Они прошли по кругу, разглядывая, как народ веселится. Пару раз останавливались у импровизированных стоек, промачивали горло. Станислав вслушивался в разговоры окружающих людей. Говорили не только на немецком, но и на английском, и на французском, и на итальянском, а вот и русский язык прорезался…

На втором круге остановились у оркестра, танцующие мешали им пройти. Молодые и старые приглашали друг друга, весело выплясывали на ровном булыжном покрытии «плаца». Неожиданно к ним подскочили две смеющиеся девушки, одетые в народные одежды: под теплыми плащами-накидками виднелись стянутые на талии красные блузы с открытым лифом, пышные юбки, на головках чудом удерживались сбитые набок плоские шапочки с двумя помпонами по бокам.

Весело щебеча по-немецки, они потянули Стаса и Горана в круг танцующих. Гордеев и хорват растерянно переглянулись, однако ничего другого, как принять приглашение девушек-веселушек, им не оставалось. Оказавшийся в одиночестве Дэн скучал недолго. Оглянувшись по сторонам, он направил стопы к ближайшей палатке, где дымился мангал и на полках стояли бутылки с горячительными напитками.

Что Станислав танцевал, он не знал. Может, польку, может, какой-то галоп. Танец был незамысловат. Требовалось притопывать ногами, чуточку подпрыгивать, вертеть вокруг себя даму и идти по кругу. В общем, это было не сложнее, чем совершить дорожку в боевом танце «журавля», и, уж конечно, намного приятнее. Партнер тебе пяткой в лоб не тычет и не пытается в селезенку локтем заехать и дама на ощупь очень даже приятна… Скоро Гордеев почувствовал себя заправским танцором. Он уже не просто кружил девицу, а пытался даже приподнять ее от земли.

Как-то сразу они с Гораном оторвались друг от друга. Пройдя круг в танце, на очередном витке его партнерша, вдруг перестав лопотать по-немецки, на чистом русском негромко произнесла:

– Джинн передает привет Аладдину. Ну, куда вы, держите же меня! И улыбайтесь, Аладдин.

От неожиданности и изумления Станислав действительно едва не уронил девушку. Но он быстро совладал с собой. Изобразив на лице радостную улыбку, Гордеев оглянулся, ища глазами Горана. Тот был далеко и занят своей партнершей.

– И что имеет сообщить мне Джинн? – с одесской интонацией небрежно поинтересовался Стас, взяв прежний темп в танце.

– Он желает подарить вам маленький сувенир, именуемый флешкой, который после просмотра необходимо уничтожить, – взяла тот же тон девушка. – Код доступа – ваш псевдоним Аладдин латинскими буквами. Не забудьте, пишется с двумя «д». Если ошибетесь хотя бы в одном символе, записанная информация уничтожится.

– И где этот замечательный подарок? Я спешу им насладиться, – оторвав от земли «немку» на заключительном аккорде танца, весело вопросил Гордеев.

– В правом кармане вашей куртки, Аладдин, – совершив быстрый книксен, сообщила девушка.

Махнув ручкой и подарив на прощание Стасу ослепительную и одновременно загадочную улыбку, она упорхнула в толпу.

– Однако! – пространно подытожил произошедшее Гордеев и, сунув руку в карман, нащупал небольшой продолговатый предмет размером с зажигалку. – А я думал, это любовь с первого взгляда!..

Подошедший Горан, оглядев несколько озабоченную физиономию Стаса, смотрящего вслед скрывшейся среди людей девушке, язвительно хохотнул:

– Что, Алан, и ты имел на баварочку виды? И я тоже, как это говорится у вас: губы раскатил… А птички улетели!

– Почему баварочку? – удивился Гордеев.

– Их одежда «дриндл» – пышные юбки, лифы, вот эти пушистые шарики на шапочке…

– Помпоны, – уточнил Гор.

– Ну да, пом-по-ны, – произнеся трудное для него слово по слогам, согласился хорват. – Это отличительная особенность национального головного убора баварской женщины. Так что, понравилась девушка?

– Виды-то имел, да не разумел, – задумчиво произнес Стас. – Так баварочки, говоришь?…

Девушки действительно были прелесть. Правда, судя по раскладу, родились они вовсе не в Баварии, а совсем даже в средней полосе России, хотя и Урал и Сибирь из этого списка также нельзя исключать. И где генерал Веклемишев таких очаровашек нашел? А сработали как классно!

Похоже, вели Стаса от самого лагеря. И вряд этим занимались девушки, их, вероятнее всего, подключили на последнем этапе. Срисовать его с ходу в Ганновере, ничего не ведая о предоставленной группе увольнительной, это уже из разряда очевидного-невероятного. Скорее всего, искали с ним встречи и, как только возможность представилась, использовали ее. И девушек переодели соответствующим образом. Если бы не на танец затащили, в другом месте бы перехватили…

Выходит, сработал его звонок на автоответчик, включилась система, шестеренки закружились…

– Да ладно, думаю, это не последние девчонки в нашей жизни. Ну что, присоединимся к Дэну? – с воодушевлением спросил Станислав у Горана, кивнув в сторону торговой палатки, у которой бросил якорь бывший прапорщик. – Веселиться так веселиться!

На душе у него действительно стало легко, словно он скинул с плеч тяжелую ношу. Так и хотелось воскликнуть: «Жизнь удалась!» Вот и суди после этого, много ли нужно человеку для счастья. Чтобы помнили, ну и за красивую девчонку подержаться…

– Я не против веселиться, – бодро поддержал командира Горан. – Кстати, стоит поспешить, а то Дэн осушит все рождественские запасы города.

Приняв крохотную рюмочку шнапса, Станислав закусил ее горячей, прямо с жаровни колбаской и взял бокал с пивом. Гордеев с улыбкой оглядывал гуляющих и веселящихся на площади людей. Правда, мысли в голове крутились совсем не праздничные, не рождественские, а деловые.

Можно с уверенностью предположить, что за лагерем Синдиката установлено плотное наблюдение. Люди генерала Веклемишева работали профессионально, в чем Стас уже убедился на примере шустрых «баварских» девушек. Он звонил на автоответчик в первых числах декабря. Выходит, почти двадцать дней Синдикат находится под плотной «опекой» команды Веклемишева. И, похоже, есть серьезные результаты, иначе и не стоило разыгрывать сложную сцену с переодеванием, чтобы вручить ему носитель с информацией. Могли и на словах во время танца привет от Вадима Александровича передать.

Флешка буквально жгла карман, хотелось узнать, что несет в себе электронная игрушка, но, увы, в ближайшие часы, если не дни, сделать это было невозможно. У Станислава в комнате стоял компьютер, он изредка включал его, в основном чтобы узнать через Интернет погоду и новости. Пару раз раскладывал пасьянсы, расслабляясь после напряженного дня. Но для того чтобы добраться до информации, записанной на флешке, использовать его было опасно. Во-первых, Стас был почти уверен, что за его комнатой ведется видеонаблюдение, а во-вторых, и сам компьютер мог быть на контроле через общий сервер.

Флешка «жгла» карман Станиславу еще четыре дня, до очередного увольнения. Он с ней не расставался ни днем ни ночью, чтобы никто чужой случайно ее не обнаружил.