Наталья бросила пилу в кусты. Посмотрела на свою работу. Сердце бешено колотилось, казалось, оно сотрясает землю вокруг, а не только саму Наталью.

Надпиленные части оказались очень белыми и бросались в глаза. Наталья взяла кусок земли из-под недавно политых роз и измазала черноземом «белую галочку», образовавшуюся оттого, что ветка отстала от ствола. Не дожидаясь, пока высохнет земля на деревьях, Наталья спрятала пилу опять позади себя и бегом бросилась к навесу для садовых инструментов. Она уже мыла руки под шлангом в саду, когда из гостевого домика вышел Миша со спящим Фредиком на руках.

– Наталья, – удивился он шепотом, – что тут делаешь?

Зашла попрощаться к вашей честной компании – улетаю сегодня. Но номер сдала, а самолет только вечером. Но ничего, я в саду посижу, чтоб никого не обременять.

– Пойдем с нами, уложу Фреда, чаю попьем на кухне. Все отдыхать улеглись, так мы оторвемся, расскажешь о своих приключениях и побеге.

Наталья чуть не забыла, что сюда она подалась «в бега»: надо все же помнить, что насочиняла, взяла она на заметку.

– Ну давай. А сумку тут оставлю, чего ею грохотать. – Она пнула свою сумку, стоящую на крыльце у двери. Открыла дверь перед мужчиной с ребенком и вошла следом.

Но Соня уже не спала и как раз ставила чайник на кухне, куда прошла Наталья. Она взглянула на плиту и убедилась, что взрывать газ в доме все равно было невозможно, потому что плита была электрической.

– Как отдохнула? – спросила ее Соня, доставая из шкафа вторую чашку для Натальи.

– Достань еще одну, Сонь, сейчас Миша подойдет. Он меня встретил, когда я к дому шла. Он спящего Фредика пошел наверх укладывать.

Соня достала бокал с надписью «Миха».

– Все им «свои», а я «рылом не вышла», – накапливала Наталья обиду на супругов Тауб, чтобы не признаться Софье в том, что подпилила сучки.

– Отдохнула я пассивно, нервное это дело – возвращаться к маме после того, как лихо проявила самостоятельность, смылась в Москву. А теперь снова здорово…

– Домой вернуться – мечта многих тех девчонок, которых Москва перемолола так, что уже и стыдно родителям показаться на глаза, – вздохнула Соня.

– Хорошо тебе рассуждать в этих хоромах, да еще после Канн.

– Иногда и из хором бывает выход только в гроб, – оборвала ее тираду Соня, – радуйся, что живой осталась, пообщавшись с парой мафиози. Знаешь анекдот про лису и ежика?

– Давай я расскажу, – перебил ее Миша, вошедший на кухню и присевший на высокий стул у мраморной стойки бара.

– Давай, – Соня была рада прервать этот нравоучительный разговор. Чего она взялась девку учить, как жить, раз сама не умеет?

Миша засиял всей своей круглой физиономией. Он любит и умеет подать анекдот, как пьесу. Или, скорее, как басню с моралью. Или уж он именно такие – философские – скетчи и запоминает из всей горы пошлятины.

– Итак, – подбодрила его кривой улыбкой Наталья.

– Еж зайцу говорит: «Спорим, я с горки на лису скачусь, а она мне ничего сделать не сможет?» – «Ну, давай», – с сомнением и опаской сказал другу заяц. Еж свернулся в клубок, скатился с горы, лиса разозлилась, что он ей лапы уколол, но ничего сделать с ежом из-за колючек не смогла. Заяц осмелел, свернулся, как еж. И тоже скатился под ноги лисе. Тут-то она его и съела. Подошел еж к шкурке друга и говорит: «Если нет иголок – выеживаться не надо».

Сам же Миша и засмеялся. А Наталья разозлилась еще больше.

– Да, у меня нет иголок, а я выеживаюсь. А еж мог бы прийти на помощь другу и уколоть лису.

– Ну, это было бы не жизненно, – Миша сам был не рад, что, видно, слишком встрял в спор девушек и, кажется, положил свою шутку на чашу весов и так побеждавшей стороны. Наталья нахмурилась и допивала чай молча. То есть явно внутри нее все клокотало. Но наружу не вырвалось. Но взгляд, которым Наталья окинула Софью, Михаилу очень не понравился.

Отвезти тебя, Наташа, в аэропорт? – Соня старалась быть снова гостеприимной, благо гостья к ним прибыла ненадолго.

– Такси закажу, – сквозь зубы промямлила Наталья, – есть у вас номер?

– Номера нет. И на турецком никто из нас ни бельмеса. Можем попросить Махмуда. Его такса – сто евро.

– Пойдет, – сказала Наталья, не добавив даже «спасибо».

Соня попросила Махмуда об одолжении. Тот подъехал через пять минут.

– Счастливого полета, – сказала Соня вслед гостье, которая ни с кем не попрощалась, уходя с водителем.

– Чего она вечно на тебя обиженная, не знаешь? – спросил Миша у Сони.

– Она ищет повод меня возненавидеть. У многих людей такая тактика: принять услугу и изобразить ее недостаточной, воспринять в штыки. Чтобы не быть благодарными.

– Да, уж. Не делай добра – не получишь и зла, – не в бровь, а в глаз заметил Михаил. Впрочем, до него уже это сказали философы пару-тройку тысяч лет назад.

И слова его были пророческими.

Наталья позвонила Лимону из машины и сказала обтекаемо:

– Я сделала то, что ты просил. Еду в аэропорт. Ты встретишь меня?

Лимон сперва хотел отказаться, но потом подумал, а вдруг Натка в отместку за невнимание позвонит Таубам и предупредит, что подпилила сучки под гамаком. К тому же, если гадость сработает, как надо, Наталью нужно будет отравить снотворным и напечатать покаянную записку.

Май закончился и настал июнь, а с ним и начало туристического сезона.

Соня с мужем и ребенком все чаще спускались к морю. Потому что от горячего песка, звука волн и домашнего лимонада Соня впадала в блаженную дрему. Она спала на берегу, потом вяло поднималась наверх и располагалась на террасе с видом на море. Потом снова спускалась к морю и плавала, плавала, плавала в чудесной аквамариновой воде, вдыхая ее неповторимый аромат. Море словно переселилось ей в кровь. Оно ласкало и баюкало. Оно обнимало и выталкивало на гребень больших, протяжных волн.

Клод плавал с ней, но только тогда, когда с ними на берег спускались Лиля с Мишей. Потому что Фредик настолько полюбил плавать, нырять и бултыхаться с мячиком у берега, что рвался вдаль. А этого родители допустить не могли.

Но на этот раз Клод не дал Соне заплыть далеко. Он встал на ноги и стал кружить Соню по воде, как на карусели, целуя на каждом обороте.

– Дай мне поплыть, – счастливо смеялась Соня, – голова кружится от поцелуев.

И они улеглись на волны. Клод плыл профессионально, а Соня держалась на воде, раздвигая ее руками перед животом.

– Как я рада, что мы купили этот дом, – сказала Софья, перевернувшись на спину и глядя в безоблачное небо. – Я словно плыву по воздуху – так мне легко и хорошо.

– И мне, – сказал Клод и поднырнул под Соню, задев ее спину своей.