– Ношеную?.. С кетчупом, наверное. С кетчупом можно съесть что угодно. Даже поношенный тапок.

– В девятнадцатом веке.

…Накрыл – и отвел. Вера почувствовала, как ее лицо немеет.

– Ты иди, ложись, – точно спохватившись, поцеловал все-таки ее руку Борис и выпустил. – Я еще немного посижу, почитаю.

4

Поиск госпожи Авдеенко, к удивлению Петра, не занял много времени. Определение «шлюха» в устах Кириллова не содержало моральной оценки – просто означало, чем женщина зарабатывает. Но нашел ее Петр совсем не там, где ожидал.

– Сберегательный торговый банк. Отделение «Цветной бульвар», – отчетливой скороговоркой произнесла оператор.

– Авдеенко Елену Викторовну, пожалуйста, – деловито потребовал Петр.

– Секундочку. Соединяю.

В трубке заиграла музыка – оператор переключила звонок на внутреннюю линию. Петр нажал отбой. Елена Викторовна Авдеенко была сейчас в офисе. Все, что ему требовалось узнать. Он стоял на крыльце банка.

Убрал телефон, толкнул стеклянную дверь.

Петр огляделся: выгородки, стойка, бежевые стены, серый ковролин и кресла в тон. Банк, как он проверил по регистру, был не из пятерки крупнейших, но и не болтался в хвосте. Ни санаций, ни приостановок лицензии. Основан в 1992 году и сквозь все финансовые кризисы прошел на плаву. Респектабельная контора.

К нему подошла женщина в темно-синем пиджаке, на шее платочек в цветах банковского логотипа – синем и красном:

– Хотите взять кредит?

– Я пока не знаю, – ответил Петр. Незаметно глянул на бейдж: удача не расщедрилась – это была не Авдеенко.

– Это же вы – Елена Викторовна? Мы с вами говорили по телефону! – радостно блефовал Петр.

– Нет, не со мной. Вон она. У вас назначено собеседование по кредиту?

Петр заглянул через стеклянную перегородку, за которой виднелись гладко причесанные головы сотрудниц – всем женщинам было около тридцати. У Елены Викторовны Авдеенко был прямой пробор в темных волосах, узел, заколотый шпильками. Правильные и скучные черты. С ярким вульгарным макияжем она, конечно, смотрелась бы иначе.

Тихий рокот разговоров с клиентами, тихое потрескивание клавиатур, шуршание бумаги. Хорошее место для работы. Плохое, чтобы разговорить Авдеенко на тему «когда вы продавали не кредиты, а секс».

– Нет-нет, – протестующе поднял руку Петр: – Я еще не готов. Знаете, вы дайте мне буклет, – предложил он. – Я изучу, а там решу – вернуться к вам или нет.

Женщина кивнула с профессионально-приветливой улыбкой:

– Конечно. Одну минуту.

Тихо зажужжала на столе никелированная машина, которую оживил один из посетителей, ожидавший своих бумаг. В воздухе запахло кофе. Не просто кофе: благополучием. «Блин, может, это просто ее полная, полнейшая тезка?» – засомневался Петр. Женщина уже протягивала буклеты:

– Пожалуйста. Надеюсь, вы вернетесь.

– Я тоже на это надеюсь! – искренне признался Петр.

Он бросил буклеты на переднее сиденье. Сел в машину. Оставалось только ждать, когда Авдеенко окончит смену – выйдет из офиса. Ждать и думать: что вот это все значит?

К счастью, рассчитал он правильно, Авдеенко начала рабочий день в восемь утра, так что ждать пришлось недолго. Невысокая стройная женщина в сером пальто показалась на крыльце, прижимая локтем сумку. Петр ринулся из машины.

– Елена Викторовна?

Только раз она и посмотрела ему в глаза. Как только Петр назвал имя Боброва, Авдеенко наклонила голову, попыталась его обойти, крепче прижала сумочку. Не хватать же ее?

– Я не в курсе… Не понимаю, о чем вы говорите… Не знаю такого…

Петр еле поспевал следом:

– Мне совершенно до лампочки, чем вы занимались, – напрасно уверял ее Петр: – Это не мое дело. Меня интересует только Бобров.

Он чувствовал едкий запах страха.

– Лена, что такое? – окликнул обоих встревоженный мужской голос навстречу.

Мужчина, чуть изогнувшись, поскольку был довольно высоким, держал за руку девочку лет двух-трех:

– Мама! – обрадовалась она. Выпустила отца, протянула растопыренные пальчики. Авдеенко подхватила дочь, прижала к себе – и заслонилась ребенком от Петра, как щитом. «Я жена, я мать, как вам не стыдно», – говорила ее поза.

– Что вам надо? – тут же выступил вперед муж.

– Льготный кредит, – пожал плечами Петр. – Как и всем. Но вижу, мне его не предоставят.

Он всем своим видом показывал, что не собирается больше их донимать, отступает:

– Ладно. Пойду признаю себя банкротом.

– Придурок какой-то, – проворчал муж, обнимая, как бы укрывая объятиями жену и дочь.

– Что за говном тут все завалено! – Петр выхватил из машины буклеты, разодрал, шваркнул в урну. Плюхнулся на сиденье, хлопнул дверцей. Посидел, обдумывая, выкипая. И только после этого вынул телефон. Выход ему не нравился, но другого он сейчас не видел.

– Петя! – обрадовалась она. Петр с трудом подавил раздражение. «Как эта Ирина свою свинью-соседку не пришибла вообще?»

– Вот здорово! Как твои дела? – радовалась Света.

– Мы с вами, кажется, еще не пили на брудершафт, – холодно остановил он.

– Нет, – согласилась Света. Умолкла. Ждала, что он скажет. «Вот так-то лучше», – Петр продлил паузу.

– Новости про Иру? – не выдержала она.

Новостей не было, вот в чем все дело. Петр сжал неподвижный руль.

– О’кей, мне нужна твоя помощь, – неохотно признал он. – Если считаешь, что ты можешь помочь, есть возможность доказать.

5

Света еще несколько секунд смотрела на телефон, как будто вслед разговору могло свалиться смс или картинка. Ничего не свалилось. Задумчиво подержала в руке. Положила на край книжной полки.

Доказать хотелось. Она могла! Зря Петя думает, что она чмо. Она не чмо. Она умная.

Не в прочитанных книжках дело. Вон их тут сколько, на полках у лендлорда, и? – помогает ему? Да где бы он сейчас был, если б его бабка вовремя не померла, освободив квартиру в Москве? Вот-вот. Дело не в книжках. Дело в том, как башка варит.

Света открыла пошире дверь. Хорошая толстая дверь.

Света отступила на середину комнаты. Разбежалась – и кинулась боком на край двери. Дух выбило. Дверь крякнула.

Света медленно разогнулась. Вздохнула осторожно. Потом чуть смелее. Но трогать бок побоялась: «Хуясе… Вдруг ребро сломала». Трещина, как минимум. Каждый вздох отдавал болью. Света задрала свитер, скосила глаза. Ссадина. Хорошо.

Но мало.

Так ли ей нравится этот Петр, вообще? – на миг задумалась она. Признала, что да. Это ее не расстроило. Пока что он ей хамил. Ну и что? Парни всегда хамят. Не умеют формулировать свои чувства! – она читала в журнале… Он просто ее еще не разглядел! Пока что. У него не было возможности.