круглым озерцом, на диво ровным, аккуратным, будто вычерченным. Песчаная коса. Зеленая травка.

И зеленоватая же гладь воды, которую порой тревожили расползающиеся круги.

— Тут рыба есть, — сказал Иван. — Можно будет порыбачить… рыба — вкусная.

Помолчал и добавил.

— Вкуснее жуков.

— Верю, — Бер заходил медленно, правда, холода больше не было. Напротив, вода успела прогреться и мягко, успокаивающе, обволакивала кожу. — А ты умеешь?

— Что?

— Рыбу ловить?

— Ну…

— К сосне пойдем?

— Пойдем, — вздохнув, согласился Иван. — Правда… спросить-то спросим, но удочки все равно нужны будут. Хотя…

— Что?

— Да так. Надо подумать… раньше я и без удочки умел. Но давно. В общем, давай мыться, пока комары не налетели.

Домой возвращались по знакомой уже тропинке. Речная вода, пусть слегка пахнувшая тиной, успокоила и раздражение сняла. И кожа дышала. И в целом жизнь показалась вдруг не такой и поганой.

Подумаешь…

— О! — огромная фигура кого-то из братьев Сабуровых, возвышалась над забором. — Говорю ж, скоро явятся! А мы тут ждем вас…

Серега?

Или Семен?

— Доброго вечера, — поздоровался Бер, привычно уже шлепнувши себя по шее. Комары по вечерней прохладе очнулись, а может, и у них время ужина подошло.

Во дворе кое-что изменилось.

Исчез огромный трактор, да и машина тоже. Правда, пожитки из нее выгрузили у двери и даже вязаным ковриком прикрыли.

Зато появился тип, который прятался в тени Сереги, и главное, было в нем что-то такое, до боли Беру знакомое. Что?

Не сказать, чтобы высокий. Сухощавый. Жилистый какой-то. И морды весьма обыкновенной, при том что в целом черты лица правильные.

И главное, чувство такое, что типа этого Бер где-то да видел.

— А мы от… третьего вам привели, — сказал Серега и подтолкнул типа вперед. — Сашка, стало быть.

Уголок рта типа дернулся, но руку он протянул. И пожал так, что у Бера кости затрещали. Главное, в глаза смотрит и давит, давит… только хрена ему, если надеялся, что Бер пощады запросит.

Может, ростом он и не вышел, но все одно же ж крови Волотовых. Так что — выдержал.

И даже оскалился в ответ дружелюбною улыбкой.

— Это, стало быть, Иван… а это — Бер. Агроном, значит, и культуролог…

Главное, что Серега говорил это вполне серьезно. Еще и пальцем тыкнул, чтоб ошибки не вышло.

— А это у нас император…

Вот тут Бер и понял.

Головой мотнул, потому как быть такого не могло. Вот совсем не могло. И никак не могло. Рот приоткрыл… а руку ему тряхнули так, от души, и тихо-тихо произнесли:

— Молчать.

А Ивану и вовсе кулак показали. У того ухо дернулось и…

Бред.

И солнце в макушку. Потому… потому губы сами в нервной улыбке растягиваются.

— Кровать мы чуть позжей притащим. Брательник прихворнул, но вы не переживайте… обустраивайтесь. Покажьте тут, что и где…

— Конечно, — Бер высвободил руку. — Со всем нашим… верноподданическим удовольствием.

— Я ж говорил, что славные ребята. С чувством юмора… вы это, приберитесь там. Я Аленке скажу, чтоб ужин принесла…

Глава 26

Об опасной близости к власти

Глава 26 Об опасной близости к власти

«По всей стране прошли массовые выступления зоозащитников, требующих немедленно остановить эксплуатацию птиц кондитерами. Созданы петиции, призывающие к запрету выпуска тортов „Птичье молоко“ и аналогичных им. Ряд фабрик и производителей добровольно пошли навстречу, создав альтернативный продукт, с указанием на этикетке, что при производстве не используется натуральное птичье молоко…»

«Министр образования заявил о необходимости проведения очередной реформы, направленной на расширение программы по отдельным дисциплинам и устранение пробелов…»

«Новости регионов»

Ухо дергалось мелко и часто, и Иван с трудом сдерживался, чтобы не придержать его рукой. Подумалось, что, возможно, это просто бред.

Обычный такой нормальный, если можно выразиться, бред.

Случается.

На солнце перегрелись. Потом в воде перекупались. Может, наглотались местной тины или надышались ядовитыми испарениями. А теперь вот и сказывается.

Потому что не может такого быть, чтобы император и…

— Молодцы, — сказал Император, выпустив руку Бера, когда Серега удалился достаточно, чтобы не слышать. — А соображать можете иногда.

— Почему иногда? — Бер пальцами пошевелил и на руку поглядел с некоторым подозрением.

— Потому что если бы всегда, то тут бы не оказались, — Его императорское Величество провели ладонью по волосам. — Что тут вообще происходит-то?

— Да хрень какая-то, — ответил Иван прежде, чем успел сообразить, что с Императором так разговаривать не след.

Только он, вместо того, чтобы возмутиться, кивнул и произнес:

— То, что хрень, это я уже понял. А конкретнее? Хотя… чего мы во дворе стоим. Показывайте, как живут молодые специалисты…

Иван посмотрел на Бера, выражение лица которого стало мрачно-упрямым, что поневоле зародились нехорошие предчувствия, и подхватил приятеля под руку.

— Прошу, — произнес он. — Проходите… Ваше…

— Сашка, — перебил Император. — И на «ты»… я тут инкогнито. В отпуске.

— А у императоров бывает отпуск?

— В том и дело… — он махнул рукой и подхватил невзрачного вида черный рюкзак.

— А в Подкозельск почему? — Бер явно успокаивался. — Можно же куда-нибудь… скажем… на Гоа. Или Мальдивы.

— Ага, чтоб потом какие-нибудь умники написали, что индустрия туризма в полной жопе, если Император едет отдыхать на Гоа. Или Мальдивы. Да и… ты не представляешь, сколько это мороки. Каждый выезд за границу — тысяча согласований. Дипломатический корпус воет. Охрана стенает. Да и… вообще, я император или нет?

— Понятия не имею, — отозвался Бер, вытащив из-под камня ключ от замка. Замок был навесным и вида весьма внушительного.

— Вот! В этом и проблема, что я и сам понятия не имею, — император почему-то на высказывание не обиделся. — А что за магия? Чую, а разглядеть не могу.

Замок с ключом принес Серега, а Бер чутка доработал.

— Родовая… так-то я не особо. А вот по мелочи если, то получается… мои замки даже матушка открыть не может, — Бер вставил ключ, и две половинки заклятья, видимого, как сложное кружево, сомкнулись. Замок открылся с тихим щелчком. — Прошу…

Император вошел первым.

Огляделся.

Хмыкнул…

— Убираться не пробовали? — поинтересовался он с насмешкой. И Иван, оглядевшись, согласился. Вчера они вещи свалили в угол. Утром и вовсе спешили, вот