Тэд молча слушал его, жуя бороду. Когда Льюис закончил, он сухо проговорил:

— Нет, Льюис, я не хочу работать с тобой. Ты будешь стеснять Элен.

Льюис ошарашенно уставился на него.

— Это она тебе сказала? Тэд неопределенно хмыкнул:

— Я не помню точно, как она выразилась. Но смысл был именно такой. Когда ты рядом, она чувствует себя скованно, а для актрисы это недопустимо. — Он помолчал. — Если бы дело зависело только от меня, я взял бы тебя не раздумывая, ну а так — сам понимаешь, я должен в первую очередь позаботиться об интересах Элен.

Вспоминая этот разговор, Льюис каждый раз мучительно морщился. Он чувствовал, что он ненавидит их обоих, причем Элен гораздо больше, чем Тэда. Он раздраженно отшвырнул в сторону сценарий, встал и налил себе виски. Подумать только, все это время она плела за его спиной интриги, лгала, настраивала против него друзей! Он, разумеется, и раньше об этом догадывался, но одно дело — догадываться, а другое — знать наверняка. Да и Тэд тоже хорош: вместо того чтобы поставить ее на место, прыгает перед ней на задних лапках и позволяет делать все, что ей заблагорассудится.

Хотя, может быть, это еще и неправда. Тэд ведь вполне мог солгать. Льюис остановился, не зная, на что решиться. Виски теплой волной расходилось по телу. Он выглянул в окно: в саду пели птицы, ярко светило солнце. Он подумал об Элен, и в ту же минуту все его подозрения вдруг исчезли, словно их и не было. Нет, Элен не могла его предать, она знает, что он ее любит, она знает, что, кроме нее, у него никого нет. Все вдруг снова стало простым и ясным, как когда-то в Лондоне. Он понял, что ему делать.

Он должен пойти к ней, прямо сейчас, не откладывая, пойти и все рассказать. Он торопливо двинулся к двери, но, не успев сделать и двух шагов, остановился. Из коридора донесся топот ног и звонкий голосок Кэт. Льюис почувствовал, что к нему снова вернулись все его сомнения.

Да, если бы не Кэт, все было бы иначе. Этот ребенок мешал ему расслабиться, ни на минуту не давал забыть о прошлом Элен. Он подошел к окну и посмотрел в сад. Кэт пробежала по лужайке и скрылась за деревьями. Кто ее отец? Когда и где Элен познакомилась с ним? Можно ли верить тому, что она рассказала, или все это ложь, от начала и до конца? Он чувствовал, что если бы он смог ответить на эти вопросы, он понял бы и все остальное. Он снова подошел к столу, скомкал рассыпавшиеся листки и злобно швырнул их в угол. Потом открыл дверь, сбежал по лестнице и остановился в холле.

— Где ты, Элен? Где ты? Отзовись! — крикнул он что было сил. Голос его раскатился по дому, эхом отозвавшись в ушах. Но спустя мгновение он понял, что ему это только почудилось, на самом деле он не издал ни звука. Крик шел из его сердца, он был оглушителен, но, кроме Льюиса, его никто не слышал.

Он выбежал из дома и помчался прочь, туда, где стоял его «Порш». Забравшись внутрь, он рывком включил двигатель — мотор взревел, набирая обороты. Потом он нашарил ручку радиоприемника и вывернул ее до отказа. Он надеялся, что грохот барабанов и вой электрогитар заполнят пустоту, образовавшуюся в его душе. Сунув руку в бардачок, он достал коробку с транквилизатором и вытряс на ладонь несколько таблеток. Их оказалось слишком много, он чуть не подавился, глотая их. Затем он отпустил сцепление и с ревом помчался по аллее.

Ворота открылись, он выехал на дорогу и, убедившись, что бродяги нигде нет, облегченно вздохнул. Он не знал, почему этот человек вызывает у него такой страх, он даже не был уверен, видел ли он его на самом деле. Так или иначе, но сейчас дорога была пуста, и Льюис решил, что это хороший знак.

Оказавшись на шоссе, он сразу нажал на газ. «Порш» мощно рванулся вперед. Торопиться ему, собственно говоря, было некуда. Стефани не ждала его так рано, но ему это было неважно, он хотел увидеть ее, просто увидеть, и все.

Подогнав машину к самому дому, он рывком распахнул парадную дверь и помчался вверх по лестнице. Отперев дверь ключом, который дала ему Стефани, он ворвался в квартиру и громко позвал ее. Она не откликалась. Он увидел, что гостиная пуста. В спальне ее тоже не было, хотя постель была разобрана, а простыни сдвинуты в сторону. «Она не могла уйти, — подумал он, — это было бы слишком ужасно». Ему казалось, что, если он ее сейчас не увидит, он сойдет с ума. Он посмотрел на часы — было всего десять утра. Она должна быть дома, должна… Он снова позвал ее, громко, отчаянно, во весь голос.

Дверь ванной распахнулась. Стефани стояла на пороге, тревожно глядя на него. Он замер, не спуская с нее глаз. Молчание длилось бесконечно долго.

Стефани была одета как для выхода: черное льняное платье, простое, но очень изящно сшитое и на этот раз даже не слишком облегающее; тонкие светлые чулки; дорогие черные туфли без каблука, украшенные спереди двумя бантиками; на шее — небольшая нитка жемчуга. Накрашена она была тоже не так, как всегда, — просто и без излишеств, никаких накладных ресниц и перламутровой помады. Но больше всего Льюиса поразили ее волосы, он даже не сразу понял, что она с ними сделала. Они были уже не платиновые, а золотисто-пепельные и обрамляли ее лицо двумя мягкими волнами. Стефани зачесала их назад и связала на шее широкой черной лентой, точь-в-точь такой, какую Льюис видел однажды у Элен.

Он растерянно смотрел на нее, не в силах произнести ни слова. «Это от таблеток, — подумал он, — я принял слишком большую дозу».

Лицо у Стефани было одновременно испуганное и торжествующее. Льюис заметил, что она слегка дрожит.

— Я тебя не ждала, — проговорила она наконец с нервным смешком. — Ты застал меня врасплох. — Она помолчала и добавила дрогнувшим голосом, с мольбой глядя на него: — Ну, теперь ты видишь? Ты видишь, что я похожа на нее?

— Господи, — пробормотал Льюис. — Господи… Он не знал, что и думать. Это была и Элен, и не Элен. В голове у него все перепуталось, перед глазами, сменяя друг друга, мелькали какие-то бессвязные образы. Он с силой провел рукой по лицу. Женщина, так похожая на его жену, по-прежнему стояла перед ним. Грудь у нее была полней, чем у Элен, бедра шире, да и смотрела она на него совсем не так, как смотрела Элен: нежно, страстно, маняще. Он знал, что этот взгляд предназначен именно ему, Льюису, а не безымянной тени из прошлого. Она стояла перед ним, живая, реальная, и ждала, когда он подойдет и обнимет ее.

Он торопливо шагнул вперед, боясь, что она заговорит и все испортит. Он знал, что голос будет не такой, как надо. Но она не заговорила — ей это было не нужно. Она просто подняла руки и обняла его.

«Значит, она все-таки услышала меня, — пронеслось в голове у Льюиса, — услышала и пришла». Он упал на колени и зарылся лицом в ее платье. Он чувствовал запах, идущий от ее тела, запах страсти, запах желания. Он провел рукой по ее ногам и понял, что под платьем на ней ничего нет. И хотя он знал, что это неправильно, что она должна была надеть кружевное белье, он не стал обращать на это внимания. Он видел, что она любит его, и это было самое главное. Он поднял голову и посмотрел ей в глаза, ожидая найти в них то же, что и всегда, — жалость и ложь. Но не нашел ни того, ни другого. Женщина смотрела на него с нежностью, и он понял, что это и есть его настоящая жена, его единственная любовь, его Элен.