет и до этих мест. Тоянна широко раскрыла глаза.

— Правда? — спросила она. — А вы уверены, что это бешенство в полном смысле слова?

— Да, и единственной надеждой человечества на спасение будет объединение усилий и общая борьба с буйствующими драконами. Если вы замышляете друг против друга недоброе и ведете войну друг с другом, то это только ухудшит ситуацию. Весь мир может рухнуть. Безумие драконов может привести человечество на грань вымирания.

Дорн презрительно усмехнулся, но почему, Уилл не понял.

— Вот кто мы такие, — сказал полуголем. — Мы решились попробовать. Жадные делают это ради богатства и власти. Остальные — потому что это, похоже, единственная возможность выжить. Когда драконы дадут волю своему бешенству, наступит полное разорение и опустошение, люди окажутся слабыми и беспомощными, голод и отчаяние доведут их до предательства и зверства.

— Я не верю в это, — сказала Кара. — Я знаю, что найдутся испорченные или запуганные, которые будут грабить других, но не все. Большинство будет мужественно сносить все невзгоды и помогать другим, потому что это заложено в самой природе человека, и то же самое можно сказать про карликов и хафлингов. Я знаю. Я слышу это в вашей музыке.

Дорн покачал головой:

— Это всего лишь песни.

— Они — ваша душа, — настаивала Кара. — Вы не слышите этого, потому что не знаете самих себя.