– Это Мамаша Рю, – объяснил Макарычеву Антип. – Старейшая представительница нашей общины. Наш, можно сказать, духовный лидер.

– Вообще-то, она отдала богу душу пятнадцать лет назад, – добавил Иероним. – Но тело ее осталось нетленным. И когда господь послал нам свои башни, они воскресили ее.

Услыхав такое, Макарычев завел руку за спину и открыл дверцу кошачьей переноски. Спиногрыз тут же по руке вскарабкался к сержанту на плечо, прижался пушистым боком к уху и заурчал довольно. Беспокойства, обычного в присутствии рипов, кот на сей раз не проявлял. Макарычев потрепал кота по загривку.

– Твой кот молочко потребляет? – Антип поднял со стола молочник. – А то мы и его угостим!

– Котам за столом не место, – сонно изрекла карлица.

– Ничего, ничего, Мамаша, – успокаивающе погладил ее по плечу Иероним. – Он с самого краешку. На уголку.

Макарычев глянул по сторонам. Даже палки подходящей поблизости не было. А корчить из себя крутого с голыми руками – это, понимаешь ли, особая наука, за которую поплатишься скорее, чем освоишь. И все же он повторил свой вопрос. А что ему еще оставалось?

– Я спросил, где остальные ребята из моей команды?

Антип сел на стул, отодвинул в сторону пустой стакан, блюдце и большой заварочный чайник с красным пионом на боку, сложил руки на столе и строго, как судья, посмотрел на Макарычева.

– Давай поговорим, служивый. Просто поговорим. Как мужчина с мужчиной.

– Раньше нужно было говорить. А теперь, говори не говори, всем вам все одно – хана! – Макарычев провел ногтем большого пальца по горлу. – Зарвались вы, придурки. Это, надеюсь, понятно?

– Ну, зачем ты так? – обиженно выпятил нижнюю губу Антип. – Мы к тебе по-хорошему, а ты сразу грозить начинаешь.

Мамаша Рю неожиданно подняла левое веко и посмотрела на Макарычева желтым, с красными прожилками, затянутым слезой глазом.

– Ты сейчас не в том положении, чтобы диктовать условия, – сказала она и снова будто уснула.

– Мамаша Рю права, – кивнул Антип. – Ситуацию сейчас мы контролируем.

– Ты в этом уверен? – недоверчиво прищурился Макарычев.

– А почему нет? – взмахнул руками Антип. – Ну, ты вот, к примеру, понятия не имеешь, где находишься и как тут оказался.

– Зато я знаю, чем все это закончится, – ответил сержант.

– Ну?

– Весь ваш поселок вместе с информационными башнями утопят в болоте.

– Тьфу ты! – с досадой хлопнул ладонью по столу Антип. – Я тебе – про Фому, а ты – снова про Ерему! Я ж тебе русским языком говорю: сядь за стол, – Антип привстал и указал на скамейку по другую сторону стола, – выпей чаю, – он подтолкнул блюдце с чашкой к месту, где, по его представлению, должен был сесть Макарычев. – Съешь рогалик! – он схватил, показал сержанту и снова бросил в плетеную корзиночку румяный, обсыпанный маком бублик. – И поговорим спокойно. Обсудим наши проблемы… Зря мы старались, что ли, в самом-то деле!

Антип, будто ужаленный, сорвался с места, подбежал к самовару, снял с него трубу, сдернул с ноги сапог и, надев его на самовар, принялся раздувать угли.

– Не стоит ломать пальцы, когда в том нет нужды, – увещевательным тоном обратился к Макарычеву отец Иероним. – Ну, в самом деле, мы же нормальные люди, а не коммунисты. Попробуем договориться по понятиям.

– Ты, отец святой, часом, зону не топтал? – насмешливо глянул Макарычев.

– Топтать не топтал, – сделал отрицательный жест рукой попик. – Но фильмов про тюрягу много видал. Их ведь цельными днями по телевизору только и крутят. Так что выбор-то у меня, как у телезрителя, небольшой – либо про бандюков, либо передача «В мире животных».

– Тебе, значит, больше про бандюков нравится, – сделал сам собой напрашивающийся вывод Макарычев.

– Да про зверье-то я, почитай, все уже знаю, – спокойно ответил попик. – Лучше ваших юных натуралистов. Знаешь, сколько я медведей с одной только рогатиной и ножом завалил?

Макарычев призадумался. Оценивающе посмотрел на отца Иеронима. Определенно не был попик похож на человека, готового с рогатиной и ножом на медведя выйти. Да и с ружьем – тоже. Да и вообще не водятся медведи на болоте!.. Или все же порой забредают?.. Если верить последней переписи природных ресурсов России, медведи у нас нынче повсюду. Хотя кто ей верит, переписи этой?

– В прошлом году медведь повадился у Гришани Попина ульи разорять, – Антип закончил раздувать самовар, поставил на место трубу и натянул горячий сапог на ногу. – Ну, если бы не отец Иероним, так бы все и пожрал, проклятущий.

– Как же вы мне оба надоели, – Макарычев поморщился, наклонил голову и потер лоб ладонью. – Несете чушь несусветную и сами же тому радуетесь.

– А что нам еще остается?

Антип взял чистый заварочный чайник, всыпал в него горсть сухого чая, подставил под носик самовара и открыл кран.

– Давайте так, – приняв решение, щелкнул пальцами сержант. – Тащите сюда всех моих ребят…

– Да они же все здесь! – не дал ему договорить отец Иероним.

– Где? – не понял Макарычев.

– Здесь, – подтвердил попик. – Ну, в смысле, не прямо за столом, а здесь! – он широко взмахнул обеими руками, каждой в свою сторону. Получилось весьма неопределенно. Поэтому он счел нужным сделать весьма существенное уточнение. – Неподалеку.

– Неподалеку – это где именно?

– Этот вопрос не имеет смысла, – сонно пробормотала Мамаша Рю.

– Почему?

– Потому что мы все сейчас сидим на дне колодца и, задрав головы, смотрим вверх, на луну.

Макарычев машинально глянул на висевшую над головой луну.

– Мамаша Рю дело говорит, – Антип указал на карлицу ножом, на кончик которого уже успел подцепить кусок масла. – Днем луну можно увидеть только со дна глубокого колодца.

– Бред! – презрительно фыркнул Макарычев.

Отец Иероним поднял руку, согнул ее в локте и средним пальцем потрогал макушку.

– Ну, это еще как посмотреть…

– Да как ни смотри!

Попик будто и не услышал попытавшегося перебить его сержанта.

– …С одной стороны, вроде как да, бред чистой воды. Но в то же время… – взгляд отца Иеронима скользнул по столу, как будто искал что-то. – В то же время… – рука попика метнулась к большой синей чашке с Эйфелевой башней на боку и выхватила из нее круглые карманные часы на цепочке. Довольно улыбнувшись, отец Иероним показал часы сержанту. – В то же время мы должны признать, что пытаемся рассуждать о вещах, о которых имеем только самое общее представление…

– Если вообще что-то имеем, – вставил Антип, прихлебывая чаек.

Приоткрыв один глаз, Мамаша Рю задумчиво посмотрела на Макарычева.