Эти теории катастроф Великовского фактически представляют собой обновленную интерпретацию фантастических идей XVII века Эдмонда Хелли, который позднее доработал он сам, а потом их подхватил и развил Вильям Винстон в своей работе «Новая теория Земли» (1696).

Если идеи Великовского правильны, то подтверждение им нужно искать в мегалитических ориентировках. Из этого следует, что в Стоунхендже и других мегалитических монументах, сооруженных до с. –1500, сейчас не обнаружить положительных ориентировок на Солнце и Луну. Эти яркие катаклизмы оказали огромное влияние на сторонников охоты за трактами, и в частности на некоторых современных ученых – сторонников так называемого традиционного научного догматизма и учебного авторитаризма. Для них Великовский стал неким подобием гуру. В попытке опровергнуть доказательства позитивных ориентировок Стоунхенджа Великовский утверждал, что монумент был воздвигнут позднее, чем принято считать, что радиоуглеродное датирование совершенно ненадежно, археологические данные ошибочны, и он глубоко убежден в том, что артефакты, найденные в Стоунхендже и датированные началом второго тысячелетия, вполне могли попасть туда в более позднее время. Возможно, его взгляды основаны на таких примерах, когда британский пенни был найден в нижних слоях цивилизации Хараппа в долине Инда, а пустая бутылка из-под содовой воды – в исключительно древнем раскопе в Южной Африке!

Эти аргументы также коснулись глиняных табличек Венеры Аммисадуга. Об этих табличках было написано множество книг и весьма спорных работ. В них затрагивались многие темы, и в частности проблема, связанная с их фактическим возрастом, который в настоящее время относят к периоду от с. –1645 до –1625, в то время как Великовский считает их примерно на тысячелетие старше. Все, кто предпринимал попытки расшифровать эти таблички, сталкивались с проблемой отсева вводящих в заблуждение ошибок. Манипулируя этими ошибками и интерпретациями, Великовский и его соратники предприняли тщетные попытки доказать, что Венера не всегда двигалась по орбите, по которой проходит сегодня. Они считали, что эти таблички оправдывают и поддерживают их теорию катастроф.

Старые аргументы о привнесенных инновациях преследуют как астрономию, так и археологию. Возможно, даже в большей степени астрономию, которую сегодня одолевают различного рода уфологи, помимо всех других псевдонаучных теорий о пришельцах из космоса. Некоторые авторы уже давно считают, что астрономия может предоставить прямые свидетельства широкого распространения конкретной научной культуры в доисторические времена. Вряд ли кто-либо будет отрицать, что как диффузия, так и местная независимая инновация играли свою значительную роль в развитии конкретных культур. В действительности же проблема сводится к определению того, какой из этих факторов оказал большее влияние в каком-либо конкретном месте. В прошлом, как мы видели, с помощью теории диффузии было проще объяснить присутствие идей и артефактов, которое иначе было трудно обосновать в «признанном» контексте какого-либо общества.

Идеи Локьера, четко помещавшие Стоунхендж в определенный доисторический контекст (Фергюссон и другие говорили о более раннем его происхождении), также в некоторой степени отображали мнение, распространенное во второй половине XIX века, о том, что любое сложное научное мышление должно было происходить из Древнего Востока. Спорный тезис Локьера о том, что Британия в древние времена, примерно –3600, была населена расой, связанной по крови и культуре с Вавилоном или Египтом, и эти контакты поддерживались до по крайней мере –1300, был типичен для гипердиффузионистских теорий того времени, подобно тем, которые вынашивались высоковлиятельной панвавилонской школой в Германии в начале XII века. Сторонники панвавилонизма утверждали, что большинство мифологических легенд имеют астрономическую основу и содержат скрытую и подробную астрономическую информацию. Естественно, мало кто будет отрицать, что ранние шумерские мифы, особенно касающиеся Инанны, королевы небес, непосредственно связаны с движением планеты Венера, которая на время исчезает при наибольшем кажущемся сближении с Солнцем. Этот небесный миф предшествует, по крайней мере на тысячелетие, более научным табличкам Венеры Аммисадуга, в которых описывается то же самое явление, а содержащаяся в них информация довольно проста и сравнима с доступными мистическими историями других древних народов, объясняющих и оправдывающих периодические исчезновения звезд и планет, а также происхождение затмений Солнца и Луны.

Последователи панвавилонизма также считали, что все астрономические знания могут быть связаны непосредственно с шумерами, которые, как они полагали, обладали исключительно продвинутой астрономической наукой. Они утверждали, что только в Месопотамии действительно можно найти необходимую математическую основу, позволявшую выразить астромифологию в таких точных математических клинописных текстах. Примеры уникальных всемирных соответствий, по их утверждению, можно было объяснить только результатом диффузии, но никак не независимой инновацией.

Франц Кавьер Куглер (1862 – 1924), великий ученый-иезуит, был одним из тех немногих классиков Германии, на которых не повлияла эта панвавилонская гипотеза. Он начал свою карьеру как лектор по химии, а когда умер Джозеф Эппинг, Куглер продолжил его новаторскую работу по дешифровке астрономических и математических клинописных табличек. Куглер с единомышленниками утверждал, что схожесть астромифологий, которые пан-вавилонцы приводили в качестве примера диффузии, вполне можно объяснить теми условиями, при которых все человеческие расы были свидетелями одних и тех же небесных явлений, вызывавших аналогичные впечатления в голове человека.

Вместе с тем панвавилонисты были весьма влиятельной силой в свое время, и произведение Альфреда Джеремии Handbuch der altorientalischen Geisteskultur пользовалось такой же широкой популярностью, какую позднее приобрели произведения таких псевдонаучных авторов, как Великовский и фон Деникен. Именно тезис Джеремии вызвал к жизни так называемый вавилонский Weltanschauung. Сторонники панвавилонизма также считали, что, судя по вавилонским текстам, древние астрономы открыли использование линз и наблюдали за фазами Венеры. Фактически все явления классической космологии, литературы и религии можно проследить, вернувшись назад к так называемой космической философии вавилонян. В духе современных псевдонаучных авторов они полностью игнорировали свидетельства самих текстов и цитировали ошибочные, апокрифические и устаревшие переводы.

В некоторой степени за распространение панвавилонских идей можно винить и Уолтера Рэли, который в своей книге «История мира» (1616) вопрошал: «Как могло случиться, что фазы Венеры, недавно открытые Галилеем, были, похоже, известны древним авторам?» Ему вторит Ричард Проктор (1837 – 1888), который в приложении к своему произведению «Сатурн и его система» (1865) задавал аналогичный вопрос в отношении халдейской астрономии. Позже у Проктора также возникли некие странные идеи относительно действительного назначения пирамид (см. ниже).

Почти в полной схоластической изоляции Куглер разрушил величественную структуру панвавилонской теории. У панвавилонистов не нашлось ответов на критические замечания, изложенные в его книге Im Bannkreis Babels (1910) и в монументальном труде Sternkunde und Sterndienst in Babel (1907 – 1913); обе, к сожалению, никогда не были переведены на английский язык. После смерти одного из лидеров этого движения, филолога клинописи Хуго Винклера (1861 – 1913), панвавилонизм к началу Первой мировой войны был уже мертв и отброшен навсегда, как безрассудное ответвление псевдонаучной литературы.