угрожает России даже без всякого вмешательства Китая, если сохранится авторитарный, центристский курс Москвы: командная экономика не сможет долго конкурировать с динамичной китайской.

Россияне, ориентированные на Запад, опасаются, что сближение с Китаем не даст развиваться демократии в стране. Западный курс мог бы привести к реформам и модернизации, обращение же к Китаю может на долгие годы укрепить азиатские политические традиции Москвы. Китай, во всяком случае, больше заинтересован в авторитарном правителе в Кремле, чем в демократизации и прозападном курсе России.

Несмотря на политическое сотрудничество, Кремль, очевидно, побаивается Китая. К большому разочарованию Пекина, Путин во время своего визита в Китай в марте 2006 года не обрадовался предложению построить газопровод из Сибири в Поднебесную: китайцы выразили желание, чтобы трубы проходили по российской территории до самого Тихого океана, причем Китай мог бы контролировать все поставки газа, в том числе и в Японию. В энергетическом покере Кремль пока не хочет раскрывать свои карты.

При всем охлаждении в отношениях Россия вряд ли может себе позволить окончательный разрыв с Западом, и прежде всего с ЕС. Хотя Москва и заняла жесткую позицию в дебатах с ЕС по поводу безвизового режима в Калининграде для транзитных путешественников, а Брюссель крайне неблагосклонно отнесся ко вступлению России во Всемирную торговую организацию (ВТО). В России европейцев обвиняют в навязывании своих западных ценностей, но при этом Кремль, скрипя зубами, заявляет о приоритете экономического сотрудничества. С другой стороны, почти половина внешней торговли России приходится на страны ЕС — они покупают нефть и газ, которым пока нет равноценной альтернативы, по крайней мере, пока не построен трубопровод. Для россиян очень много значит и свобода передвижения в государствах ЕС, как минимум в крупных городах. Так что Россия на данный момент так же зависит от Европы, как и Европа от России.

СПИЧКИ И ОГНЕТУШИТЕЛИ ДЛЯ ТЕГЕРАНА

Президент жестко реагирует на ужасное событие. 4 февраля 2004 года в вагоне московского метрополитена взорвалась бомба, погибло 39 человек. Владимир Путин обратился к россиянам по телевидению. Этот удар — попытка оказать на него давление и принудить к переговорам. Но одного в расчет не приняли, подчеркивает Путин: «Россия не ведет переговоры с террористами. Она их уничтожает»[344].

Через два года, 9 февраля 2006 г., на пресс-конференции в Мадриде Владимир Путин заявляет, что готов пригласить для переговоров в Москву палестинский ХАМАС. Премьер-министр Испании Хосе Луис Родригес Сапатеро вздрогнул: ХАМАС все это время не дает покоя Израилю; США и ЕС считают ХАМАС террористической организацией. «Сегодня нужно признать, что в палестинских автономных областях ХАМАС пришел к власти в результате законных демократических выборов, а выбор народа Палестины нужно уважать», — объяснил Путин[345]. Это предложение требовало обсуждения за столом переговоров. Руководитель ХАМАСа Халед Машаль обрадовался: «Мы приветствуем смелую позицию Путина». Помощь России поспособствует установлению «определенного равновесия» и ограничит американское влияние.

На Западе поднялась волна раздражения, в Израиле — возмущения. В Иерусалиме министр транспорта Меир Шитрит заговорил об «ударе ножом в спину Израиля» и международном скандале: «Что подумал бы Путин, если бы Израиль пригласил лидеров чеченцев? — вопрошает министр. — Во время террористических атак ХАМАСа погибло более 550 израильских граждан, в том числе много эмигрантов из России. Мы не понимаем, чем подрыв автобуса в Иерусалиме отличается от террористического акта в Москве или Беслане»[346]. В Израиле проживают сотни тысяч русских евреев; многие из них являются гражданами не только Израиля, но и России.

По словам сторонников Кремля, на встрече с руководством ХАМАСа Москва хочет выступить в роли психотерапевта и склонить своих собеседников к мирному сосуществованию с Израилем. Однако преследует Путин и внутриполитический интерес: Кремль должен учитывать, что примерно 20 % российского населения — мусульмане[347]. В апреле 2006 года Тегеран, Катар и Москва пообещали ХАМАСу финансовую помощь.

Так же неожиданно, как и после 11 сентября 2001 года, когда Путин объявил курс на Запад, на Ближнем Востоке он перешел на сторону противника и выдвинул Россию в качестве защитницы мусульман. Кремль преследовал тройную выгоду: во-первых, таким образом он завоюет симпатию почти 30 млн мусульман в собственной стране и пресечет тенденции к сепаратизму. Во-вторых, подпольные исламисты перестанут поддерживать повстанцев в Чечне. В-третьих, Москва хочет снова выйти на ключевые позиции в мировой политике: при отсутствии военного доминирования ей нужен хотя бы партнер, который признал бы ее ведущую роль в проблемном регионе.

В Иране Москва показала пример. Кремль предложил свои услуги в качестве посредника в споре о ядерной программе Тегерана. Россия помогла Тегерану построить ядерный реактор, а теперь решила отговорить его от обогащенного урана. Как пошутила «Московская газета», говорили не столько об «обогащенном уране», сколько об «обогащенном Иране».

Действительно, у Москвы есть в этой стране свои экономические интересы: в Бушере 2500 российских рабочих и инженеров строят первую иранскую атомную электростанцию, и после окончания стройки маячат перспективы новых миллиардных заказов, как и договоры о по ставках урана в большом количестве. Самый важный экспортер урана в России — это фирма «ТЕНЕКС». По сообщениям информационного агентства «Интерфакс», «ТЕНЕКС» будет заниматься утилизацией отходов израсходованного горючего с ядерной электростанции в Бушере. Руководство же «ТЕНЕКСа» отрицает какие-либо деловые контакты с Ираном[348]. В мае 2006 года генеральным директором «ТЕНЕКСа» становится уже неоднократно упомянутый Владимир Смирнов, который, как и Владимир Путин, значится в учредителях дачного кооператива «Озеро».

Главный поставщик урана в Иран — российская государственная атомная компания «ТВЭЛ». Глава ее правления — скандально известный министр связи и приятель Путина Леонид Рейман, до этого компанию возглавлял Александр Няго из Санкт-Петербурга. 2 мая 2006 года в возрасте 58 лет Няго скончался[349]. В апреле 2006 года руководитель пресс-службы президента Сергей Собянин становится членом правления «ТВЭЛ», а 26 мая 2006 года он принимает должность в наблюдательном совете[350].

Русские оппозиционеры упрекают руководство в Кремле, что те дают Ирану в руки оружие, которое скорее поразит Москву, чем Вашингтон. Прокремлевские политики, наоборот, заверяют, что Москва наладила хорошие отношения и исламисты Ирана не станут нарушать стабильность на юге России, поддерживая чеченских мятежников.

Телекомпании Москвы сообщили, что Россия отвоевала то место, которое занимала в мире в девяностые годы. «Это место не выдуманное, нам его предоставила история и положение нашей страны, — комментирует Первый канал. — Мы должны быть посредниками и арбитрами в новых конфликтах в мире. Для Европы и США Россия является единственным гарантом мирных намерений Ирана в этой ядерной программе»[351].