Это слово появилось в рассказах Маргариты уже во второй раз. И подруги решили уточнить, кого она имеет в виду.

– Каподин – это мы так называли капитанов первого ранга. И один из них к Ленке моей таскался, так вам понятнее? Старый уже был. То есть нам с Ленкой он казался старым. А так-то мужику немного за сорок было. Но я ему всегда удивлялась, мужичонка он был мелкий, кажется, плюнь и в угол отлетит, а такого жару задавал! Ленка даже мечтала, чтобы он от своей капитанши избавился и ее себе в жены взял.

– Но не получилось?

– Какое там! Да и какая из Ленки капитанша. Все в Гаджиеве знали, что к ней лейтенанты как по протоптанной дорожке ходили. Вот и каподин ее тоже продинамил… Ходить к ней ходил, а как перевод в другое место получил, так уж, извините! Так и холостякует моя Ленка одна. Ну, да гулящих мужиков на ее век хватит. Не пропадет без мужского внимания.

Подумать только, такие детали она помнит! А ведь это было лет двадцать назад. Да что там двадцать, какие двадцать, куда больше! Вот ведь странное дело, Маргарита так хорошо до сих пор помнила все, что происходило с ней в то время. Непостижима память человеческая. Вот и Александра-то давно нет на этом свете. И сынок неизвестной подругам Ленки давно вырос и даже выучился и обзавелся собственным ребенком. Но Маргарита до сих помнит синие рейтузики из толстой шерсти и белые с красными галошками валенки, посланные в той посылке.

– Но уезжал Александр в хорошем расположении духа?

– В отличном.

– Точно?

– Совершенно точно! Сашка вообще любил ездить в командировки. Вот и в тот раз он все улыбался, шутил. Сказал, что ему невероятно повезло, увидит сразу двух замечательных людей.

– И кого же?

– Первый писатель, – нахмурилась Маргарита. – Саша сказал, что тот едет в Гаджиево, чтобы изучать быт и трудовые будни подводников. Вроде бы они даже по – едут одним поездом или что-то вроде того. Сашке писателя навязали, чтобы он его сопровождал до самого Гаджиева. А Саша и не против совсем был. Он любил знакомиться с новыми людьми.

Писатель! Ураганов, не иначе. Но почему Ураганов не рассказал подругам о том, что был знаком с мужем Юлии Аюповны? Не знал? Сознательно скрыл? Но зачем? Хотя вроде бы Ураганов что-то такое говорил, но явно для него та встреча с Александром не стала судьбоносной. И вполне возможно, он про нее вскоре просто забыл.

– А кто был второй человек, с которым Александр собирался встретиться в Гаджиеве? – поинтересовалась Кира.

– Он мне не назвал его имя.

– Скрыл?

– Скорее хотел меня поддразнить. Сказал, что я упаду от удивления, когда он приедет обратно и все мне расскажет. А до этого, малышка, сказал он мне, хочу, чтобы ты постоянно ломала свою прелестную головку над этой загадкой и побольше думала обо мне.

Отношения между Александром и Маргаритой всегда были очень нежными, не омраченными никакими бытовыми неурядицами. Александру была нужна лишь любовь и ласка от его женщины. А Маргарита, в свою очередь, не предъявляла любовнику материальных претензий. Отношения у них были близки к идеальным. И в тот вечер, прощаясь со своим любовником, Маргарита и не подозревала, что целует его в последний раз.

Ведь в тот, свой самый последний визит к Маргарите, после возвращения из Гаджиева, и за день до своей смерти Александр даже не прикоснулся к Маргарите. Да и она сама не осмелилась к нему приласкаться, отлично видя, что мужчине не до ее ласк, он чем-то сильно озабочен и встревожен.

– Он все время что-то бормотал о поезде, о сумке и о хулигане, который раскрыл ему глаза.

– Сумка? Хулиган?

– На обратном пути Сашкина сумка упала с верхней полки. «Молния» сломалась, и все бумаги рассыпались по полу.

– А что это были за бумаги?

– Служебные и потому крайне для Саши важные.

– У него могли быть неприятности из-за них?

– Наверняка. Я потом даже думала, а не в бумагах ли этих дело? Но с другой стороны, кончать с собой из-за результатов обычной ревизионной проверки… Это было совсем не в Сашином духе.

И помолчав, Маргарита печально заговорила вновь:

– Если бы я была с ним рядом в ту последнюю ночь, возможно, ничего бы и не произошло с ним на следующий день. Мы бы поговорили, все хорошенько обсудили и вместе бы пришли к какому-нибудь решению. Я видела, что Сашка был в страшном смятении. Не хотела его отпускать. Но он ушел от меня. Ушел к дочери, к жене. А Юля… Она всегда была такая холодная и жестокая к Сашке. Она от него все время чего-то требовала, на чем-то настаивала, скандалила, ругалась. Сашке было с ней некомфортно. Юля никак не могла бы его утешить, успокоить, даже просто поговорить. Все Юлины разговоры всегда сводились к новым требованиям денег.

Маргарита снова замолчала, она отвлеклась на новую рюмку водки. А подруги получили небольшую передышку, чтобы обсудить слова женщины.

– Что-то очень плохое произошло в Гаджиеве, – тихо произнесла Леся, обращаясь к подруге. – Что-то такое, отчего бедный мужик застрелился.

– И заметь, писатель Ураганов был там! В этом самом Гаджиеве! Наверное, стал свидетелем разыгравшейся там драмы. Но нам об этом ни словечка не проронил! Сказал, что вся поездка прошла, как и было запланировано. Вспоминать особенно нечего.

Ураганов был тертый калач. И подруги подумали об этом еще при первой их с ним встрече. Но потом как-то отвлеклись. И в итоге Ураганов покинул их с минимальным ущербом для себя самого, ничего толком не объяснив девушкам. Он убедил подруг, что тетя Люда бегала к нему ради него самого. И все!

Но ведь могло быть и иначе. Совсем, совсем иначе. Писатель Ураганов мог оказаться настолько хитрым, что подстроил преступление именно таким образом, чтобы подозрение в первую очередь пало бы на него. И тогда любому следователю было бы ясно, преступления этот человек не совершал. Слишком очевидны улики, чтобы умный человек не попытался их скрыть.

– Неужели все-таки Ураганов? – вскочили на ноги подруги. – Как же мы так… Прошляпили! Проворонили! Упустили!

– А ведь он интересовался, в какой больнице лежит тетя Люда.

– Добить ее захотел! Ах, он негодяй!

Поспешные решения еще никого не доводили до добра. Но Кира с Лесей были склонны именно к таким поступкам. То, что подсказывали собственные чувства и эмоции, неизменно оказывалось верным. А все их логические построения и попытки анализировать и мыслить здраво неизменно бывали обречены на провал.

Вот и сейчас подруги поняли, что писатель Ураганов не до конца искренен с ними, и немедленно заподозрили его в еще более страшных грехах. Как известно, единожды солгав… И даже если не совсем солгав, то умолчав… В общем, доверия у подруг к Ураганову уже не было. Надо было мчаться к нему и трясти писателя, пока из него не вывалилась бы вся правда.

– Мы должны спасти тетю Люду.