– По три патрона?

– Как получится…

Две машины выскочили из деревни. Приличные машины, так что оторваться от них будет сложно.

– Упритесь во что-нибудь. – Повернуться к мужчине: – Сергей Семёнович!

– А?

Ударить коротко, чтобы оглушить. Он, конечно, кабинетный работник, но мало ли что.

Поворот.

Еще.

Вероника болтается где-то там сзади, стукаясь о борта.

А погоня? Погоня приближается… Захлопали выстрелы. Несколько пуль шмякнули в заднюю дверцу.

– Падайте на пол!

– А как же стрелять?

– После стрелять, если скажу.

Вильнуть в одну, в другую сторону.

Нет, не оторваться. Они тут местные, им все дороги известны, рано или поздно достанут. Надо притормозить и попытаться разбить им передок или пробить колеса.

Вытащить, сунуть в карман в дверце пистолет, чтобы можно было мгновенно выдернуть. И еще один перетащить поближе. Но не теперь, теперь безнадежно. Надо там, где будет прямая дорога. Дать по тормозам и через плечо выпустить обойму! Только ближе подпустить, как можно ближе!

Это только в кино во время погони из машин на полном ходу в яблочко попадают, а в жизни – умудрись, когда тебя как на аттракционе «Американские горки» мотает!

Еще несколько пуль пробили джип навылет! Так можно и не успеть, не дотянуть до прямого участка. Надо сбить их с прицела, надо огрызнуться! А уже потом…

– Вероника!

– Что?

– Хотели пострелять – стреляйте. Чего тянете?

– Куда?

– Хоть куда. Неважно! Можно по передку, чтобы в радиатор угодить!

– А если в водителя?

– В водителя на ходу не попасть. Ваша задача их с прицела сбить!

Бах, бах! Еще несколько пуль ударили в джип.

– Да стреляйте уже!

Вероника поднялась с пола, зашаталась. Это было видно в зеркале заднего вида.

– Стреляйте, я сейчас тише поеду!

– Ага! – ответила Вероника. – Села в багажнике на пол, расставив, уперев туфли в борта.

Нужно держать машину по возможности ровно, хотя – колея и песок, и кидает из стороны в сторону… До ближайшего поворота метров триста.

– Вот сейчас!

Короткая быстрая очередь. Точно – на три патрона!

Еще очередь! И опять – на три! Не рвет, не дергает спусковой крючок. Отсекает.

– Притормозите! У меня ничего не получается!

Бах, бах! Удары пуль о металл.

Убрать ногу с педали газа. Но не тормозить, нет! До поворота сто метров. Держать руль, который как живой…

Очередь!

Очередь!

И вдруг машина преследователей, на полном ходу вильнула в сторону и зацепилась за обочину.

Как это она?

– Куда вы стреляли?

– В водителя! – злобно крикнула Вероника. – Притормозите! Там еще одна машина! Ну какого черта вас болтает?!

Очередь!

Очередь!

Очередь!

– Медленнее! Куда вы несетесь! Не на ралли!

Очередь!

Очередь!

Вторая машина мотнулась в колее, теряя управление.

Шины? Точно, передние шины!

Еще очередь, уже длинная и что-то там, в передке той машины засверкало искрами, хлопнул, открылся на ходу капот, впечатался под напором воздуха в ветровое стекло так, что стекла посыпались.

Джип развернулся и встал поперек дороги.

– Уф! – сказала Вероника. – Не смогла водителя достать.

Вот это сюжетец!

– Ну вы даете!

– Сама от себя не ожидала. Спасибо папе с мамой. А вы теперь поезжайте, на дорогу внимательно смотрите, не оглядывайтесь – нет за нами больше никого. А я… я тут всю юбку разорвала в хлам и колготки. И синяков наставила! Такая обида!

* * *

– Ты рассказал всё?

– Всё, что вы хотели услышать. Что дальше?

Дальше… Дальше ничего. Дальше земная жизнь Сергея Семёновича закончится. В самое ближайшее время. Потому что «языков», которые обо всем рассказали, в живых не оставляют. Не тащить же их на себе через линию фронта. Да и некуда тащить. Он сам подписал себе приговор тем, что предал Родину, да не единожды, а дважды. И еще тем, что видел его лицо и его навыки в действии. Одного этого довольно…

– Могу я сейчас написать семье?

– Что?

– Написать семье записку. Я дам вам адрес, и вы бросите письмо в почтовый ящик. Не напрягайтесь, там не будет никаких шифров. Это будет письмо моей жене и моим детям. Прощальное. Надеюсь, вы окажете мне такую, не обременительную для вас услугу? Ведь, как ни крути, мы коллеги по цеху. Не знаю, кому вы служите, но служите достойно.

– Хорошо. Я брошу письмо в почтовый ящик.

– Спасибо.

И все же чем-то Сергей Семёнович был симпатичен. Может быть, тем, что вел себя достойно, по-мужски, хотя понимал, живым отсюда не выйдет.

– Хотите совет?

– Какой?

– Не лезьте слишком глубоко во всё это… Утонете. Здесь всё слишком запутано и неоднозначно.

– И в вашем случае тоже?

– И в моем тоже. Жизнь достаточна сложна и многовариантна. Вы повернули меня к себе одной стороной, а у меня их много. Может быть, когда-нибудь вы это поймете.

Сергей Семёнович говорил долго. Не для того, чтобы что-то объяснить, чтобы – жить. Потому что пока он говорит – дышит, видит, слышит. А смерть – это конец всему.

– Хватит, Сергей Семёнович, нет у вас никаких сторон. Потому что вы стороны попутали. Не на той оказались, не на нашей. Пишите свое письмо… Я даю вам пять минут.

Через пять минут Сергей Семёнович умер.

* * *

И теперь всё стало ясно. Окончательно! Из множества элементов, выуженных из открытых источников, собранных филерами, добытых технарями, перехваченных у противника, рассказанных «языками», сданных Сергеем Семёновичем… сложился гигантский пазл. Каждый элемент встал на место, сцепившись с соседним и со следующими, образовав цельную картинку. Да еще какую!

И кто бы мог подумать, что в этой, у черта на куличках, стране, сойдется и заплетется в тугой узел столько разных интересов? И даже до конца непонятно, ради чего затевается весь этот сыр-бор! Но видно невооруженным взглядом: что затевается. И скоро количество перейдет в качество. И тогда…

Как водится, начнется все с раскачки, потому что всегда так начинается. Монолитную страну, где все всем довольны, не перевернуть. Значит, будут создаваться «объективные» и «субъективные» трудности.