– Ну, дорогая, что ты, перестань. Очень даже ничего.

– Ты просто меня успокаиваешь.

– Нет, правда.

Перед тем как заснуть, Мак повернулся к Норме:

– Дорогая, я хочу, чтобы ты знала одну вещь.

– Какую?

– Ты самый сексуальный итальянский мальчик, с которым я спал.

Последовала пауза. Потом Норма похлопала мужа по руке:

– Мучас грасиас, сеньор.

Бобби сдал школьный выпускной тест еще в армии и, вернувшись, месяца через четыре наконец решил, что надо бы ему пойти в колледж и приобрести профессию. В какой – пока не придумал. Одно время Док надеялся, что сын пойдет по его стопам и станет фармацевтом, но, учитывая, что Бобби с трудом вытянул математику и химию, это явно исключалось. Он подумывал, не поучиться ли на бизнес-администратора, но сомневался. За неделю до отъезда он сидел на веранде и пытался представить свое будущее, когда увидел мисс Хендерсон, его учительницу из шестого класса, – она вернулась из летнего отпуска и медленно поднималась по ступенькам.

– Здравствуй, Роберт, – сказала она, слегка запыхавшись. – Мама говорила, что ты уже дома.

Бобби сам удивился, что так рад ее видеть.

– Здравствуйте, мисс Хендерсон, как поживаете? – Он встал и предложил ей стул.

– Отлично, – сказала она, усаживаясь. – Ты собрался в колледж, верно говорят?

– Да, мэм, в штат Миссури.

Она принялась рыться в сумке – что-то искала.

– Я хотела зайти к вам до твоего отъезда и вручить тебе небольшой подарок. Надеялась сделать это на выпускном, но ты уехал в армию, и я подумала – принесу теперь.

Она протянула Бобби довольно потрепанный пакет. Бобби ужасно удивился.

– Спасибо, мисс Хендерсон.

Пока он боролся с оберткой, она сказала:

– Может, ты не догадывался, Бобби, но ты был одним из моих любимых учеников.

– Я? Шутите!

Это была красивая миниатюрная кожаная карта мира. На приложенной записке были такие слова: «Пусть тебе послужит. Удачи во всех начинаниях. Мисс Хендерсон».

Бобби опешил.

– Даже не знаю, что сказать, мисс Хендерсон, кроме как поблагодарить.

– На здоровье.

– Знаете, я всегда думал, что самый тупой в вашем классе.

Она улыбнулась:

– Ты, может, не лучшие результаты показывал, и угомонить тебя было нелегко, но в тебе было то, чего у большинства остальных не было, – пытливый ум. Ну ладно, не буду рассиживаться. Твоя мама сказала, ты пребываешь в сомнениях по поводу специализации, верно?

– Да, мэм. Надеюсь, не вылечу за неуспеваемость.

– Ты у меня два года проучился, и я тебя как облупленного знаю, но мой совет – выбери то, что тебе всерьез нравится, Бобби, предмет, который тебе не наскучит. И если такой найдешь – уверена, у тебя все пойдет как надо.

– Спасибо, мисс Хендерсон. И за карту еще раз большое спасибо.

Он думал о ее напутствии, но ему было интересно буквально все на свете, так что выбрать что-то одно было трудно. Трудно, пока он не приехал в колледж и не прочитал весь список факультетов. Все удивились, когда он позвонил домой и объявил, на чем остановился. Не удивилась лишь мисс Хендерсон. Насколько она знала, история Америки идеально подходила для Бобби.

Однако в сфере романтических отношений бывает так, что человек, не понимающий, что для него плохо, не может также понять, что для него хорошо. Бобби больше года крутил романы без продолжения и только на втором курсе начал встречаться с Луис Скотт, студенткой с кафедры английского языка. Он познакомился с ней через приятеля, и выяснилось, что она из Поплар-Блаф и у них куча общих друзей. Ее мать бывала гостьей на радиопередаче его матери, они даже переписывались. На первом свидании Луис повела его на теннисный корт и обыграла вчистую. Она была умна, привлекательна, с отличным чувством юмора, красивыми рыжими волосами. И самое главное – сходила по нему с ума.

Утром 23 декабря 1955-го гордый Мак Уоррен, стоя на пороге своего магазина, махал дочери, Линде, которая шла в компании других девочек в костюмах и с колокольчиками под предводительством Дикси Кэхилл выступать в рождественской программе Дороти. Норма и тетя Элнер уже сидели среди зрителей и ждали, парикмахер Эд приготовил первую порцию яичного коктейля, а Бесс и Ада Гуднайт, наряженные миссис и мистером Санта-Клаус, как всегда, раздавали подарки в начальной школе. Елка возле дома украшена была старыми игрушками, и светильники в каждом окне были все те же – картонные свечи с голубыми лампочками. Анна Ли и ее муж, Уильям, теперь практикующий дерматолог в Сиэтле, штат Вашингтон, и их дочка приехали провести праздник дома. Единственное, что отличало в этом году Рождество, – это присутствие Луис Скотт, которую Бобби привез на каникулы.

Дороти приняла Луис мгновенно, не прошло и двух секунд. Так женщины загадочным образом точно знают, что в дом вошла идеальная невестка. Не только Дороти, все ее сразу полюбили: и Мама Смит, и Анна Ли, и Док. Джимми даже заметил:

– Ну вот, другое дело.

К концу рождественских каникул все в один голос твердили, что она для Бобби идеальная девушка. И вообще они идеальная пара. В результате его уже начало раздражать слово «идеальная», даже пугать. Он не хотел быть никакой идеальной парой. Бобби хотел бурных, страстных чувств, как в кино. Оттого что она ему так идеально подходила, он чувствовал недоверие.

Бобби казался себе рыбиной, которую все тянут на леске к берегу: еще несколько прыжков над водой – и все, конец. И он принял решение. Однажды вечером, провожая ее до общежития, он сказал как можно небрежнее:

– Знаешь, Луис, я тут подумал вот чего. Раз мы оба едем на лето домой, может, мы начнем с кем-нибудь еще встречаться? Ненадолго. Сделаем небольшой перерыв – выяснить, как на самом деле друг к другу относимся.

Она восприняла это вроде бы совершенно спокойно.

– Хорошо, Бобби, если ты так хочешь.

Он быстренько добавил:

– Это, конечно, совсем не обязательно, можно просто подумать на этот счет. Я завтра позвоню.

Конечно же, она проплакала всю ночь. На следующий день ему был вручен конверт. Принесла письмо одна из ее сокурсниц, причем окатила его взглядом, полным отвращения.

Он вскрыл конверт и прочел:

Не звони. Не пиши. Я не хочу тебя видеть.

Луис

Когда летом он вернулся домой и рассказал матери, что случилось, она промолчала, но явно была расстроена. И по какой-то причине винила во всем его.