Вскоре Алехина пригласили в английское посольство, находившееся в Лиссабоне, и передали письмо Ботвинника. В нем говорилось: «Я сожалею, что война помешала нашему матчу в 1939 году. Я вновь вызываю Вас на матч за мировое первенство. Если Вы согласны, я жду вашего ответа, в котором прошу Вас указать Ваше мнение о времени и месте матча.

4 февраля 1946 года. Михаил Ботвинник».

Переговоры о матче принимали конкретный характер. Своим представителем для окончательного согласования условий, времени и места проведения матча Алехин назвал редактора журнала «Бритиш чесс мэгэзин» Дю-Монта. Уже была достигнута договоренность, что матч состоится в Лондоне, ждали решения исполнительного комитета ФИДЕ.

Предстоящий матч дал новый импульс Алехину. Он приободрился и опять был полон планов, надежд, что встреча с Ботвинником поможет ему вернуться на Родину. Жизнь вновь приобрела цель, и Алехин с усердием готовился к матчу. По словам Люпи, он «хотел удивить мир своей игрой». Особенно много времени Алехин уделял тогда дебютной подготовке. Ему хотелось завлечь Ботвинника в открытые позиции, где большое значение приобретают импровизация и тактика. Он искал и находил новые продолжения в испанской партии, во французской защите и защите Каро-Канн. Об этом Алехин говорил, не вдаваясь в подробности, при встречах с Люпи. В те мартовские дни они завершали совместную работу по комментированию партий турнира в Гастингсе.

«В последний день своей жизни, — вспоминал Люпи, — Алехин почувствовал новый прилив энергии. Это был прежний Алехин. Он даже выразил желание пойти вечером куда-нибудь развлечься, но и там не переставал говорить о своем предстоящем матче с Ботвинником».

А на другой день в 11 часов дня официант отеля «Парк» принес в комнату Алехина завтрак и увидел его сидевшим в кресле без признаков жизни. Видимо, смерть наступила 24 марта 1946 года от паралича сердца.

Жизнь чемпиона мира оборвалась, вероятно, в ночное время — шторы на окнах номера были задернуты, горел электрический свет. Алехин сидел в кресле, склонив голову, и по его позе казалось, что он уснул, не успев почти притронуться к ужину, накрытому на столе. Ему было в тот час холодно, и он сел в кресло, не сняв пальто, укрыл ноги одеялом.

Справа от него на подставке для чемоданов находилась шахматная доска с расставленными фигурами — его постоянный спутник на пути славных побед. Незадолго до кончины он комментировал партию Медина — Рико, сыгранную на турнире в Бильбао в 1945 году.

Слева вблизи лежала раскрытая книга стихов Маргарет Сотберн. Последняя страница, на которой как бы покоился взгляд великого шахматиста, содержала меланхолическую строку — «…Это судьба всех тех, кто живет в изгнании…»

Так умер в 53-летнем возрасте Александр Александрович Алехин.

Он ушел из жизни, не успев получить телеграмму о том, что 23 марта исполком ФИДЕ принял решение о проведении его матча с Ботвинником, и не зная, что виза во Францию, которой Алехин добивался длительное время, наконец-то оформлена и выслана ему.

С большим опозданием, из-за споров между французской делегацией в Лиссабоне и португальскими церковными служителями, состоялись и проводы Алехина в последний путь. Только 16 апреля 1946 года гроб с телом Алехина был временно установлен в семейном склепе португальского шахматиста Мануэля Эстева на кладбище Святого Иоанна, близ Эшторила. У подножия саркофага, обитого черным бархатом, вышитым серебром, возложили прекрасный венок из роз и левкоев. Похороны были организованы и оплачены португальским шахматным объединением. В церемонии прощания с Алехиным участвовали дипломаты из французского посольства, русские эмигранты, представители португальского шахматного объединения, шахматных клубов Лиссабона и других городов, местные любители шахмат.

Скорбная весть о кончине шахматного короля облетела весь мир. Сообщения о смерти Александра Алехина были опубликованы почти всеми газетами, независимо от их политической ориентации. Тяжкую утрату в те дни переживали любители шахматной игры всех континентов и стран.

Отклик на это печальное событие в поэтической форме прозвучал в 1972 году в стихотворении Вл. Михановского «Чемпион мира»:

Трудно сказать, сколько бы еще времени мог находиться саркофаг с телом Александра Александровича Алехина в семейном склепе Мануэля Эстева на кладбище Эшторила, если бы не инициатива президента Международной шахматной федерации (ФИДЕ) шведа Фольке Рогарда.

В середине 1955 года делегатам предстоящего 26-го конгресса ФИДЕ был разослан для ознакомления Отчетный доклад, подписанный 9 июля Рогардом. Этот документ содержал такой пункт:

«Предложения о чествовании памяти Александра Алехина.

25 марта 1956 года исполнится 10 лет со дня смерти в Лиссабоне Александра Алехина, единственного чемпиона мира, который закончил свою жизнь, будучи обладателем этого высокого звания. Своими исключительными способностями, своими результатами, непревзойденными в истории шахмат, мне кажется, Алехин заслужил, чтобы его память была почтена ФИДЕ во всем шахматном мире. Вот почему я хотел бы предложить конгрессу установить на могиле Алехина памятник, который должен быть открыт в десятую годовщину его смерти. Что касается расходов, я считаю разумным, что одна четверть их должна быть покрыта Голландской федерацией — федерацией экс-чемпиона мира М. Эйве, одна четверть федерацией СССР — федерацией нынешнего чемпиона мира М. Ботвинника, одна четверть Португальской федерацией и одна четверть другими федерациями в виде чрезвычайных взносов. Я очень прошу, в частности, делегатов Нидерландов, СССР и Португалии обсудить до начала конгресса свое отношение к этому предложению».

Как видим, идея сооружения памятника Алехину принадлежала самому Рогарду. Его предложение обсуждалось сначала на заседании Центрального комитета ФИДЕ, состоявшемся в Гетеборге 8 августа, а на другой день уже на самом конгрессе. Выступая там, вице-президент ФИДЕ Вячеслав Рагозин сообщил, что Советская шахматная федерация предпочла бы, чтобы останки Алехина были перенесены в страну его происхождения, и что в этом случае федерация СССР взяла бы на себя расходы по перевозке тела, созданию памятника и приглашению на открытие памятника семьи покойного и представителей ФИДЕ.