Они прошли половину пути – метров сорок – пятьдесят, когда из бутика или чего там… появился какой-то козел… в черном, как смерть. Огляделся, вскинул оружие…

Подполковник, с колена, несколько раз выстрелил в террориста – и тот повалился назад, на хрустящий ковер из осколков…

– Есть.

Хуже салаги…

– На ж… шерсть – нецензурно выразился подполковник – может, тут еще целый джамаат. Прикрывай мне спину, я пошел…

* * *

Подполковник был уже на тротуаре… автомат в привычных к такому делу руках смотрит на цель… цель все еще там, видны ноги и ботинки, они не двигаются. Отстраненно – разум фиксирует то, что он видит. Убитый или тяжелораненый на тротуаре мужчина… полз из последних сил к стене, оставляя полосу крови. Дальше – труп женщины, еще один. Похоже, мрази стреляли во всех, кого видели…

Почему то в голову пришло – сатанисты. Они, падлы… У кого еще хватит ума на такое – людей на улице пострелять…

– Держи улицу… – отдал команду подполковник.

Нога дернулась.

– Аллах Акбар!

Грохнул взрыв…

* * *

Стена и огромный боевой опыт сохранили подполковника. Так получилось, что граната взорвалась в бутике, и между ним и роем осколков смертоносной Ф1 была каменная стена. А стекла – уже выбило все, нахрен…

Близким взрывом – ударило по и так многократно контуженным ушам, впереди все заволокло пылью и дымом от взрыва. Подполковник отшатнулся к стене…

Шахид сраный. Мало мы их… надо было целыми селами. Под корень…

Подполковник сделал шаг вперед. Затем еще один. Палец лежал на спусковом крючке, в ушах – шум как при быстром наборе высоты…

Твою же мать…

Растерзанный взрывом шахид – точнее то, что от него осталось – лежал там, где была витрина. Было хреново видно, а на витрине были манекены – поэтому из-за пыли было не понять – где части человеческого тела, разорванного гранатой, а где пластиковые части от манекенов…

Уже выли полицейские сирены. Город встал, к месту перестрелки было не пробиться…

Горских, задержав дыхание и прищурившись, шагнул вперед, в дым. Уже занималось, и прилично, горели ткани…

Какой-то бутик, или магазин… хрен знает, чего разберет. Ткани, модели, дорогая обстановка. Конечно – перестроили из неприспособленного помещения, выход только один, он же вход, товар грузили с улицы – да и какой тут товар, баловство одно. Когда на улице началась стрельба – сюда тоже забежали люди, так и так покупателей хватало. И этот шахид сраный, зайдя сюда просто пострелял набившихся по углам людей. В основном женщин… они так и лежали вповалку, пытаясь найти укрытие в примерочных и за перегородками, которые пальцем проткнешь. А этот скот… расстреливал их от бедра…

Ну, и вот что за такое положено?

Хотелось блевать. Он начинал в ВДВ во время событий в Северной Осетии, видел что там творили… людей целыми семьями вырезали, села сжигали. Побывал и в Южной Осетии, в восьмом, видел, что там грузины творили. Но никак не думал… увидеть такое в Москве…

Кашляя – он достал телефон, ткнул последний вызов. Номер Детинцева…

– Алло… Что там, б…

– Это Горский. Один уничтожен… кха…

– У нас тут гаденыш… снайпер… садит… Отбой.

Над крышами Тверской – грохотал выкрашенный в пятнистый камуфляж вертолет Ми-8. То и дело – он зависал, сбрасывая по паре одетых в черное бойцов с длинными черными чехлами и большими рюкзаками. Это были поднятые по тревоге снайперы спецназа ФСО, Федеральной службы охраны, занимавшие позиции на путях возможного движения террористов. Еще одна группа снайперов – занимала позиции на крыше здания Государственной Думы. Поднятый по тревоге Кремлевский полк получал вместо карабинов СКС автоматы и занимал позиции на случай штурма, Боровицкие ворота перекрыл БТР. Президента пытались эвакуировать на вертолете – но он отказался и прошел в Ситуационный центр, расположенный под Кремлем.

* * *

Группа сотрудников ФСО и спешно собранные ГИБДДшники из спецбатальона – выдвинулись из Кремля на нескольких бронетранспортерах и полицейских машинах сопровождения. Бронетранспортеры – застряли сразу и без шансов. Тогда группа, доехав до нужного места на метро – усилила охрану комплекса зданий на Старой площади. Правда, выяснилось, что двое министров – уже смотались по домам.

* * *

Перестрелка удалялась от них, они бежали на ее звуки… спазматически кашляющий Калашников, отвечающее ему ружье и еще один Калашников… видимо, какая-то машина прорывалась сквозь транспортный поток, вставший из-за чрезвычайной ситуации. А они пытались не отставать…

* * *

Придурки конченные.

Крючок не понял, куда они вообще ехали, такое ощущение, что они просто пытались оторваться от него где-то на улицах и в переулках Москвы, чтобы потом бросить машину и скрыться. Сирены – проявлялись то тут, то там, перестрелка подняла всех на ноги – но Крючок не питал никаких иллюзий насчет действенной помощи. В обстановке чернейшего бардака, когда каждый начальник будет стараться выделиться, а каждый подчиненный что-то сделать, неважно, правильно или неправильно – главное, это самому не попасть под… раздатчик. Он сознавал, как сейчас выглядит – два автомата, пистолет, весь в засохшей крови и нет документов на машину. Готовый террорист, твою мать, шлепнут, а потом будут разбираться, кого именно они тут шлепнули.

Вообще, интересно – они его хоть видят, что он их преследует?

Движение – было худшим из возможных, двигалось рывками, машины то набирались скорость, то останавливались и ползли как черепахи. Можно было бы попробовать во время очередной такой остановки догнать машину террористов, тупо расстрелять ее – но точно так же легко можно будет ее упустить. Оставалось только ехать следом и ждать…

Зазвонил телефон. Он сразу не понял, что это такое, заиграла какая-то музыка в стиле «бум-бум-бум», и он пытался понять, как ее выключить – как вдруг до него дошло, что это телефонный звонок. Он ткнул на кнопку на консоли, на которой был тот же значок, что и на телефоне…

– Але…

– Кто это…

– А это кто?

– Ты зачем мою машину угнал, козел?

Ах, вот оно что.

– Верну не кипешуй. Покатаюсь немного и верну…

– Чего?! Ты, б… с дуба упал, ты на кого…

Крючок ткнул расположенную рядом кнопку «отбой» – и увидел, как впереди, медленно – медленно, открывается задняя, распашная дверь фургона…

* * *

Шахид

Мне интересно бывает смотреть на то, как вы, русисты, пытаетесь защитить то, что защитить уже нельзя. Как вы, бесплодно и безумно – пытаетесь остановить саму историю…