– Я знаю, я видел. Надеюсь, они прибудут раньше. Я включил сигнальные огни, так что они нас заметят. Надеюсь. А если ветер усилится, мы всегда может переждать здесь.

– Но дхаав ведь не будет работать? – спросил Нив.

Анурати испуганно взглянула на него. Пилот вздохнул.

– Боюсь, что нет. Дхаав не работает от батарей. Да и если бы работал – заряд остался небольшой, а мне нужно держать включённым тревожный сигнал.

– Вы уже раньше попадали в подобную… – проговорил мужчина с раной на голове, морщась от боли.

– В подобную зирну, – закончил за него Кандазаака.

– Нет. Наверное, я достаточно хороший пилот, и виман ещё ни разу не разбивал. До сегодняшнего дня.

– Вы и сегодня его не разбили, – сказал Нив.

Анурати склонилась к мужчине, который прижимал к голове скомканный платок.

– Скажите, – спросила она, – а у вас есть бинты?

– Да, конечно, – пилот показал на переборку кабины. – У меня там. Я сейчас! – и спрыгнул в песок.

Анурати что-то беззвучно шептала – как заговор или безголосую молитву – и аккуратно стирала кровь вокруг раны на голове мужчины. Нив долго смотрел на неё, потом тоже вылез из вимана. Он столкнулся с пилотом, который нёс чёрную металлическую коробку со складной ручкой. Такие же аптечки хранились и на ламбдах.

– Только не уходите далеко от корабля, – сказал пилот. – Здесь, конечно, не пояс ветров, но тоже опасно. И эта буря…

– Да, конечно, – сказал Нив. – Я буду недалеко.

И тут же пошёл, прикрывая рукавом лицо, навстречу ветру, прочь от вимана.

Обогнув высокую дюну, он опомнился и остановился. Виман оставался где-то позади. Солнце садилось. В вышине зажигались первые звёзды.

Ана.

Скоро она выйдет на улицу, чтобы ждать его у подъезда. На стенах домов загорятся огни, последний поезд пронесётся по бадвану, а она всё ещё будет стоять под обшарпанным коробом дхаава, вглядываясь в лица редких прохожих.

Ветер усиливался.

Песчаная пыль струилась у Нива под ногами. Следы за его спиной, ведущие к виману, таяли на песке. Нив посмотрел на сумрачные дюны, над которыми поднимался тёмный саван бури, и быстро, насколько мог, зашагал обратно.

Голову мужчине, который расшибся при качке, перевязали, и криво намотанный бинт напоминал головной убор, как у Кханда. Пилот принёс бутылку воды и помогал перевязанному мужчине пить. Металлическая аптечка с отодранной крышкой валялась на полу. Анурати сидела в своём кресле. Кандазаака стоял у входа.

Забираясь в отсек, Нив случайно задел рукой дверной проём, и кисть тут же свело от боли. Он совсем забыл про ушиб. Он бережно прижал разбитую кисть к груди, как во время молитвы. Вся ладонь потемнела, точно на коже выступили трупные пятна.

– С вами-то всё в порядке? – спросил пилот. – Помощь не нужна?

– Всё в порядке, – сказал Нив. – Просто ушиб. Перевязка не потребуется.

Он сел на прежнее место, рядом с Анурати.

Мужчина с разбитой головой уснул или потерял сознание – тело его ослабленно повисло на ремне безопасности. Пилот нерешительно мялся посреди отсека.

– Он сильно расшибся? – спросил Нив.

– Я не врач, – ответил пилот. – Обычный ушиб. Мне кажется, не слишком сильный. Но, наверное, сотрясение было. Думаю, всё обойдётся.

– А он, кстати, не сказал, как его зовут?

Пилот покачал головой.

– Ро́хин, – сказал Кандазаака. – Я с ним работал на ламбде полгода назад.

Пилот ещё несколько минут постоял в отсеке, переминаясь с ноги на ногу, не находя себе места, сказал, что попробует ещё раз связаться со спасательной командой, и вышел.

Дверь отсека по-прежнему была открыта.

Ветер заносил в виман белую песчаную пыль. Через несколько дней виман полностью занесёт песком.

Анурати что-то тихо произнесла и отвернулась от иллюминатора.

– Всё будет хорошо, – сказал ей Нив. – Мы легко отделались. Связь работает, нас скоро заберут. Я-то часто летаю к поясу ветров, вот если там упадёт виман… А здесь, считай, мы почти у городских стен.

– Да не сказал бы, – подал голос Кандазаака.

Он сел рядом с Рохином, скрестив длинные тощие ноги.

– Пока ты на прогулку ходил, мааван, пилот рассказал, как он садился. Мы с каалаки неплохо так сошли. Он сам-то тоже красивые песенки поёт – дескать, тут миль сорок до стен, не больше. Но, хадана, я уже давно в пустыне! Тут далеко не сорок! Ни города, ни стен – ничего не видно!

– Город даже на ламбдах за сотню с лишним миль от стены видно, – сказал Нив. – Куда мы улетели-то по-вашему? Я ж вообще с девяносто второй летел. А виман стало только под конец трясти. Может, тут местность такая, дюны слишком высокие или – не знаю. Думаю, половину пути мы точно осилили.

– Не похоже это на сорок! – повторил Кандазаака и покачал головой.

– Скажите, – начала Анурати, – а вы…

– Что? – спросил Нив.

– Вы думаете, пилот и вправду смог связаться с городом? За нами прилетят?

– Не обманывает же он нас! – сказал Нив. – К тому же, даже на далёких ламбдах прекрасно работает связь.

– На ламбдах! – фыркнул Кандазаака. – Да что ты понимаешь, мааван! Там совсем другие передатчики!

– Думаете, он ни с кем не связывался? – спросила дрожащим голосом девушка.

– Ахи его знает! – Кандазаака махнул рукой. – Всё же тут не мекхала-агкати, так что…

Нив вдруг отчётливо увидел, словно сон наяву – пилот в тяжёлых наушниках, от которых болит голова, заводит безумную машину, похожую на янпаталу Кханда, но слышит лишь завывание, шум ураганного ветра, песню песка.

– Посадка у нас была мягкая, – рассуждал Нив. – Как на перины сели. С чего бы рации не работать?

– А они не должны были уже прилететь? – спросила Анурати.

– Уверен, что скоро… – начал Нив.

Он сглотнул – горло у него пересохло. Страшно хотелось пить. Он подошёл к лючку на стене рядом с дверью, где обычно хранились маски и неприкосновенный запас, но лючок оказался закрыт.

– Вода? – спросил Кандазаака. – Пилот говорил, что в корабле запасов нет.

– Как нет?

– А вот так и нет, мааван! Видимо, выпили всё! – Кандазаака неприятно осклабился, его осунувшееся лицо лоснилось от пота. – Есть только одна бутылка, у пилота. Половина бутылки. Это вся наша вода.

– Тут и правда начнёшь верить, что рация не работает! – прошептала Анурати.

– Это несложно проверить, – сказал Кандазаака. – Пилот – там, – и показал пальцем на переборку.

– А толку? – сказал Нив. – Пешком мы всё равно не пройдём – что сорок миль, что сто сорок. Да и без воды к тому же. Остаётся только ждать.