Я показал на ближайший к нам знак с молнией.

– Мы не хотели, чтобы нас испепелило.

– Ну-ну, – усмехнулся Рашид. – Что, за четыреста лет мальчишки ни разу не подзадорили друг друга – мол, слабо попытаться? А как насчет диких зверей? Медведь вполне мог проломить ограждение, почесавшись о столб, или олень мог наткнуться на него в темноте.

– Тобер-Коув гордится своими охотниками, – заметила Стек. – Медведи и олени предпочитают не подходить слишком близко к поселку.

– Тем не менее ограды Древних никогда так хорошо не сохранялись. – Лорд снова толкнул ограду; та лишь слегка задребезжала. – Что доказывает, что Древние не имеют к этому никакого отношения.

– Если не Древние, тогда кто? – удивился я. – Мы, тоберы, ее не строили.

– Конечно, – согласился Лучезарный. Запрокинув голову, он пытался разглядеть мелкие детали на верху вышки. – Вряд ли вам нужен комплекс мазеров, способный передавать несколько сотен терабит данных в миллисекунду. – Он махнул рукой, останавливая меня, прежде чем я успел спросить, что это значит. – Подробности не имеют значения. Просто поверь мне: Древние никогда не достигали такого уровня техники, который позволил бы создавать тарелки, подобные той, что там наверху. Ее пропускная способность на передачу и прием намного выше, чем у систем связи целого города Древних.

Я повернулся к Стек и прошептал:

– Пропускная способность?

Она мягко погладила меня по руке.

– Большую часть всего этого я тоже не понимаю.

Я ей не поверил. Рашид, вероятно, тоже, но сейчас он был чересчур увлечен, чтобы придавать хоть какое-то значение ее словам.

– Если мы будем здесь стоять, то ничего не узнаем. Пойдем.

Он коснулся рукой бедра. Часть его зеленой пластиковой брони отошла назад, и изнутри выдвинулась небольшая кобура. В кобуре лежал зеленый пластиковый пистолет, плоский, компактный и совершенно не грозный, в отличие от «беретты», которую он подарил Боннаккуту.

– Лазер, тепловой луч, – пояснил Рашид, доставая пистолет.

Он направил пистолет на ограду и повел им сверху вниз. Едко запахло горячим металлом, и к небу потянулись клубы дыма. Затем лорд приложил перчатку к ограде и осторожно толкнул ее; целая секция сдвинулась внутрь, отделившись от соседних.

– По крайней мере, от лазера защиты нет, – пробормотал Лорд-Мудрец, снова поднимая пистолет.

Я не заметил ни пули, ни видимого луча, но когда владелец оружия надавил на ограду ногой, кусок ее отвалился, отрезанный именно в тех местах, куда был нацелен пистолет.

Рашид снова повернулся к Стек.

– После тебя, дорогая.

Стек шутливо поклонилась и скользнула в проход. Мгновение спустя мы последовали за ней.

Лорд наклонился, разглядывая металлический каркас антенны. Обычное ржавое железо, покрытое красно-оранжевыми пятнами коррозии. Лучезарный резко выдохнул, еще несколько секунд внимательно изучал металлическую поверхность, затем пробормотал:

– Очень убедительно.

– Почему ты все время говоришь так, будто эта вышка не настоящая? – спросил я.

– Она настоящая, – ответил Рашид и постучал пальцем в перчатке по одной из опор; как и следовало предполагать, послышался легкий звон. – Просто она – не то, чем кажется.

Он направил свой зеленый пистолет на опору, по которой только что стучал, и двумя нажатиями на спуск отрезал небольшой кусочек металла, шириной с мой большой палец.

– Теперь смотри внимательно и убедишься, насколько это обычная вышка Древних.

Я подождал несколько секунд.

– Ничего не вижу.

– Терпение.

Наклонившись, Лорд-Мудрец поднял с земли веточку и осторожно вложил ее в разрез, который только что проделал в опоре. Процесс происходил достаточно медленно, чтобы можно было что-то разглядеть, но постепенно разрез начал сужаться, словно сжимая ветку стальными зубами. Вскоре Рашид мог уже отпустить палочку – металл сомкнулся в достаточной степени для того, чтобы удерживать ее на месте. Я смотрел, как сталь продолжает вгрызаться в дерево. Веточка согнулась, затем треснула, а потом распалась на два куска, в то время как разрез полностью затянулся.

– Самовосстанавливающийся металл, – пояснил Лучезарный. – Впрочем, иным он и не мог быть – иначе просто разрушился бы за четыре века.

– Не понимаю, – сказал я, стараясь не подавать виду, что весьма озадачен только что увиденным.

– Эта антенна не из стали Древних. Вся эта чертова башня, похоже, одна сплошная Нанотехнология. Умный металл, замаскированный под ржавчину.

Я тупо уставился на него.

– Считай, что это машина, питающаяся от солнечного света. – Он говорил тоном горожанина, у которого нет никакого желания что-либо объяснять деревенщине. – Возможно, она может накапливать энергию и от ударов молний или получать ее от накопителей, находящихся на орбите. А энергии ей наверняка нужно очень много.

Он оглянулся через плечо.

– Ограждение, похоже, тоже такое же, иначе оно бы тоже не сохранилось. Давайте-ка пойдем отсюда, пока выход не закрылся.

Стек посмотрела на тарелку на верху башни.

– Не хочешь поближе взглянуть на этот… передающий комплекс?

– Каким образом? – Рашид пожал плечами. – Если мы попытаемся забраться на башню, я уверен, что там есть какая-то защита, например опора может сломаться, когда мы будем на ней стоять. Возможно, ей уже не нравится наш визит. Лучше уйти.

Он подтолкнул меня в сторону ограды. Я покачал головой.

– Нет.

– Нет? Что значит «нет»?

– Нет, я не уйду, пока ты не объяснишь, что происходит. – Я протянул руку и схватился за одну из металлических опор, просто чтобы дать ему понять, что не собираюсь двигаться с места.

Вскрикнув, Стек метнулась вперед и оттолкнула мою руку в сторону.

– Не трогай, идиот!

Я ошеломленно посмотрел на нее. Лорд-Мудрец слегка улыбнулся.

– Фуллин, похоже, твоя мать имеет куда лучшее представление об этой антенне, чем пытается показать.

– Нанотехнологии опасны, – мрачно буркнула Стек. – Во всем остальном я знаю об этой башне не больше, чем ты.

– Может быть, кто-нибудь все-таки объяснит… – начал я.

– Хорошо, – прервал меня Рашид. – Но только в безопасном месте. Идем.

– Хочешь знать правду? Действительно хочешь?

– Да, – кивнул я.

Мы стояли с внешней стороны ограды, глядя на лежавший на земле кусок металла, который вырезал из нее Рашид. Металл больше не был твердым, он превратился в густую и вязкую, словно патока, черную жидкость, которая медленно – очень медленно – текла по земле.