– А этот откуда? – указала я на ладонь Калеба.

Его лицо на секунду застыло маской.

– Совсем забыл о нем. Давно это было. – После долгой паузы Калеб сказал: – Нож. Мне яблока захотелось.

И я улыбнулась.

Как много было скрыто от нас обоих. Спрятано практически на виду в надежде, что никто глубже копать не будет. Я наконец-то понимаю Калеба. Знаю, что он искал и что нашел. Калеб обнаружил, что и его мама, и Шон выступали в суде против его отца. Когда Шон был незнакомцем. Когда он должен был быть незнакомцем. А теперь это обнаружила я.

Я проезжаю мимо дома Калеба. Похоже, там никого нет. Паркуюсь у дома Макса. Может, он дома? Его тоже нет. И он все еще не ответил на мое сообщение. Я отсылаю ему другое: «Вернулась в их дом». Затем бегу через дворы к задней двери, пока не укрываюсь в пустом закутке, где обычно стоят мусорные контейнеры. Сейчас те стоят перед домами в ожидании мусоровоза. Отступив, разглядываю бетонные стены. В них нет ничего особенного, просто они покрашены. Краской оттенка яичной скорлупы. Они всегда были такого цвета? Не помню. Никогда не обращала на это внимания.

В памяти всплывают слова Мии, сказанные в тот день, когда я без предупреждения приехала к Калебу: «Ты же собирался красить». Мы покрасили дверь в его спальню. Но про дверь ли тогда говорила его сестра? Однако не это сейчас имеет для меня значение, а то, что я хочу увидеть. Бросаю взгляд через плечо и вхожу в дом, открыв дверь ключом Калеба, найденным на чердаке.

Перепрыгивая через две ступеньки, несусь наверх. На пороге замираю, видя, что осталось от комнаты Калеба. Незастеленная кровать. Голые полки. Пустой рюкзак. Фонарик на чистом столе. Полное избавление от Калеба Эверса. Ковер выглядит потрепанным, с дорожками от пылесоса и следами протащенной по нему мебели. Мебели, которая, казалось, будет стоять здесь всегда. От нее остались лишь тени.

Я чувствую легкий запах краски, а потом замечаю за дверью две банки. С краской оттенка яичной скорлупы.

Окно открыто. На ветру хлопает прижатый к банке полиэтилен. Все приготовлено для покраски. Еще не начатой. На ковре по-прежнему виднеются следы, продавленные ножками кровати. Я их заметила в прошлый выходной, после того как Макс перевернул комнату вверх дном. Теперь я думаю, что кровать сдвинута умышленно. До Макса. По плану. Порядок в хаосе.

Все вещи Калеб держал на определенных местах, пусть это и было очевидно только ему самому. Кровать сдвигал Калеб. Я иду к кровати и встаю на колени. Упираю ладони в металлический каркас и толкаю. Он едва сдвигается под весом пружинной сетки и матраса. Я перехожу на другую сторону кровати, хватаюсь руками за нижнюю часть каркаса и тащу ее на себя что есть силы. Она сдвигается на несколько дюймов. Мне приходится сделать еще два рывка, прежде чем кровать занимает свое первоначальное положение.

На полу я не нахожу ничего интересного. Обогнув кровать, подхожу к ней со стороны окна, и у меня все внутри переворачивается. На открытом мной участке стены, выкрашенном серой краской, видна длинная выемка, подобная тем, что находятся на противоположной стене, в которую Калеб когда-то метал канцелярский нож. Только тут она глубокая. Лезвие ножа оставило не просто царапину в краске, а прорезало гипсокартон. Прочертило под сильным давлением неровную, рваную линию. Всего в нескольких дюймах от окна.

Драка. Драка с Шоном. Калеб не лгал. Если Шон ударил его, то что в ответ сделал Калеб? Схватил ближайший от него предмет? Канцелярский нож со стола? И хотел отработанным движением бросить его? Так и вижу, как это происходит: Калеб делает замах ножом, Шон успевает вцепиться в его запястье и отвести от себя, лезвие царапает стену. Шон с Калебом борются. Рвется цепочка карманных часов. А потом… А потом… Я смотрю в открытое окно. Нет сетки. Нет Шона. У меня перехватывает дыхание.

Калеб, нет.

* * *

Внизу распахивается дверь, и я порываюсь сказать ей. Показать ей. «Смотрите, что случилось! Смотрите!» Вот только… Она знает. У меня кровь стынет в жилах. Она должна знать. Шона нет. Его одежда здесь. В гараже лежали его карманные часы. Она знает… всегда знала.

Комната вычищена. Что я здесь делаю? Зачем Ив просила помочь ей собрать вещи Калеба? Слыша ее поднимающиеся шаги – скорее всего, она идет красить комнату, – я залезаю в шкаф, отодвигаю книжную полку, прячусь на чердаке и задвигаю за собой полку. Шаги Ив приближаются. Она входит в комнату. Должно быть, видит отодвинутую мной кровать. Должно быть, понимает, что здесь кто-то был. Она открывает дверцу шкафа. Заглядывает внутрь. Отходит. До меня доносится шуршание ее одежды. Наверное, она смотрит, нет ли кого под кроватью.

Ив словно чувствует присутствие другого человека.

– Калеб? – спрашивает она.

И звук его имени, одно это слово оживляет его. Подтверждает мои догадки. Ив медленно обходит комнату. Снова приблизившись к шкафу, зовет:

– Джесса?

Я шарю руками наверху – там, где когда-то лежал складной ножик. Пусто. Мы с Максом передавали его друг другу из руки в руки, потом приехала мама Калеба и… Не помню, куда мы его дели. Я вынимаю из кармана мобильный, включаю в нем фонарик. Между двух деревянных балок в свете фонарика блестит металлический предмет.

Я хватаю швейцарский ножик и крепко сжимаю в руке. Это все, что у меня есть. Он и мой телефон. Я выключаю на мобильном громкость и набираю на клавиатуре цифры 911. Палец зависает над кнопкой, готовый в любую секунду нажать на вызов. Потому что я внезапно осознаю, зачем нахожусь здесь. Почему Ив держит меня поблизости. Зачем следит за мной. Ив позвала меня сюда, чтобы я нашла ее сына. Она не верит в его смерть. Поэтому и следила за мной, считая, что мне известно больше, чем ей. И когда ей стало очевидно, что это не так, она позвала меня сюда, чтобы я выяснила, где он, куда уехал. И, кажется, я это выяснила.

Звонит телефон, и я вздрагиваю. Это не мой мобильный. За стеной раздается голос Ив:

– Да, вы приехали? Отлично. Сейчас спущусь. Шаги удаляются. Спускаются по лестнице. Где-то внизу распахивается дверь. Я, затаив дыхание, жду, когда дверь снова закроется. Затем отменяю звонок на мобильном, и покидаю свое потайное местечко, зажав в одной руке складной нож, в другой – телефон. Осторожно выглядываю в окно. В конце длинной подъездной дорожки стоит грузовой автомобиль. Видно, Ив арендовала его. Она выносит к нему свои вещи. Сейчас или никогда, решаю я. Ив занята. Она меня не заметит.

Посреди комнаты лежит зеленый рюкзак Калеба. Мне представляется, как он закидывает его себе на плечо, бросает на меня взгляд и вопросительно приподнимает бровь: «Идешь, Джесса?» Выходит за дверь и мчится вниз по ступенькам, а я, как всегда, отстаю от него на пару шагов. Я хватаю оставшиеся в комнате вещи Калеба и закидываю их в рюкзак вместе со своими. Не обращая ни на что внимания, чуть ли не кубарем скатываюсь с лестницы, выскакиваю за дверь и галопом бегу в дом к Максу.