Я достаточно хорошо знаю эту систему. На боеголовке каждой крылатой ракеты стоит шесть предохранителей. Для снятия каждого требуется отдельный шифр, которыми соответственно владеют глава государства, министр обороны, главнокомандующий РВСН, командир части и командир экипажа самолета, с которого ракета будет запущена. Последний, шестой предохранитель, снимается автоматически, когда боеголовка находится над заданной в программе бортового компьютера целью – не дай Бог бабахнет не там, где нужно. Если хотя бы один предохранитель действует, вы можете без опасений лупить по атомной бомбе кувалдой – она не взорвется, а тонкий механизм будет попросту испорчен, сломан.

«Бронзовая комната» на такие сложности не рассчитана. Приходи и командуй, достаточно того, чтобы вас идентифицировал ИР, прислеживающий за комплексом. Искусственный разум только координирует работу, вся полнота власти принадлежит человеку. Число сотрудников, обслуживающих центр, колеблется от двадцати до шестидесяти, все зависит от обстановки. Поскольку ночью было решено усилить охрану стратегических объектов, сейчас здесь находилось почти девяносто человек – операторы и взвод «Бородинцев».

Дежурный майор встретил нас недоуменным взглядом – адмиралу следовало бы находиться «наверху»; все знали, что сейчас идет заседание кабинета. Его высокопревосходительство не был расположен к долгим объяснениям, просто потребовал «громкую связь», и его голос разнесся по всем помещениям «Бронзовой комнаты».

– Господа офицеры, с вами говорит адмирал Флота Николай Бибирев. Менее получаса назад в нашей стране произошел вооруженный мятеж. Государственный канцлер Илья Головин и некоторые министры правительства предприняли попытку сместить меня, вице-канцлера Назарову и некоторых других должностных лиц с занимаемых постов, а затем и взять под стражу без предъявления каких-либо обвинений. – Я перехватил взгляд адмирала, в котором ясно читалось: «Ничему не удивляйся, я знаю, что делаю». – Понимаю, это звучит прискорбно, особенно с учетом трагических обстоятельств, в которых все мы оказались из-за природного катаклизма, постигшего нашу планету… В настоящий момент я принимаю на себя обязанности главы правительства до времени, пока обстановка не стабилизируется. Мятеж будет подавлен быстро и жестко. От вас требуется лишь четкое выполнение моих приказов. Министром Имперской Безопасности назначен генерал-лейтенант Михаил Савельев, который возьмет на себя руководство базовой станцией флота. Командиру взвода охраны срочно прибыть ко мне для получения инструкций.

– Майор, выйдите… А вас, господин министр, искренне поздравляю. Невероятный карьерный взлет! – осклабился адмирал, увидев, как я отвесил челюсть. – Рот закрой. Все-таки генерал-лейтенант, а не прапорщик интендантской службы!

– Ну знаете… – выдавил я. – По крайней мере, расстреляют нас у одной стенки.

– Иди работай, что делать знаешь. Доступ ко всем системам «Кронштадта» получишь через минуту. «Бронзовая комната» подчиняется только мне и Императору. Вернее, только мне…

– Бонапартизм, вот как это называется, – хмыкнул я. – Если удастся захватить Головина и компанию, что с ними делать?

– Сам решай. Только не увлекайся.

* * *

Двух часов не потребовалось, уложились в сорок пять минут. Никогда бы не подумал, что ликвидировать мятеж удастся за столь короткий срок. Мы перевели корабли ВКК под свое управление, передав капитанам приказ не вмешиваться в события на «Кронштадте», что бы ни произошло, открыли проходы нашим штурмовым группам и заблокировали аварийными переборками отсеки, где располагались боевые группы министерства внутренних дел, поддерживавшие канцлера.

Без стрельбы и жертв, увы, не обошлось – «Бородинцам» пришлось ликвидировать два очага сопротивления на семнадцатом и двадцать первом уровнях, после чего они захватили правительство в полном составе. Лояльных Бибиреву военных и чиновников сразу переправили в «Бронзовую Комнату». Остальных, как и планировалось, под строжайшей охраной моментально перевезли на миноносец «Крым», и через полчаса он прыгнул в систему Сириуса. Режим чрезвычайной ситуации на «Кронштадте» отменили к вечеру. О том, что конкретно произошло, многочисленному экипажу станции объяснил адмирал по внутренней сети видеотрансляции. Красиво преподнесенной лжи в его выступлении хватало с лихвой, но, как известно, цель оправдывает средства. Политики никогда не говорят полной правды, это аксиома. Военный и гражданский персонал воспринял неожиданные перемены более чем спокойно – когда каждый человек занимается тяжелой работой, дрязги в высших эшелонах власти воспринимаются как нечто абстрактное, не принадлежащее реальности.

Реальность же была такова: Бибирев принял в качестве руководства к действию старинный постулат, гласящий, что если гордиев узел разрублен, не имеет никакого смысла завязывать его снова. В новый «военный кабинет» вошли только двенадцать министров в противовес тридцати семи в недавнем прошлом, ненужные в настоящий момент структуры были упразднены, другие включены в состав новых министерств. На проведение столь радикальной реформы ушло меньше часа, а Имперского Регента избрали за пять минут, единогласно. Кто конкретно получил этот пост, думаю, объяснять не нужно.

– Ну и денек! – Около полуночи мы с адмиралом уединились в его кабинете, в надежде хоть немного отдышаться, малость перекусить и выпить по рюмочке – за скорую и сравнительно легкую победу. – Миша, сколько времени ты не спал?

– Тридцать семь часов. Ничего, бывало и хуже, часиков десять еще продержусь.

– Давай обойдемся без героического самопожертвования. Мы все-таки взрослые люди, грудью на ДОТы пускай ложатся те, кто помоложе и поромантичнее… Вот мы и на самой вершине, господин имперский министр… Как ощущения?

– Никак, – пожал плечами я. – Это в напудренном XVIII веке власть могла доставлять удовольствие. Катайся себе на охоту, тискай по углам фрейлин да кушай соловьиные язычки с фуа-гра… Завидую королю Людовику, за него все делали гениальные помощники наподобие Кольбера. А нам придется пахать до гроба, причем я очень удивлюсь, если умру в собственной постели под всхлипы безутешных родственников. С таким образом жизни естественная смерть нам точно не грозит.

– Собственная постель с грелкой, ночной колпак и плачущие тетушки в трауре? Фу, гадость какая… Нет, дорогой мой, мы закончим свой бренный путь куда более пышно. Как – не знаю, но пышно. Так сказать, под битвы гром и звуки марша. Кстати, ты не забыл, что уже двадцать четвертое августа? Всего пять суток – и наступит давно ожидаемый Судный День. Пора уносить ноги из Солнечной системы. Вопрос – куда? Идея с Гермесом мне не нравится, переведем «Кронштадт» в район Сириуса. В период с тридцатого числа по третье сентября операция «Одиссей» будет окончательно свернута, здесь останутся только наблюдатели. Их эвакуируем, как только положение на Земле станет нетерпимым и придется отдать приказ «Аттила»…

– Вы твердо решили закончить всё «акцией милосердия»? – спросил я после длительной паузы. – Там осталось больше восемнадцати миллиардов… Возьмете грех на душу?

– Ты разве не читаешь сводки второго департамента?