другой адрес и отправиться за ней.

Но фоток не было.

И я понятия не имел, где ее искать.

― Мне срочно надо выпить! ― войдя в дом Левши, заявил я и прошел на кухню в поисках выпивки.

Одногруппники усадили меня за стол, налили виски, начали расспрашивать про ту драку с Чиполлино. Черт побери, она наделала столько шума, что все весь вечер только об этом и готовы были говорить.

― Одинцова, кстати, тоже тут, ― вдруг сказал Левша, присаживаясь на соседний стул и подливая мне виски. ― Она на втором этаже. Учится играть в бильярд, ― подмигивая, добавил друг.

― Князь, ты видел ее новые губки? ― спросил Леха, мой одногруппник.

― Что за губки? ― не понял я.

― Ну, она же губы себе накачала. Ты разве не в курсе? Кстати, ей очень идет.

― И волосы покрасила, ― добавил Левша. ― Ее теперь вообще не узнать.

― И ходит без лифчика, ― подхватил Димон, тоже мой одногруппник.

― Ну, окей. Пусть дальше ходит. Мне плевать, ― ровно ответил я, кривя лицо от кислого лимона.

― Серьезно? ― вскинул брови Леха и потер ладони. ― То есть у тебя с ней совсем все?

Я кивнул.

 ― И ты не будешь против, если я с ней замучу? ― вопросительно уставился на меня Леха.

― Валяй! ― посмеялся я, и выпил содержимое стакана.

Из гостиной раздался дикий смех вперемешку со свистом, и я, прихватив с собой виски, двинулся туда.

― Сни-май! Сни-май! ― кричали парни и девчонки, сидевшие на полу в кругу. Рядом с ними валялись пустые бутылки и карты.

Садясь на диван, я поставил на стеклянный журнальный столик стакан и перевел взгляд на девчонку, кажется, второкурсницу из нашего универа, и в следующую секунду моя челюсть едва не коснулась поверхности столика.

Перекинув через голову кофточку и оставшись в одном лифчике, второкурсница смущенно прикрыла симпатичную грудь и покраснела.

― Ай, молодца! ― входя в гостиную, широко улыбнулся Левша и сел на пол. ― Я тоже играю!

― Эй, ты или играешь, или выходишь из комнаты! ― обратилась ко мне незнакомка с короткими розовыми волосами и скрестила на груди руки. ―  У нас тут такие правила!

― Окей, ― я залпом выпил виски, с грохотом поставил на стол стакан и сел на пол. ― Играю!

После трех кругов в «Дурачка на раздевание» при мне осталась вся моя одежда. Левше пришлось снять рубашку, Танька Суворова из нашей группы, сняла резинку с волос и на втором круге рассталась с серьгами.

― На меня тоже раздайте! ― вдруг послышался голос с лестницы.

Я обернулся и увидел Одинцову.

Алина грациозно вышагивала к нашему кругу пьяных и полураздетых безумцев. На ней было белое обтягивающее платье из такой тонкой ткани, что можно было пересчитать ребра, и туфли на высокой шпильке.

Действительно, парни не соврали, ее внешность и впрямь претерпела ряд изменений. Очень хороших изменений. Губы сделаны аккуратно, как будто натуральные, и темные волосы ей очень даже шли.

А потом мой взгляд скользнул к ее груди, и… она и правда была без лифчика.

― Привет всем, кого еще не видела, ― улыбнулась Алина, словно нарочно не замечая моего присутствия, и села в круг напротив меня.

«Если она проиграет два раза, то… останется в одних трусиках?» ― почему-то подумал я, заметив, что на ее волосах не было резинки, которую она могла бы снять, а на теле ― ни одного украшения. Все, чем она могла бы пожертвовать в случае проигрыша ― капроновые колготки и платье. Туфли она почему-то сняла перед тем, как приступить к игре.

И это понимал не только я, но и все парни, сидевшие в кругу. Во время игры ее валили со всех сторон. Никому из игроков не подкидывали столько карт, сколько кидали Одинцовой.

Она продержалась два круга, но на третьем ее оставили без капронок. А на следующем ― мне пришлось снять с себя футболку.

― Вау-у, Тимурка! ― Суворова пару раз сжала мышцы на моей руке. ― Какой ты у нас крепкий, оказывается.

Одинцова кашлянула и ужалила Суворову взглядом.

― А что, нельзя? ― нагло улыбнулась ей та. ― Вы же вроде как расстались, я правильно понимаю?

― А что, если нет? ― взгляд Одинцовой впервые за весь вечер переместился на меня. Она закусила губу и не глядя в свои карты кинула на пол бубнового туза.

― Черт, опять она отбилась! ― проворчал Леха.

На этот раз осталась второкурсница, которой предстояло расстаться с лифчиком.

Ну, или с трусиками.

― Ой, ребят… простите, конечно, но я не могу, ― промурлыкала девчонка, глядя нас как бездомный котенок.

― Сни-май! Сни-май! ― закричал Левша, и народ тут же подхватил.

Комната взорвалась воплями, свистом, в потолок полетела пробка от шампанского.

Девчонка растерянно посмотрела по сторонам, затем дрожащей рукой потянулась к застежке лифчика.

― Стой! ― вдруг выкрикнула Одинцова.

 Все резко замолчали, возмущенно глядя на нее.

― Девочка смущается, что не видите?  ― всплеснула руками Алина и перевела взгляд на меня. ― Хотите, я разденусь вместо нее?

― Ого! ― воскликнул Леха. ― Вечер перестает быть томным! Раздевайся!

Про второкурсницу забыли в два счета. Теперь все внимание было только на Одинцову и ее виднеющуюся красивую грудь.

― Тим, а ты что скажешь? ― вдруг спросила Алина и откинула за плечо прядь темных волос. ― Хочешь, чтобы я разделась при всех? ― спросила она и добавила: ― Или хочешь, чтобы я сделала это только для тебя?..  ― бархатным голосом спросила она и снова закусила губу. ― Выбирай.

Что-то шевельнулось в груди. То ли алкоголь на меня так действовал, то ли желание забыться и послать все к чертям.

― Второе, ― ответил я и поднялся на ноги.

 Под пристальные взгляды собравшихся, подошел к Алине и, взяв ее за руку, повел на второй этаж.

Глава 47

Тася

Если меня однажды спросят, помню ли я самый ужасный день в своей жизни, то я, не задумываясь, назову сегодняшнюю дату.

Боль, унижение и ужас охватили меня в той туалетной кабинке и не отпускали до самого дома. От жутких воспоминаний я прорыдала в такси всю дорогу.

Пьяный парень, рвущий на мне платье, грубо лапающий везде, где только можно, сжимающий до боли грудь и оставляющий засосы на