своих жизненных интересов и времени. В момент моего ареста я заканчивал во Всесоюзном институте экспериментальной медицины организацию лаборатории, имевшую целью углубить практическую проверку моих научных построений, уже увенчавшихся в корне экспериментальным успехом в 1935 г., в бывшей моей лаборатории в МЭИ, в моих домашних работах. Из материалов взятых при моем аресте, известно, что в силу определенных причин, примерно за два года до моего ареста, я вынужден был уничтожить часть научного материала, в том числе и чертежи, освещающие пути практического приложения моего открытия». И далее Барченко сообщает Ежову: «…мною к моменту ареста были полностью теоретически и в значительной части экспериментально проработаны до степени, дающей возможность немедленной коллективной экспериментальной проверки, нижеследующие положения:

1) в результате проработки вопроса об энергетических факторах структуры жизнедеятельного вещества обнаружены конкретные пути энергорегуляции жизнедеятельности простейших, в том числе бактерий. Разработка этих путей может вооружить современную науку чрезвычайно мощным орудием как по линии терапии, так и по линии обороны от биологических методов войны;

2) в результате проработки того же вопроса… обнаружены пути энергорегуляции гиперплазии (разрастания клеток), не учтенные в современной науке в борьбе со злокачественными опухолями. В результате параллельной проработки вопроса о факторах повышенной сопротивляемости жизнедеятельного вещества обнаружен конкретный математический проекционно-геометрический механизм, обеспечивающий подбор наивыгоднейших архитектурно-строительных конструкций, в том числе позволяющий найти ключ к антисейсмическим зданиям;

3) не в силу мистической чудесности, а в силу того, что колебательно-вихревые (квантово-волновой процесс) и…, ‹пропуск текста› неучтенные черты которого обнаружены моим открытием, являются универсальным корнем всех без исключения случаев видоизменения энергии. Практическое приложение открытия в принципе универсально»[358].

Что стоит за этой предсмертной исповедью ученого, какое универсальное «открытие» он пытался сохранить для человечества, — можно лишь строить догадки. Тайна доктора Барченко остаётся нераскрытой.

Послесловие

Еще раз о «Древней науке» и науке современной

Прежде чем поставить точку в этой книге, я вновь задаю себе вопрос, кем же все-таки был доктор Барченко — ученым-новатором и визионером, чьи искания новых путей в науке, как бы ни относиться к ним сегодня, были прерваны «Большим террором»? Или, может быть, прав В.С. Брачев, автор книги «Масоны и власть в России» (Москва, 2003), склонный видеть в нем псевдоученого и «прожектера-авантюриста»?[359]. С такой оценкой, однако, мне трудно согласиться. Авантюризм в расхожем смысле этого слова предполагает совершение беспринципных поступков ради достижения какой-либо выгоды, в чем едва ли можно упрекнуть Барченко. Многие факты его биографии свидетельствуют как раз об обратном — о его исключительной принципиальности. Так, в письме Барченко Г.Ц. Цыбикову, написанном в начале 1927 г., мы читаем:

«…в течение 10 лет [я] не стеснялся в своих выступлениях перед правительственными и партийными руководителями открыто подчеркивать свое коренное расхождение с партийной идеологией и тактикой в целом ряде самых коренных вопросов, к примеру в вопросе о религии, семье, о воспитании, об основной тактической точке зрения партии — оправдываются целью средства или нет»[360].

Барченко, как мне кажется, принадлежал к той породе людей, которых обычно называют «зажжёнными» или одержимыми. Такие люди существовали всегда и везде, в том числе и в советской России, особенно в 1920-е годы — «героические двадцатые». Одержимый своей Идеей (непременно с большой буквы!), он всеми силами стремился воплотить её в жизнь — вернуть человечеству утерянное истинное знание. (Об этом говорит и название его мемуаров — «В поисках утерянной Истины».) Можно согласиться с В.С. Брачевым в том, что поведение Барченко в конце 1930-х, когда он настойчиво добивался встреч с Ворошиловым и Сталиным, отличалось явной неадекватностью, но именно так — неадекватно — ведут себя одержимые люди. Таким человеком был и любимый герой Барченко Джордано Бруно. Следуя его примеру, Барченко до конца остался верным своим принципам и своей Идее, что привело его на большевистскую Голгофу.

Другой вопрос — как относиться к Барченко-ученому и его весьма неординарным исследованиям? В.С. Брачев отмечает недостаточную профессиональную подготовку Барченко («недоучившийся студент-медик»), однако этот факт сам по себе еще ни о чем не говорит. Стоит вспомнить гениального К.Э. Циолковского, который был абсолютным самоучкой, а по роду занятий всего лишь школьным учителем, что не помешало ему создать всемирно известное «Исследование мировых пространств реактивными приборами». Барченко, как мы знаем, также принадлежит оригинальный труд («Введение в методику экспериментальных воздействий объемного энергополя»). Однако, поскольку он не сохранился (или сохранился, но недоступен нам), мы не можем дать ему объективную оценку. Тем не менее можно сделать некоторые общие выводы, хотя и далеко не окончательные, относительно характера и методов работы Барченко.

Прежде всего обращает на себя внимание необычайно широкий диапазон его исследований, охватывающий «все области науки и искусств» (по словам Э.М. Кондиайн): астрономия, химия, физика, медицина, биология, ботаника, геология, архитектура, теория музыки и т. д. Подобная масштабность объясняется спецификой проблемы, над которой Барченко работал совместно с математиком и астрономом А.А. Кондиайном, — «подтвердить достижениями современной науки положения и универсальные законы Древней науки». Насколько можно судить, Барченко и Кондиайн хотели связать воедино все природные и социально-исторические процессы на Земле, имеющие циклический характер, с планетными «категориями» и солнечной активностью («ритмами Солнца»), используя для этого некую эзотерическую «диаграмму соответствий» (Универсальную Схему, далее УС). Эта работа во многом перекликалась с работой А.Л. Чижевского, закладывавшего в те же самые годы фундаментальные основы гелиобиологии. Нам также известно об экспериментальных исследованиях Барченко в области биофизики (где он применял все ту же УС для обработки полученных результатов) и парапсихологии.

Насколько ценными с точки зрения сегодняшней науки являются все эти исследования? Ответить на этот вопрос не просто, поскольку мы не знаем достоверно, что представляла собой универсальная схема Барченко — Кондийна и каким образом они работали с ней. В любом случае подобная работа, предполагающая априори существование некоего «универсального единого закона» («мировой универсальной закономерности», абсолютной Истины), лежащего в основе мироздания, кажется на первый взгляд совершенно немыслимой в рамках современной строго позитивной (основанной на эксперементальных данных) системы научного познания. Именно поэтому у Барченко и произошел конфликт с руководством научного отдела Главнауки, выступившим против его «синтетического» метода и заявившим о намерении вести борьбу с «аксиоматикой во всех ее видах».

И тем не менее, из сообщения Э.М. Кондиайн мы знаем, что УС работала на практике, позволяя Барченко и Кондиайну успешно обрабатывать как чисто статистические данные, так и лабораторный материал — «картина получалась стройная». Говоря об УС, нельзя не задать и другого вопроса — действительно ли познания древних были столь «огромными и мощными», как считал Барченко и как утверждают некоторые