— Думаешь, нас простят за этот косяк? — стал сомневаться Игнасио. — Ты это серьёзно?

— Обещали снять претензии, — сообщил дон Сабатини. — Но….

Он отхлебнул глоток Pesco Reservado и отставил стакан.

— Я очень серьёзен, что даже в зеркале себе не улыбаюсь. Но, нам надо выдать русской мафии пять голов наших охламонов, — глаза Сабатини стали жёсткими. — Это будет считаться, что мы прониклись и никому из сильных мира сего не мешаемся под ногами. Русские тоже будут удовлетворены. А насчёт их идеи производить эти фантастические изделия, то с ними уже поговорили и убедили, что этого делать не следует. Русская мафия оказалась с понятием, но крови обидчиков требуют, для них это дело принципа. Не смотри Игнасио на меня так — уже всё решено. Сейчас сердца быть не должно, время такое. Так что, отправляй всю банду Риверо в Лос Андес, якобы на встречу с индейцами по этой гнилой теме. Там их встретят русские мафиози. И Бог рассудит, кто прав, а кто виновен. И на этом ставим точку в этом недоразумении. Транспарентность, инклюзивность, консенсус и всё такое прочее считаем, что соблюли, ага.

— Может это будет и к лучшему, — задумчиво сказал Игнасио. — Да и сэкономим на утилизации наших отморозков: не надо будет нам самим их тушки вывозить в море и там окунать в воду. Камило только жалко: перспективный был парень.

— Кстати о Камило, — поинтересовался с любопытством босс. — Что они всё это время делали?

— Жрут засранцы всё время, как не в себя, — стал подробно докладывать Игнасио своему дону. — Наша кухня от них уже стонет. Теперь поют серенады и коллективно пишут любовные послания подружке Камило. Типа у них там любовь и всё такое.

— Серенады поют? — переспросил босс. Он задумчиво пожевал губами. — И подружка Камило не узнает, какой у парня был конец.

— Что? — с удивлением спросил Игнасио.

— Ээээ, — встрепенулся Сабатини. — Говорю, отправляй их в Лос Андес. Объясни им, что приключение у них в Лос Андесе будет на пять минут, смотались туда — сюда, потом отдых с сеньорами. А сам Игнасио уже можешь об этих сеньорах начинать составлять официальный некролог.

* * *

Камило проснулся рано утром в холодном поту — вот же какая дрянь приснилась. Он, как старший в своей банде спал на единственном в их тюрьме диване, а его подчинённые возлежали на надувных матрасах. Сейчас все они крепко спали, а Камило не мог опять уснуть, вспоминая дурацкий сон. Вроде уже несколько дней как сухой закон соблюдаем, а приснилось такое, что обычно снится только с большого перепоя. Во сне они все находились на льду какого-то замёрзшего озера. Во льду озера была устроена полынья, в которой свинцовым цветом плескалась вода, и жуткий холод сковывал мышцы. Возле полыньи стоял рассерженный дон Сабатини, из уст которого извергались всяческие угрозы присутствующим за то, что они плохо ныряют в эту полынью. Первым нырял в адскую воду Пепе Куаблиери. Он должен был найти в этом озере золотой шлем какого-то древнего индейского царя, но Пепе ничего со дна не достал. Теперь он дрожал на льду, замотанный в маленькое полотенце. Изо рта Пепе шёл пар.

— Пасть порву, моргалы выколю! — разорялся дон Сабатини. — Теперь ты Зембо лезь в воду.

Зембо сопротивлялся: «Чуть что, сразу Зембо» — ворчал он.

Камило стоял здесь же и пребывал в ужасе: он понимал, что скоро будет его очередь лезть в холодную воду, а он плохо плавает, да и если бы он хорошо плавал, то замёрз бы в ледяной воде. Вот свирепый дон развернулся в его сторону. При этом глаза дона засверкали неистовым светом и Камило проснулся. Сны эфемерны. В них ты видишь только то, что сам хочешь видеть, о чём сам думаешь. А думал в последнее время Камило о своём будущем, и мысли были совсем не радужные. Особенно в плохое настроение привело Камило то, что вчера вечером им принесли очень хороший обед. То кормили так себе, лишь бы отделаться от прожорливых молодых людей, а теперь вдруг их покормили хорошей ресторанной пищей. За что такая честь? У Камило мелькнула мысль, что так их кормят перед тем, как отправить на эшафот. Понятно, что в нашем мире греха и порока смерть — разменная монета. Пепе и его подельники принесли головную боль синдикату, вот поэтому синдикат решил, что будет лучше отделаться от таких непутёвых сеньоров. Стоит ли бояться смерти? Стоит — решил Камило. Сознательно смерти не боятся только верующие в вечную жизнь, да и то, опасаются, что заимев множество грехов, попадут не в рай, а прямиком в ад. Камило считался православным, а его подельники католиками. Но, навряд ли они были добрыми католиками. Скорее, наоборот, да и сам Камило не без греха, конечно.

Утром, когда все бандиты, продрали глаза, им опять принесли великолепный завтрак. Тут Камило совсем сник. Он понял, что им осталось жить совсем немного, а Пепе и бригада набивали свои желудки и ни о чём таком не думали. Хорошо быть дураком — подумал Камило — интересно, как нас будут ликвидировать: просто пристрелят, или отвезут в море и там утопят?

Однако время шло, а никто за парнями не приходил. Камило уже было подумал, что ему просто мерещится всякая чертовщина, и от этого он пребывает в паранойи, как заявился сам консильери синдиката.

— Вот что, сеньоры, — вместо приветствия стал распоряжаться консильери. — Выпала вам сегодня дальняя дорога. Так что собирайтесь в темпе вальса и отправляйтесь в Лос Андес на встречу с нашим информатором от индейцев. По вашей теме работа. Сами заварили кашу, вот теперь сами и работайте по этой теме. Говорить с информатором будет сеньор Риверо, а вы вчетвером будете охранять его персону от всяческих ему не нужных встреч. В час дня вы должны быть уже на месте встречи. До Лос Андеса всего 75 километров, так что домчитесь быстро, ещё и время останется на перекус в какой-нибудь местной забегаловке.

Отправив четверых солдат на стоянку автомобилей, расположенную возле резиденции, чтобы они там загрузились в «Фольксваген» Риверо, консильери остался один на один с Камило для углублённого инструктажа. Он подробно говорил парню о месте встречи, о том, как выглядит их контакт, но Камило чувствовал, что всё это одна большая лажа. Вот консильери чуть отвёл глаза, вот он излишне засуетился. Ещё больше Камило убедился, что дело дрянь, когда консильери понизив голос сказал:

— Чино, — так консильери никогда его не называл. — Будь очень осторожен. Не забудь взять удобное для тебя оружие. Ты меня понимаешь?

Игнасио Фонт только пространным намёком мог помочь Камило как-то остаться в живых, хотя он прекрасно понимал, что Камило уже фактически не жилец, как и вся его команда. Хоть возьмут они с собой оружие, хоть не возьмут, конец у них у всех будет печальный: их просто расстреляют из засады, в которую они и едут. Это, если не сработает взрывное устройство в машине Риверо: три кило взрывчатки не должно дать шанса кому-то из пассажиров уцелеть. Взрывать машину, было решено на пути в Лос Андес.

Подходя к своему «Фольксвагену», в котором уже устроилась его команда, Камило лихорадочно думал. Его мозг просчитывал десятки возможных вариантов, чтобы умудриться остаться в живых, но все варианты давали ничтожный процент на спасение. Коллег он в расчёт не брал, учитывая их тупость. Консильери сказал взять оружие. А оно поможет, если попадёшь в засаду? Да и команда у него такая, что им лучше не доверять огнестрельное оружие: сами себя перестреляют. Поэтому Камило плюнул на то, чтобы поехать домой и достать из тайника что-нибудь стреляющее: всё равно не поможет. Он сразу же взял курс на север на Лос Андес. При выезде из Сантьяго его машину обогнал автомобиль Корпуса карабинеров. В другое время Камило не стал бы даже приближаться к такому автомобилю, а сейчас он, наоборот, старался тереться рядом с карабинерами. Стражи порядка неспешно катили по автостраде, а за ними вёл свой автомобиль Камило, стойко переживая критику своих подчинённых. Те не любили карабинеров и сыскную полицию, а полиция не любила их синдикат. Что-то уверенно шептало в голове Камило, что надо двигаться рядом с карабинерамии, что это будет правильно, поэтому он заявил своим друзьям, что так надо для дела. Прицепившись к служебной машине, он доехал до самого города Лос Андес, и теперь думал, куда пристроить своих подчинённых, чтобы те не мешались ему под ногами. Лучше всего пристроить их в хороший ресторанчик: пусть плотно отобедают, а Камило прошвырнётся по городу. Он и сам, без своей обременительной охраны, способен за себя постоять.