Серод так и не отрывал взгляда.

— Это ты? Н-но где мы?

— В украденной барже, плывем назад, вниз по Серебряной, довольно-таки типично для предпринимаемых мною спасательных операций. Помни это, когда тебе в следующий раз понадобится помощь.

Но Серод уже перестал слушать.

— Я ж-ждал, — заикаясь, выдавил он. — В Каскаде, всю зиму. Холодный, голодный, сторожил Это, а т-ты не шла. Шпионы Каинрона поймали меня, утащили на север, в Рестомир. Калдан пытал меня, а ты е шла. Я мог сказать ему, где спрятал Это, мог снова купить его милость, но я не сказал, а ты не пришла!

Его голос перерос в тонкий вой.

— Прекрати! — Рассердившаяся Джейм хлопнула парня по щеке.

Он рухнул обратно на свою бархатную подстилку. Киндри склонился над неподвижной фигурой.

— Почему ты так сделала? — спросил он Джейм, и тут же, недоуменно: — Что ты сделала?!

Действительно, «почему» и «что». Ощущение было подобно наплыву гнева берсерка, но на этот раз в нем не было ни воинственности, ни упоения, одна лишь заносчивая самоуверенность — причинить боль, потому что можешь. И девушка все еще не знала, сожалеет ли о пощечине.

Позади вновь зарокотало. Стайки птиц взвились над заросшим лесом гребнем восточного берега — черные юркие тучки на фоне густой молочной дымки, затянувшей небо. Жур заполз под бархатный занавес.

— Ой, а мы замедлили ход, — воскликнул кто-то на палубе.

И правда. Недавно берег скользил мимо со скоростью лошадиной рыси, а теперь всадник на своих двоих перегнал бы баржу. Вода поднималась. Она затопила низкий правый берег, растекаясь по лугу за ним, — лист стекла, под которым колышется зелень. Рябь, бегущая от корабля, разбивала прозрачную гладь, разгоралась красным погрузившаяся вглубь ведьмина трава. На дальнем конце луга медленно закачались деревья.

— Мы остановились, — вновь чей-то голос — Нет, идем назад!

И это не противоречило истине. О борта стали биться волны. Течение повернулось вспять, словно сама река стала толкать лодку обратно к Рестомиру и надвигающемуся шторму.

— Змея пьет из реки, — благоговейно вымолвила Рута.

«Скорее уж главная причина — оседание земель на севере», — подумала Джейм.

За изогнутой позолоченной шеей лебедя на носу баркаса пылало небо. Над ложем реки пробежал первый порыв урагана: шаровые молнии нескольких ярдов в обхвате покатились по Серебряной прямо навстречу плывущим.

Джейм перегнулась через планшир.

— Сейчас очередь Земляной Женщины, а не твоя! — закричала она мчащейся воде. — Речная Змея, Речная Змея, отпусти нас!

Волны спали. Баржа остановилась, а потом вновь начала двигаться на север, — течение снова повернулось. Джейм стыдливо пожала плечами:

— Все-таки сработало.

Даже, возможно, слишком хорошо. Они плыли все быстрее и быстрее — от рыси к галопу. Джейм прихлопнула рукой шапку, чтобы ее не сорвало ветром.

«Ууух!» — сказал Жур из-под раздувающегося бархата.

Восточный берег провалился, низвергнув вниз свои сосны, словно метнул пики. Брызги окатили всех. Кадеты гребли яростно — только бы держаться по центру канала, — а это не так-то просто без рулевого весла, которое Шип выдернула из гнезда, чтобы отбивать летящие обломки. «При такой скорости, — подумала Джейм, — мы достигнем других замков куда скорее, чем ожидалось, если, конечно, прежде не потерпим крушения».

Баржа накренилась.

Скалистый островок впереди внезапно нырнул, проглоченный целиком трещиной в русле реки. Вода с ревом падала в расселину. Баржу стало затягивать, ее кружило на месте. Бархат соскользнул с помоста и оказался на палубе, прихватив с собой лекаря, пациента и горько негодующего барса. Тот же толчок заставил Джейм покатиться кувырком. Что-то хлестнуло ее по лицу. Она вскинула руку, отстраняя это, и обнаружила, что схватилась за конец провисшего каната, крепящего гнездо впередсмотрящего на мачте. В следующую секунду она перелетела через планшир и поплыла, борясь с водоворотом. Вода грохотала, исчезая под чем-то похожим на каменный зуб, — крутясь, поток уходил вниз по земляной глотке.

— Речная Змея! — заорала девушка туда, в глубину, голос ее заглушал немыслимый шум. — Не забывайся!

Баржа подпрыгнула, Джейм тоже, взлетев обратно на возвышение. Шип посмотрела сперва на нее, потом на дыру в реке, словно не была уверена, что считать более абсурдным. Корабль погрузился носом в воду.

— Лучше? — прокричала Джейм кендару.

Шип оглянулась:

— Нет.

Позади них трещина закрылась. Со дна извергнулся огромный поток красного ила, и поднятая волной этой речной отрыжки баржа опять стала беспомощной.

По мере того как уровень Серебряной спадал, урчание ее становилось все глубже и глубже, оно низко рокотало между гранитных стен гор, меж которых сейчас неслась баржа. Весла разбивались о камни, сбивая кадетов с ног. А тут еще сомы. Со всех сторон из воды выпрыгивают усатые тела, шлепаются на скалы, разбиваются, трепещут. Глядя по сторонам, Джейм видела красную мутную воду, в которой кое-где вспыхивали белые проблески — куски каменных плит или чешуя? Куда же их несет по спине Речной Змеи?

Серебряная расширилась, в нее влился еще один бурлящий поток справа. Джейм показалось, что впереди мелькнули стены замка. Неужели уже Валантир Ярана? Здесь река огибала большой, куда больше последнего, лесистый остров. Их корабль прошел левее, по узкому рукаву канала.

Да, у Шип была выгодная позиция для наблюдений, и оттуда она крикнула всем:

— Пороги!

Корабль лебедем перескочил первый уступ, пытаясь расправить крылья. Помост уходил из-под ног Джейм. Бархат, кадеты, рыба — как тут не упасть. Палуба вновь накренилась. На этот раз девушка не свалилась за борт, но все остальное вроде бы собралось это сделать, свалившись ей прямо на голову. Оглушенная, лежала Джейм на дне лодки под грудой промокших тряпок. Что-то скреблось о корпус корабля с обеих сторон. Люди кричали и спотыкались об нее. Потом все звуки словно улетели далеко-далеко.

Уху было щекотно.

Ты тонешь, — прошелестел голос в мозгу. — Поднимайся. Сейчас не моя очередь.

Джейм открыла рот, она задыхалась. Ее лицо находилось под водой, голову придавил мокрый тяжелый бархат. На дне баржи разлился целый бассейн. Девушка, отплевываясь, когтями пробивала себе путь на волю и тут обнаружила, что она не одна: рядом лежал громадный сом, усы его скрежетали о настил, толстогубый рот зевал.

Шип, стоя на другом конце баржи, у носа, уставилась на выползшую.

— Я думала, что тебя выбросило, — сказала она.

Остальные глазели с берега. Камни, на которые напоролась лодка, стали неплохой лестницей на восточный берег. Шип, очевидно, осталась тут последней, чтобы собрать кинутые заплечные мешки — они гроздями свисали с ее больших рук.