– Что же? – еще больше удивилась Селеста. – Ты принес мне какой-то подарок?

– Можно и так считать, – сказал Орвин, и Феликс услышал, как после этих слов что-то со стуком упало на пол. Селеста дико вскрикнула. – Узнаешь? Это голова твоего пса Рипрока! Я знаю, ты приказала ему убить меня, но, как видишь, я жив!

– Ты прав! – воскликнула Селеста, которая от злости и возмущения стала с ног до головы совсем красной. – Я всю жизнь мечтала уничтожить не только тебя, но и весь ваш паршивый гилмаровский род! Да и Гилмара заодно, если бы он был жив. Но ему здорово повезло вовремя отправиться на покой…

– За что же такая ненависть? – усмехнулся Орвин.

– За то, что он разделил свое королевство между сыновьями, а родную дочь Мериду выставил за дверь!

– Какую еще дочь? – изумился Орвин. – Что ты несешь?

– Ту самую, что вы пытались забыть все это время! – выкрикнула жрица.

– Выходит, проклятая колдунья, сосланная Гилмаром на болото, его дочь? – догадался Орвин.

– Верно, но это еще не все… Я рождена от той самой Мериды и пришла вам всем напомнить о своих правах! Я имею такое же право на королевскую корону, как и ты, Орвин, и я ее обязательно получу… Меня никто и ничто не остановит!

– Я тебе не верю! Этого не может быть! – возразил Орвин. – Ты все врешь! Даже если про Мериду все на самом деле так, как ты говоришь, у нее не могло быть детей… Она жила здесь в полном одиночестве и под хорошей охраной!

– Ты имеешь в виду Сатуна? – Селеста захохотала. – Надо сказать, этот воин достойно исполнил роль моего отца… Правда, это все, на что он был годен… Моей матери пришлось над ним хорошенько поработать и кое-что в нем исправить… – жрица метнула взгляд на голову Рипрока.

– Это он? – в ужасе воскликнул Орвин.

– Да, это мой отец Сатун, – подтвердила Селеста совершенно равнодушно. – Правда, раньше он выглядел гораздо лучше, – пошутила она. – Впрочем, хватит болтать… Сейчас мне нужен только твой зеленый камень, родственничек. Надеюсь, ты принес его с собой?

– Да, он и правда у меня, – усмехнулся Орвин. – Только тебе придется хорошенько повозиться, чтобы отнять его.

– Я с радостью вырву твое сердце и возьму камень, – зашипела Селеста, и Феликс увидел, что она снова превращается в дракона.

Орвин мельком взглянул в сторону Феликса, который, к счастью, остался незамеченным жрицей, и побежал к выходу. Дракон, превращения которого еще полностью не закончились, попытался схватить его зубами, но дед ловко увернулся от него. Он в несколько прыжков добрался до двери и выскочил наружу. Туда же направился и красный дракон.

Как только Феликс остался один в комнате, он выскочил из своего укрытия и остолбенел. На него с пола, широко открыв глаза, смотрела голова Рипрока или, как выяснилось, Сатуна, воина Гилмара. Ее взгляд был неподвижным, холодным, леденящим душу, и Феликсу пришлось сделать над собой усилие, чтобы побороть страх. Он заставил себя оторвать взгляд от головы и больше уже не обращал на нее внимания.

Феликс ринулся к потайной двери, которую только что пытался открыть Орвин, и так же, как и дед, начал толкать ее плечом. Но все усилия были тщетны, и тогда мальчик решил попробовать найти ключ. Однако, куда бы он ни заглядывал, его нигде не было. Тогда, совсем отчаявшись, Феликс нагнулся к замочной скважине и заглянул внутрь, чтобы рассмотреть, что находится за дверью. От увиденного его сердце учащенно заколотилось, и он снова, словно сумасшедший, стал толкать злосчастную дверь. Феликс все долбил и долбил по ней, но через какое-то время невыносимая боль в плече заставила его остановиться. Мальчик застонал и схватился рукой за больное место. «Так я никогда не попаду внутрь, – подумал он, когда боль в плече немного утихла. – Надо придумать что-то другое».

Феликс поразмышлял с минуту и вдруг вспомнил о второй пробирке Людвига. Он извлек ее из кармана. Пузырек каким-то чудом оказался цел. «Хорошо бы с помощью этого зелья стать как Халк, – размечтался мальчик, вспоминая одного из любимых киношных героев. – Я тогда бы без труда открыл эту чертову дверь». Он хотел было снять крышку, однако, то ли от волнения, то ли из-за спешки, пузырек выскользнул у него из рук и упал на пол. От удара крышка отскочила в сторону, а все содержимое пузырька высыпалось наружу.

«Ой!» – выдохнул Феликс и кинулся к пробирке, чтобы исправить положение, но он уже не успел ничего сделать. Порошок, словно вода в губку, тут же впитался в пол. Как только это произошло, гладкая поверхность под ногами зашевелилась и стала трескаться в разных местах. Из образовавшихся щелей вышли наружу неимоверно разросшиеся корни дерева, которые превратили пол в бугристую поверхность. Феликс, глядя на все происходящее, откатился в сторону к самой стене. Он уже оттуда наблюдал, как голова Рипрока, словно живая, какое-то время прыгала по полу, но потом, застряв между корнями, остановилась в метре от него. Феликс вздохнул: ко всему прочему, не хватало еще оказаться нос к носу с мертвым военачальником.

А корни дерева все продолжали увеличиваться в размерах, и от этого вся комната, а вместе с ней и мебель, пришла в движение. Диван и камин, то и дело подпрыгивая, теперь стояли кое-как, зеркало от напряжения треснуло посредине, клетка с драгами свалилась набок, и зверьки жалобно запищали. Вскоре и потайная дверь в углу раскололась надвое: одна ее половина вывалилась из проема на пол, а другая криво повисла на верхней петле.

Лицо мальчика радостно засияло, и, уже не замечая происходящего вокруг, он, перелезая через корни дерева, пополз к двери. Через образовавшуюся дыру он пролез внутрь потайной комнаты и, как только все немного утихло, кинулся к футляру, который, в отличие от всего остального, преспокойно висел в воздухе.

Через прозрачное стекло Феликс увидел Алису, которая была настолько бледна, что сначала показалась ему мертвой. «Это я во всем виноват, – простонал Феликс, и на его глаза навернулись слезы. – Я втянул ее во все это!» Но вскоре, приглядевшись как следует, он облегченно вздохнул. Голубоватые веки девочки слегка подрагивали – Алиса была жива. Феликс попытался открыть крышку футляра, но она не поддавалась, и его охватило отчаяние. Он во все глаза смотрел на девочку и совершенно не понимал, как ей помочь.

Вдруг с улицы донесся невообразимый шум, и мальчик, оставив футляр в покое, бросился искать камни. «Дед сражается из последних сил, а я тут…» – ругал он себя, лихорадочно осматривая комнату. Его взгляд упал на янтарную шкатулку, стоявшую поверх книги на столике, и он ринулся к ней. Шкатулка оказалась пустой, но по треугольным ячейкам внутри нее Феликс сразу догадался, что там недавно лежали камни. «Куда же Селеста их спрятала? – подумал Феликс. – Навряд ли она взяла их с собой», – засомневался он и живо представил себе красного дракона.

Мальчик поставил шкатулку на прежнее место, пошарил в ящике стола, осмотрел каждый угол комнаты, сверху донизу прощупал все стены, но ничего не обнаружил. На полу и потолке тоже не было ничего такого, за что можно было зацепиться. «Что же делать?» – взволнованно думал Феликс. Вдруг его лицо просветлело: ему в голову пришла необычная мысль.