спит? Он крикнул Хокингу, отдыхавшему на третьем этаже:

– Элвин?

– Да.

Тут было очень холодно. Он приподнял складки ткани и нащупал ее руку.

– Да, Джо. Что такое?

– Ничего. – Почему ее рука такая холодная? Куда делось все тепло ее тела?

Полфунта рыбы. Молоко, масло, сливки и сыр. Нужно ли что-то еще для хорошей жизни? Грибы с чесноком, которые они жарили на походном костре – это лучший ужин на памяти Джо. Кому-то нужен крупный горох или соус аррабиата? Окруженный холодными консервами, он ест холодную картошку с желатиновым привкусом и чувствует химический запах фабричного тунца. Далекими и несбыточными кажутся мечты о свежевыловленной рыбе и теплом коровьем молоке.

– Я снова должен извиниться, – произнес Хокинг. Он бесшумно забрался наверх и встал рядом.

– За что?

– Я назвал тебя тупицей.

– Я и есть тупица.

– Возможно, но мне не стоило говорить об этом вслух. – Он дотронулся до плеча молодого человека, а затем медленно взял его за руку. Потом убрал из его руки холодную руку Джейн Ковердэйл. – Оставь ее здесь, Джо. – Я думаю… – заговорил Джо. – Я думаю… – Вообще думает ли он? В состоянии ли он думать? – Я думаю…

– Все хорошо, Джо.

Почему его так трясет?

– Думаю, что мы должны ее похоронить.

– Это противозаконно. Ее нельзя похоронить без следствия. Поверь мне, я разбираюсь в таких вещах.

– Тогда что нам делать?

– Мы обязаны официально сообщить о ее смерти. Потом ее должен осмотреть врач. Мэллори Букс не сгодится. Нужен доктор с лицензией.

– Как мы это сделаем? Мы заражены. Мы даже не можем выйти в деревню.

– Остается только ждать. Закон примет во внимание обстоятельства, из-за которых мы опоздали с сообщением о смерти Джейн.

– Если еще есть какой-то закон. – Джо почти перестал трястись.

– Существуют неизменные вещи, Джо. Завтра всегда будет солнце. Все мы смертные. И всегда есть закон, которому мы должны подчиняться.

«И человеческий эгоизм», – подумал Джо. Это тоже неизменная вещь.

Другие занятия, кроме перерывов на еду, было сложно придумать.

– Давай вернемся к нашим подсчетам? – предложил Хокинг.

Но теперь настала очередь Джо пожать плечами.

– Зачем? У нас есть рыба, которую можно есть. У нас есть молоко, масло и сливки. В деревне есть курицы?

– У Тоби Пенрота дюжина. А еще у Мутов и Шонесси.

– У нас еще есть яйца.

– И овцы. У Бевиса сотня голов.

– Сотня? Сколько мяса можно получить с одного ягненка?

– Ну, я не знаю наверняка, но на хорошее барбекю хватит.

Джо вздохнул.

– Почему мне об этом никто не сказал?

– Они, должно быть, подумали, что ты работаешь только на себя. Мы тут не задаем много вопросов, сам знаешь. Если молодой безумец на шикарной машине желает наполнить церковную башню едой, то почему кто-то должен пытаться его остановить? Мы так не делаем.

– Кому-то все-таки стоило это сделать.

Они немного передохнули, но холод был нестерпимым – ветер пронизывал башню насквозь.

– Что мы делаем? – после долгого молчания спросил Джо. – Просто ждем смерть?

– Нет, ты что. Мы проявляем ответственность. Не позволяем заразе проникнуть в деревню.

– Она все равно проникнет. Случайно. Кто-то приедет сюда – вот и все, все начнется.

– Тебе не стоит об этом думать.

– Уже и не знаю, что тут думать. – Джо встал и начал ходить туда-сюда.

– А если мы спасаем чью-то жизнь? Хотя бы одну?

– Я знаю.

– А если это жизнь Полли?

Забавно, что имя может стать оружием. Имя может обезоружить и загнать в ловушку. Как ему нужно было реагировать на это имя? Он растерялся? Замолчал? Наблюдал ли Элвин Хокинг за его реакцией в поисках улик?

Но о каких уликах могла быть речь? Он даже никогда не целовал ее. Хотя, половина деревни считает…

– Между нами ничего нет, – заявил Джо и сразу же пожалел об этом. Почему человек должен испытывать вину, если ничего плохого не совершал?

Но старик даже не смотрел в его сторону. Он сидел, обхватив голову руками.

– Я знаю, – сказал он. – Полли мне рассказала.

– О чем рассказала?

– О том, что между вами ничего нет, но я видел, как она на тебя смотрит. И видел, как ты смотришь на нее. Если бросить натрий в воду, начнется реакция. Натрий или вода не желают сами по себе вступать в реакцию. Они подчиняются законам природы.

– Мне казалось, что вы не верите в эти законы.

– Почему? Потому что я священник? Дорогой мой, я обязан в них верить. Потому что их сотворил Господь.

– Он же сотворил грипп?

– Ах. – Хокинг поднял голову. – На этот разговор уйдет целая неделя.

– Предположим, что она у нас впереди. – Или они умрут в ближайшие два дня.

По крайней мере, они больше не говорили о Полли.

– Скажи мне, Джо, ты веришь в то, что природа должна быть жестокой? С зубами и когтями? А если Господь уберет всех хищников? Станет ли мир безупречным?

– Возможно.

– Тогда нас начнут выживать кролики. Крысы. Травоядные создания. Мир погибнет, если они съедят всю траву и все деревья.

Погибнет весь мир. Нарушатся все пищевые цепочки.

– Поэтому лев никогда не ляжет подле ягненка?

– Только в зоопарке.

– Грипп – это просто другая разновидность хищника?

– Да, а почему бы и нет?

– Значит, что Господь сотворил грипп ради поддержания баланса?

– Я не знаю. Но я знаю о том, что если он существует, то является частью плана Всевышнего.

– Значит, это мир в трактовке Лейбница?

– Лейбница?

– Готфрид Лейбниц. Он был математиком. Как и я. Он заложил основы бинарной арифметики. Я когда-то был знаком с программистом, у которого на столе красовался портрет Лейбница. Он отец нашей науки, если можно так выразиться. Но даже у него были странные идеи. Он тоже считал, что без вещей, которые мы считаем неприятными, – вроде гриппа, ос, землетрясений, войны – мир был бы куда хуже. И Лейбниц был уверен, что мы живем в самом прекрасном мире из всех возможных.

Священник медленно встал на ноги.

– Живем ли? – спросил Джо. – Живем ли мы в самом прекрасном мире из всех возможных? Что вы думаете об этом?

– Если ты подразумеваешь, что я считаю, будто бы Господь позволяет миру нестись прямиком в ад, то – нет, я так не считаю. Я не думаю, что грипп или эта война в Персидском заливе могут доставить слишком много проблем. Максимум на несколько дней. Ты, конечно же, считаешь иначе.

– Разве? – Никому не нравится, когда за них что-то говорят.

– Естественно. Иначе – зачем это все? – Хокинг указал рукой на коробки и мешки.

– Предсказание будущего похоже на прогноз погоды, – ответил