– Ну конечно, я так и думал. – В голосе Морелла звучала откровенная досада. – Уверяю вас, миледи, этот разговор получился совсем не таким, каким я его себе представлял, и теперь я собираюсь извиниться перед леди Шарлоттой зато, что наговорил лишнего.

– Рада это слышать. – Лиззи одобрительно кивнула. – Я так и знала, что леди Шарлотта увидела угрозу там, где ее и в помине не было.

– Угрозу? – Морелл выглядел крайне удивленным. – Надеюсь, вы не хотите сказать, что леди Шарлотта решила, будто я хочу ее разоблачить? Странно, очень странно: я весьма ясно дал ей понять, что имею прямо противоположные намерения.

– Шарлотта считает, что ваши уверения в верности имеют силу только при условии, что она станет вашей женой. Это так?

Полковник недовольно пожал плечами.

– Я не ставил ей никаких условий, – сказал он сухо. – Это было бы недостойно джентльмена. Если она так превратно истолковала мои слова, я могу винить в этом только мою горячность и то, что из-за волнения я плохо выразил свою мысль. Все дело в том, что я солдат и не умею говорить гладко.

– Вот поэтому-то я бы хотела внести ясность, – быстро сказала Лиззи. – Некоторые сделанные вами высказывания могли быть неверно истолкованы. Например, меня обеспокоило то, что, демонстрируя ваше рвение оградить от неприятностей Шарлотту, вы устроили кое-что в отношении ребенка.

– Ну да, устроил, – расстроено сказал полковник Морелл. – Сегодня утром я послал моего слугу Кеннинга, чтобы он освободил мальчика от юридических обязательств, наложенных на него договором об ученичестве. Я знаю, что это результат несчастливого стечения обстоятельств, но сегодняшняя ситуация, в которой оказался ребенок, просто нетерпима. Хотя мальчик всего лишь внебрачный сын, но он является джентльменом по рождению и должен жить в хорошей семье, получить хорошее образование, соответствующее его положению. Вы можете не беспокоиться об этом.

– Ну нет, я должна беспокоиться, – не допускающим возражения тоном заявила Лиззи. – Нам нужен этот ребенок.

Морелл пожал плечами:

– Должно быть, вы шутите. Если мальчик будет оставаться поблизости, вам не удастся скрыть правду.

– Но Шарлотта больше не хочет ничего скрывать…

Уже во второй раз за этот день полковник не мог поверить своим ушам. Неужели, пока он находился за границей, в высшем обществе все посходили с ума или сумасшествие коснулось только семейства Хейуардов?

– Она не может публично признаться, что родила внебрачного ребенка, – буркнул он. – Поверить не могу, что вы ей это позволите. Все двери в один миг закроются перед ней, к ней будут относиться как к парии. Женщины, стоящие во всех отношениях ниже ее, будут смотреть на Шарлотту сверху вниз. Пожалуй, мало кто решится в открытую оскорбить ее, но не мне вам говорить, что в обществе существует тысяча способов, как нанести удар, сохраняя вежливую улыбку на лице. Я.не допущу, чтобы леди Шарлотту подвергли публичному унижению, и ваш, леди Литби, долг – отговорить вашу родственницу от такого опрометчивого шага.

– Прежде всего ей нужен ее сын, – терпеливо пояснила леди Литби. – Поэтому вы должны отменить поручение, которое дали вашему слуге.

Полковник угрюмо посмотрел на нее:

– Даже если бы я и согласился с вами, я при всем желании не могу вернуть дело назад. Получив от меня распоряжения, Кеннинг все устроил, и сейчас мальчик, должно быть, уже в Ливерпуле или даже находится на пути в Ирландию.

Против ожидания лорда Литби Дейзи повела его не к ближайшей крысиной норе, а к свинарнику, и когда они приблизились, он еще издали заметил маленькую одинокую фигурку мальчика, сидящего на ограде загона для свиней. Люди, работавшие во дворе фермы, время от времени поглядывали в его сторону, но ничего не предпринимали: очевидно, они уже привыкли к такой картине.

Лорд Литби вспомнил, что еще до того, как у него появилась замечательная свиноматка Гиацинта, он сажал Шарлотту на то самое ограждение, где сидел сейчас мальчик, и они, вместе наблюдая за свиньями, вели задушевные разговоры.

Когда он посмотрел на мальчика, у него сжалось сердце.

Тем временем собака подбежала к ребенку; Пип, почувствовав ее присутствие, повернулся и посмотрел в ее сторону.

Взяв себя в руки, лорд Литби расправил плечи и подошел к загону. Мальчик сразу перевел взгляд на него, и тут лорд Литби обнаружил, что под глазом Пипа красуется здоровенный синяк.

Не спеша подойдя к мальчику, маркиз встал рядом с ним и облокотился на ограду, как делал это много раз, беседуя с дочерью.

– Полагаю, ты – друг Дейзи, это так, Пип? – добродушно спросил он.

Мальчик кивнул:

– Так, сэр.

– Ну а я – лорд Литби.

Пип удивленно округлил глаза.

– Прошу прощения, ваша светлость. – Он торопливым движением стянул с головы кепку и собрался уже слезть с забора, но лорд Литби остановил его движением руки.

– Нет-нет, сиди. Ты ведь наблюдал за Гиацинтой, верно? Ну разве она не красавица? – Лорд Литби произнес это непринужденным тоном, как если бы обращался к любому, кто решил полюбоваться на его любимую свинью.

– В жизни не видел более замечательного животного, ваша светлость, – подтвердил Пип. – Все в один голос твердят, что Гиацинта – самая крупная в мире свинья. Вот только мне непонятно, как они это узнали: многие из них никогда не ездили дальше Манчестера и считают, что Манчестер – это уже край света, а Салфорд расположен на другой стороне Луны. На самом деле это очень близко. Мы с мистером Карсинггоном легким галопом доехали туда всего за несколько часов.

Маркиз вспомнил, что Карсингтон действительно что-то рассказывал о салфордском работном доме. Выходит, его внук жил там! Немыслимо!

– Ну и фонарь у тебя! – Лорд Литби невольно усмехнулся.

– Просто я подрался, – признался Пип.

– И часто ты лезешь в драку?

– Нет, потому что миссис Тайлер очень расстраивается из-за этого.

– Это немудрено – женщины часто поднимают шум из-за мелочей.

– Но миссис Тайлер пригрозила, что пошлет меня обратно в работный дом, хотя мне кажется, она просто погорячилась. К тому же мистер Карсингтон обещал, что не допустит ничего такого. Он даже дал мне слово джентльмена, а это кое-что да значит.

– Пожалуй, тут ты прав, – охотно согласился лорд Литби, после чего они некоторое время помолчали.

– Я знаю, что не должен сейчас находиться здесь, ваша светлость, – произнес наконец Пип. – Миссис Тайлер наверняка уже ждет меня, но мне очень нужно было немного побыть одному и подумать.

– Понимаю. Я тоже часто сюда прихожу, когда хочу подумать, – признался лорд Литби.

Пип удивленно посмотрел на него:

– Наверное, у вас это хорошо получается, а вот я так и не понял, как мне поступать, чтобы все делать правильно. Миссис Тайлер все время учит меня, что драться нельзя, но если моя мать умерла, разве я не должен вступиться за нее, когда ее оскорбляют? О мертвых нужно говорить либо хорошо, либо ничего, не так ли? Вот я и спросил миссис Тайлер: разве ее сын не бросился бы в драку, чтобы защитить ее честь? А она заявила на это, что честь существует только для господ; простым людям некогда забивать голову подобными глупостями. А еще она сказала, что я мог сломать себе руку или ногу и тогда не смог бы работать.