– Пригнитесь, – вполголоса бросил через плечопровожатый, и Сергей с Макаром подчинились, не раздумывая: в этом месте стоилослушаться беспрекословно.

– Что, кто-нибудь летает? – осторожно осведомился Сергей,чувствуя себя до крайности неудобно – согнувшись, в полутьме, не зная, чегоожидать.

– Птеродактили, – буркнул идущий следом Илюшин.

Бабкин хотел сказать, что он не удивился бы и птеродактилям,но промолчал. Темнота здесь была странная, вот что: клочковатая, местамисобирающаяся в чернильные пятна, а местами светлеющая без всяких видимыхпричин, будто разведенная невидимым источником света до состояния густогосинего тумана. И еще она пахла.

Запах тоже смущал Сергея, потому что нельзя было сказать определенно,от чего он исходит, а Бабкин не любил неясностей. Пару раз ему казалось, что онулавливает тягучий аромат восточных специй – это случалось тогда, когда ониокунались в туман, – но затем запах специй исчез, и ему почудилось, будтовокруг выросли какие-то сладкие дурманящие водяные цветы вроде лилии. Впрочем,он был не уверен, что так пахнет именно лилия.

– Не птеродактили. Просто потолки низкие, –проговорил провожатый, и Бабкин с Илюшиным не сразу поняли, что он отвечает назаданный минуту назад вопрос.

Когда они попали в этот коридор, ведущий сквозь скалу сшершавыми, теплыми на ощупь стенами, темнота сразу нежно обняла их, и некотороевремя они двигались, почти ничего не видя перед собой, кроме узкой спинымужчины в белой рубашке. Тот шел уверенно, не зажигая фонаря, висевшего напоясе, и только коротко предупреждал о возможных препятствиях. Лишь в одномместе, когда тьма раздвинулась, словно занавес, и они оказались возле шумящейстены воды, падающей с потолка, взбивающей снизу дымку мельчайших брызг,мужчина в рубашке остановился, закатал рукав и на несколько секунд сунул рукупод воду – по самый локоть. Сделал движение, как будто что-то переключил, азатем, поморщившись, вытащил руку обратно, стряхнул тяжелые капли и пошелдальше, даже не позаботившись о том, чтобы выжать край намокшего рукава.

Под ногами хрустела мелкая галька, перемешанная с песком.Коридор два раза завернул влево, и шум водопада превратился в шорох, которыйзаглушался звуками их собственных шагов. Темнота здесь была сродни ночнымзеленым теням в саду, и пахла тоже садом – влажным, душноватым после летнегодождя. В отличие от Макара Сергей Бабкин плохо видел в темноте, но он готов былпоклясться, что перед ними – тупик.

– Стойте.

Провожатый, почти не задержавшись, провел рукой по стене.Послышался короткий писк, и дверь, скрытая в стене, приоткрылась; мракотшатнулся назад, и в зеленоватом призрачном свете, падавшем из пещеры, кудаона вела, стало видно, что на самом деле створка – деревянная, покрашенная подцвет красноватого камня. Когда Сергей с Макаром, пригнувшись, нырнули внутрь,провожатый прикрыл ее и сделал приглашающий жест рукой: «Идите».

«Пещера Али-Бабы», – ошеломленно подумал Сергей,оглядываясь. Вокруг действительно был большой грот – с высоким потолком ижелтым песком под ногами. С одной стороны стена была завешана восточнымиковрами, и несколько таких же ковров пестрыми волнами лежало под ними.Неподалеку, почти на треть утопленные в песок, накренились два кованых сундука:из-под приоткрытой крышки ближнего змейкой выползала золотая цепочка, с концакоторой бело-розовой каплей свисала крупная жемчужина. Поблескивающие, словнооблитые расплавленным воском, сладости на подносах; выстроившиеся друг задругом кальяны, один больше другого; пузатые чаши толстого изумрудного стеклана грубой полке, крепившейся к стене, за которыми угадывались очертаниябутылок, волшебно менявших форму в зависимости от преломления рассеянного светав стекле чаш… Свет здесь тоже был волшебный: зеленоватый, переменчивый, будтовода, покачивающаяся в десяти шагах от ковров с сундуками.

Небольшое озерцо с дальней стороны ограничивалось каменнойстеной, и там, где вода подходила к камню вплотную, она меняла цвет: из зеленойстановилась красноватой, в тон отраженной скалистой стене.

А неба эта вода не отражала вовсе. Потому что неба над нейне было – только каменный потолок грота, накрывавший, словно крышка гигантскойсковороды, и песок, и крошечное озерцо с красно-зеленой водой.

Возле воды и лежала хозяйка этого грота наслаждений. Втишине, нарушаемой лишь скрипом песка под ногами, Сергей с Макаром подошли кней и остановились.

Русалка была мертва. Тело казалось выброшенным волной наберег, хотя оба знали, что это невозможно – таких сильных волн здесь не было.Раздвоенный кончик длинного хвоста, серебристого с проблесками редких золотыхчешуек, бессильно колыхался на поверхности воды. Длинные светлые волосы вилисьпо песку следом за белой рукой, вытянутой вперед, словно в отчаянной попыткеизбежать смерти, нырнуть в золотой песок и раствориться в нем.

Бабкин присел, натягивая перчатки.

– Тело переворачивали? – суховато спросил он.

– Да, – ответил после паузы один из мужчин,сидевших на корточках в нескольких шагах от убитой.

От этого короткого слова молчание, сковывавшее всех, будтолопнуло, и заговорили сразу двое:

– Снимки сделаны, камера у нас с собой.

– Ее и без вас нашлось кому ворочать.

Бабкин поднял глаза и внимательно посмотрел на человека,бросившего последнюю реплику. Парень вызывающе откинул голову назад, но быстростушевался и отвел взгляд.

Бабкин повернулся к телу и осторожно перевалил русалку наспину. Наклонившийся сзади Илюшин только вздохнул: синеватая вдавленная полосаохватывала шею. Веревка, оставившая этот след, сползла чуть ниже и под игройтеней и света казалась живым существом: было похоже, что она вот-вот скользнетв песок и без всплеска уйдет под воду.

– Странгуляционная борозда замкнутая, – вслухподумал Сергей. – Чего и следовало ожидать…

– То есть, если я правильно помню теорию, это почтинаверняка удушение?

– Именно. Хотя тут и без борозды ясно, что вряд ли дамасама с собой покончила таким заковыристым способом. Что сказал эксперт овремени смерти? – спросил Бабкин, не оборачиваясь, лишь чуть повысивголос.

– Три часа как мертва, плюс-минус, – тут же сготовностью откликнулись сзади.

Макар и Бабкин переглянулись. Три часа… Оперативно сработалИгорь Васильевич, ничего не скажешь.

Илюшин перевел взгляд на убитую. Перед ним лежала женщиналет сорока с выразительным, красивым лицом. Светлые, под цвет волос, брови,голубоватая кожа, обескровленные губы… Она и впрямь казалась русалкой,вынырнувшей из глубин подземного озера и погибшей в шаге от родной стихии.

Сергей, не снимая перчаток, поднял одну за другой кисти рукжертвы и осмотрел ее пальцы. Следы под ногтями на первый взгляд не видны, ноэто еще ни о чем не говорит… «Экспертиза покажет».