— Нет, — пожал плечами старый арбалетчик. — Никаких. Зачем?

Если вспомнить о том, что в коридор можно было попасть только с помощью Путей (это был даже не коридор, а отрезок: с одной стороны — глухая стена, с другой — дверь), — если учесть все это, то и впрямь запирать пещеру Ворнхольда не требовалось.

Ренкр подошел к двери и легонько нажал. Каменная плита скрипнула и чуть-чуть откатилась в сторону.

То, что все называли пещерой Ворнхольда, на самом деле являло собой систему нескольких больших и малых залов, соединенных коридорчиками и переходами.

Первая, уже знакомая парню комната с многочисленными полочками и нишами, в которых располагались пузырьки, деревянные ступки и много прочего (в том числе и свитки), заметно изменилась, словно здесь когда-то бушевал ураган, который в ярости расколотил большинство этих самых пузырьков да ступок, рассыпал и разлил их содержимое, но до свитков не смог дотянуться: те лежали под самым потолком в узких футляроподобных нишах, свернутые и прикрытые крышечками. Кое-где крышечки отвалились (то ли от времени, то ли из-за загадочного урагана), благодаря чему и можно было понять, что там — именно свитки. Правда, оставалось неясным, как их доставал Всезнающий — да и Скарр, кстати, тоже.

Ренкр обернулся — тролли вошли в пещеру вслед за ним, и теперь Хвилл с легким интересом оглядывал комнату и разрушения, ей причиненные, а его молодой спутник замер, по-прежнему ко всему безразличный. Ренкр побродил немного по остальным залам: вот спальня, вот еще один рабочий кабинет, как и первый, разоренный, только этот, похоже, чаще использовался для каких-то опытов, вот — кладовая… Ходить здесь можно было часами, но долинщик уже догадывался, что нужного не найдет. Поэтому вернулся к троллям и спросил у Хвилла:

— Скажи, а где-нибудь поблизости есть река?

— Река? — выгнул тот бровь. — Нет. А что?

— В свитке Ворнхольда было написано, что неподалеку от его пещеры течет река и там нас будет дожидаться динихтис, чтобы отвезти к вертикали. Вот я и спрашиваю…

Громкий стук прервал их разговор. Что-то массивное упало в соседнем зале, и только сейчас Ренкр заметил, что Скарра с ними нет. Долинщик, предчувствуя беду, помчался на звук, но с троллем было все в порядке — он все так же стоял, пустыми глазами глядя перед собой. Позади Скарра лежала поваленная колонна-подставка (на этой подставке, видимо, Ворнхольд размещал пергаменты, чтобы было удобнее читать: по ее краям имелись зажимы и в центре

— гладкая доска); Скарр, наверное, прислонился к подставке — и та упала. Хвилл отвел безумца в сторону, а Ренкр наклонился, чтобы поднять и вернуть колонну в прежнее состояние.

Там, за подставкой, в тени и паутинных клочьях скрывалась маленькая — в пол-альвьего роста — дверца. Еще не открыв ее до конца, Ренкр уже знал, что увидит. Конечно же — берег подземной реки и динихтиса, весело чирикнувшего при его появлении. И все бы ничего, и оставалось бы лишь благодарить спасительный случай, но заковыка в том, что вряд ли можно было свалить такую тяжелую колонну-подставку, просто неудачно о нее оперевшись. Последнее наблюдение Ренкр оставил при себе и протиснулся наружу, к дождавшемуся их динихтису.

13

— Я не уверен, стоит ли мне сопровождать тебя дальше? — тяжело выдохнул Хвилл, одновременно почесывая нос и смещая брови так, что они превратились в одну мохнатую гусеницу, выгнувшуюся посередине. — Вернее, я не уверен, стоит ли брать с собой дальше мальчика.

Они сидели на берегу, рядом, на расстоянии вытянутой руки, плескалась вода, а тролль с альвом никак не могли решить, как же им поступить.

— Боюсь, одному мне не справиться, — признался Ренкр. — И кстати, именно благодаря Скарру мы нашли дверцу. Потом — предположим, ты отведешь его в Ролн и вернешься, я дождусь тебя и мы отправимся к вертикали вдвоем. А что будет с ним, кто станет заботиться о нем, пока мы не вернемся? А если мы вообще не вернемся?

— Считаешь, будет лучше, если он не вернется, как и мы? — спросил Хвилл.

— Понимаю: глупый довод, — развел руками долинщик. — Но…

— Да нет, ты прав, безусловно прав, — вздохнул пожилой тролль. — Это-то и плохо. Я не могу оставить тебя одного, и мы не можем оставить его одного, и я даже не могу уйти, потому что ты один, с обузой, в которую превратился мальчик, со всем не справишься — или, по крайней мере, тебе будет значительно тяжелее это сделать. Вот в чем беда — нам нужно идти втроем — и именно этого я боюсь: идти туда, наверх.

— Мне очень жаль, но это, кажется, единственный выход.

— Червь с ним, тогда хоть прокатимся с ветерком, — бодрясь, произнес Хвилл. — Ты же еще ни разу не плавал на этой рыбине, я прав? Тогда показываю…

Динихтис выдержал всех троих. Он терпеливо снес все неудобства, причиненные ему при «посадке пассажиров», но, как только они устроились, тут же поплыл — вот тогда-то Ренкр и понял, что значило троллево «с ветерком»…

Плыть пришлось долго, и все то время, пока Ренкр сидел, ухватившись за холодный изгиб плавника, сжатый в поясе обхватившими его мощными руками Хлэмма, чувствуя спиной тепло Скарра, стиснутого между ним и Хлэммом, чтобы

— не приведи Создатель! — не упал во время этого плавания «с ветерком», — все это долгое, тягучее мгновение, никак не желавшее прекращаться, Ренкр пытался представить, что их ждет впереди. Что это за такая вертикаль и что это за такие мастера? И что делать, если таинственные мастера не пожелают пропустить их к вершине Горы? Потому что зловредная память тут же подсовывала воспоминание о трех паломниках, уверенных в своей неприкосновенности… до встречи с троллями. И много еще подобного всплывало из темных, покрытых ряской глубин забвения, много такого, о чем предпочитаешь не вспоминать — а приходится! Рано или поздно, так или иначе, как любил говаривать Мнмэрд. Жизнь давно уже превратилась не просто в непонятный клубок событий, ошеломительно быстро катящийся вниз /падающий в колодец/,

— она, жизнь, потеряла свое естество, осталось только название да рваная цепь чужих судеб, тобою же и разорванная, — а больше ничего. И на этом сумрачном фоне горящими строчками проступали слова Вальрона о том, кто ты есть и для чего существуешь. Приходилось только тешиться обещанием, что, мол, этот подвиг не убьет тебя. А других?..

Шипела разбуженной льдистой змеей вода, билась о ноги, но все равно отступала прочь, откатывалась назад, испуганно колыхалась за спиной. Не становись на пути у героя, себе же проще — отойти в сторону. Друг ли, враг — все равно, расплата за подобное знакомство — смерть. В лучшем случае. Или безумие, как в случае со Скарром. Или плен, как в случае с Черным. Или… Что еще?

И замолкала вода. Воде иногда тоже бывает не по себе.

14

На то, чтобы обсушиться, ушло не так уж много времени. Но все равно по какому-то своему внутреннему небосклону, с собственными солнцем и звездами, можно было с уверенностью определить, что пора спать. Прощально плеснул в реке динихтис, пискнул и уплыл по своим рыбьим делам. Вползла тишина, скрутилась тугой пружиной, готовая распрямиться и взорваться — если будет нужно. Ренкр слышал, как сопит во сне Хвилл, похрапывает, тяжело ворочается, слышал ровное дыхание Скарра, а сам никак не мог заснуть. Это путешествие по черным тоннелям реки, когда отовсюду, сзади, спереди, из воды, доносятся непонятные, совершенно необъяснимые звуки, стремительное движение динихтиса сквозь эти звуки, его, Ренкра, мысли — все смешалось в один пугающе живой мазок, застыло в сознании и не желало уходить. Вроде бы ты уже и на земле, на твердом берегу, с которого не упасть, куда вряд ли доберутся местные чудовища, — а сердце сжимается и бьется испуганно, осторожно, готовое при малейшем признаке угрозы юркнуть в пятки. Что-то не так. Ренкр невольно обернулся, наткнулся взглядом на черный тоннель — вход в вертикаль — и в очередной раз вздрогнул: «Да, что-то не так».