Ватные спальные мешки мы изодрали и подожгли. Часть касок разбросали по кустам (теперь, возможно, аборигены станут в них плов варить). Остальные вместе с бронежилетами бросили в кучу. Сапер подложил под них тротиловые шашки, Ф-1 с вынутой из запала чекой (еще сюрприз). Пусть попробуют взять добычу…

Первое поле в лучах заходящего солнца миновали быстро. Кто-то несколько раз издалека выстрелил по нам. Офицеры и те сержанты, кто не нес раненых, отвечали беспорядочной, беспокоящей стрельбой по склонам хребтов.

– Братцы! Быстрей! Бегом! Ребята, из последних сил, но бегом! – кричал, подбадривая носильщиков, комбат. – Хлопцы! Не выскочим за уступ горы, все поляжем! Окружат и перестреляют, как воробьев!

Солдаты пыхтели, хрипели, пот лил ручьями, а дружный мат не стихал ни на секунду. Мы проскочили узкую горловину ручья, и перед нами показалась другая долина, гораздо более широкая и длинная. Артиллеристы сопровождали прицельным фланговым огнем отступление. Главное, чтоб не было отрыва снаряда. Для нас хватит одного случайного попадания. Две артиллерийские батареи мешали мятежникам преследовать нас, а вертолеты с большой высоты накрывали местность квадрат за квадратом там, где находился противник. Если бы не их помощь, то нас давно бы взяли в клещи. Отход превращался в бегство. Мы действительно бежали. Не позорно, конечно, ведь враг превосходил нас значительно, но все же бежали, потому что мятежники, несмотря на огневую поддержку наших артиллеристов, продолжали свои попытки обойти нас по склону и отрезать путь к отступлению.

Наконец-то к нам присоединился разведвзвод. Среди разведчиков потерь не было, только один легкораненый солдат и Пыж с перевязанной рукой.

– Коля! Что случилось? – спросил я у взводного.

– Резануло чуть по мышцам, но кровищи было много. Однако кость не задело, цела.

– Ну и хорошо! – похлопал я по плечу Николая. – Быть тебе начальником ГРУ!

– Эй, Пыж! Смените своими солдатами носильщиков, а то ребята совсем выбились из сил! – распорядился Подорожник. Солдаты начали нехотя менять уставших товарищей. Скорость движения отряда заметно увеличилась.

* * *

Наконец-то вырвались! Я уверен: проскочили и спаслись! Большинство бойцов выбились из сил, хрипели, как загнанные лошади, еле-еле передвигая ноги, шли на последнем издыхании. Но стрельба постепенно стихала, бородатые заметно отстали. Теперь не догонят. Наверное, довольны тем, что сегодня нас серьезно потрепали.

Комбат принял сообщение по связи и распорядился:

– Стоп! Перекур. Носилки положить! Сейчас прибудет борт. Вывезут раненых в Баграм, а мы пойдем дальше. Никифор! Бери Шкурдюка, Пыжа и разведчиков, прикройте эвакуацию! Рассредоточиться по периметру! Быстрее!

Десять солдат и три офицера растянулись цепью в густой траве, вглядываясь в надвигающиеся сумерки, и ждали вертолета. Машина внезапно появилась из-за горы и резко пошла на снижение к площадке, обозначенной дымами. Пять минут – и дело сделано. Ах! Как было бы здорово улететь в вертолете! Запрыгнуть в него и умчаться подальше! А как потом смотреть в глаза своим? Ладно, это секундная слабость… Теперь мы налегке и наверняка оторвемся от преследователей.

Навстречу комбату с холма спустились начальник артиллерии Потапов и лейтенант Куликовский. Начальник артиллерии обнял Подорожника за плечи, да так, что послышался хруст костей. Потапов был огромный, как медведь гризли. Силища в руках неимоверная. Только благодаря снайперской стрельбе артиллеристов, корректируемых этими двумя офицерами, мы выскочили из огненного мешка.

Из раненых с нами остался только Пыж. Комбат приказал улетать и ему, но Николай из принципа остался. Проявил характер.

– Куда теперь? – спросил я у комбата. – Темнеет, не уйти бы в сторону от своих. А то заблудимся и нарвемся на засаду.

– А мы и не пойдем дальше. Занимаем круговую оборону и ждем взвод Острогина. С ним поднимемся в горы, – распорядился Подорожник.

Наша оставшаяся группа залегла за камнями, напряженно всматриваясь вдаль, и через несколько минут сверху зашуршали камни. Острогин негромко окликнул нас, вскоре он и еще небольшая группа бойцов оказались рядом. Серега бросился ко мне обниматься, был крайне возбужден и обрадован нашему спасению. Серж рассказал, что утром афганцы, громко галдя, на самом деле вошли в ущелье и скрылись за поворотом. Но либо свернули к другому кишлаку, либо перешли на сторону «духов». Обратно весь этот табор не возвратился.

– Подъем! – скомандовал Василий Иванович. – Минута времени: проверить людей, оружие – и в путь. Разведка в замыкании.

Комбат с широкой марлевой повязкой на лбу и рукой на перевязи шел налегке с одним автоматом. Вылитый Щорс! Шагал он быстро, невзирая на ранение, и еще постоянно подгонял остальных.

Действительно, идти нужно было еще быстрее, потому что на вершине нас дожидался только взвод Бодунова. Больше нет никого, остальные роты снялись и ушли к броне. Полки и бригады с утра сменили позиции. Армия выходила к технике, в сторону крепости. Громко звучит: армия, полки и бригады… А на самом деле в горах и тысячи штыков нет.

Прошло полгода. В конце апреля Подорожнику наконец-то прибыл сменщик из Львова, майор Махошин. Он сразу мне не понравился. Круглолицый, гладенький, ухоженный майор излучал самоуверенность и самовлюбленность. С его лица не сходила глупая снисходительная улыбка. Но хуже всего было то, что он совершенно не умел разговаривать с людьми. Речь звучала обрывисто и бессвязно. Подорожник накрыл стол в нашей комнате и устроил прощальный фуршет. Он с грустью смотрел на собравшихся, натужно шутил, но мыслями был уже в Ташкенте.

– Прощай, комиссар! Не обижайся на мои шуточки в твой адрес. Извини за то, что мучил своим пьянством. Надеюсь, в остальном я был неплохим отцом-командиром. Береги себя, осталось три месяца. Не лезь на рожон! – напутствовал меня Иваныч. – С моим сменщиком держи ухо востро. Он парень неопытный, комбатом был лишь полгода. Служил только в кадрированной части. Солдат не видел, не знает, как ими руководить. Его специально назначили на должность, чтоб в Афган отправить. Махошину придется полгода учиться, а эта учеба будет окроплена кровью. Никифор! Постарайся, чтоб оказалась не твоя кровь!..

Первый рейд с новым комбатом пришлось совершить в Баграмскую «зеленку». На словах командование дивизии обещало превратить операцию в легкую прогулку. В полк поступил приказ – срочно выдвинуться к штабу дивизии. Экстренно! Два пехотных батальона и дивизионная артиллерия прибыли быстро, как могли. Но затем что-то не сложилось. Начальство, чтобы занять бойцов делом, начало проводить строевые смотры, занятия, совещания.

Постепенно выяснилось, что руководство дивизии вело переговоры с «духами». Разведчики, контрразведчики, полководцы беседовали со старейшинами, с вождями мятежных племен, с какими-то авторитетными бандитами. Тема разговоров: доставка продуктов и воды на осажденные заставы без боев и стрельбы. Наконец договорились. Уговор такой: мы не ломаем дома, не рушим дувалы, не топчем сады и виноградники, не минируем местность. За это нас беспрепятственно пропускают на осажденные посты в зеленой зоне. Вот спасибо! Но верилось в это счастье с трудом!