При свете мерцающей свечи на принадлежащей когда-то маркизу кровати Люк снял с Козимы трусики, продолжая еще какое-то время наслаждаться видом обнаженной, охваченной страстью женщины, лежащей рядом с ним. Раскинув ноги на кровати, она, казалось, совершенно не испытывала стыда, готовая к тому, чтобы он испил ее до дна. Люк действовал неторопливо, языком пробуя на вкус каждый сантиметр ее тела и пожирая глазами ее удивительно красивую фигуру.

Клер обычно звонила девочкам каждый вечер перед тем, как те ложились спать. Люк на это время исчезал, желая избавить себя от необходимости разговаривать с ней. Однако сегодня утром, когда он, пересекая холл, уже собирался выйти, Вентура неожиданно вручила ему телефон. Он никак не ожидал, что с ним хочет говорить его бывшая супруга.

— Привет, Клер.

— Привет, Люк, — ответила она, удивленная не меньше его. — Как у вас дела?

— У нас все замечательно.

— А девочки довольны?

При других обстоятельствах Люк, вероятнее всего, опять обиделся бы на ее тон, ведь она хотела дать ему понять, что, находясь с ним, они не могут быть по-настоящему счастливы. Но состояние полного удовлетворения, в котором он сейчас пребывал, сделало его практически невосприимчивым к каким-либо шпилькам.

— Они просто блаженствуют, проводя большую часть времени в бассейне. Даже Коко и та перестала себя сдерживать.

— Что значит, перестала себя сдерживать?

— Просто стала обычным ребенком, делающим то, что присуще любой другой девочке ее возраста.

— А что, раньше она была какой-то необыкновенной?

Люк засмеялся над тем, как Клер приготовилась к обороне.

— А ты хорошо проводишь время?

— Да. — Ее голос дрогнул. — Было как в сказке. Джон лично знаком с очень многими людьми, хотя было достаточно утомительно. К тому же в этой компании я чувствовала себя не в своей тарелке, поскольку персоны были очень уж важными.

— Тебе не стоит комплексовать, Клер. Ты наверняка привлекательнее, чем все они, вместе взятые.

Его неожиданный комплимент застал ее врасплох.

— Я так не думаю, — пробормотала она, не понимая, почему он столь любезен и как к этому относиться.

— Поверь мне, так оно и есть. Я обращаю внимание на каждую женщину, которая проходит мимо по улице. Так вот, ты в триста раз привлекательнее, чем большинство из них. Я бы не женился на женщине, которая не была бы настоящей красавицей.

Последовала пауза. Этот новый добродушно-веселый Люк вызывал у Клер недоумение. Даже его голос звучал по-другому.

— Неужели ни одна итальянка с большой аппетитной задницей до сих пор не сразила тебя наповал?

— С меня вполне достаточно двух итальяночек, вертящих своими маленькими попками, которые помогают мне твердо держаться на ногах большую часть времени!

Клер засмеялась, и Люк почувствовал, что она успокаивается.

— Мы рано уехали с Барбадоса. А вернулись сегодня утром. Мне просто не терпится снова увидеть девочек. Я так по ним соскучилась!

— Они тоже по тебе скучают. Но за них не волнуйся. Главное, что вы с Джоном проводите время вместе. Они ведь не его дети, и я уверен, он хочет побольше быть с тобой наедине.

— Неправда! Он обожает их! — резко воскликнула Клер, внезапно сделавшись подозрительной.

— Я и не сомневаюсь в этом. Просто хочу сказать, что вы должны уделять больше внимания друг другу. Я с радостью отправлю их обратно, как только они вдоволь повеселятся здесь. Я получаю массу удовольствия, находясь рядом с ними. И когда они уедут, я буду скучать. — Он вдруг представил, как прощается с девочками в аэропорту, и понял, что говорил это совершенно искренне. — Я, кажется, слышу их голоса. Не клади, пожалуйста, трубку. — Это действительно были девочки. Они возвращались вместе с Сэмми, уже наплававшись в бассейне в столь ранний час. Их мокрые волосы ниспадали на спину длинными кудряшками.

— Привет, милые. А ну, догадайтесь-ка, кто вам звонит?

— Мамочка! — закричала Джуно, бросившись к телефону.

— Я передаю им трубку, Клер.

Направляясь к старинной каменной крепости, Козима окинула взглядом столь знакомую ей широко раскинувшуюся морскую гладь, которая всегда выглядела по-разному. Цвет воды постоянно менялся, красиво переливаясь всевозможными оттенками. Сегодня утром небо было лазурным, а солнце напоминало золотой диск. Яркие лучи играли в легких волнах, покрытых рябью, осыпая гребни великолепными бриллиантами. Наконец-то она могла смотреть на море, не ощущая при этом, как сердце сжимается от нестерпимой тоски. Козима знала, что, потеряв Франческо, никогда больше не сможет избавиться от этой тупой боли, ведь подобная утрата оставляет на сердце глубокий, незаживающий шрам, но теперь женщина была уверена, что обязательно найдет способ жить дальше с этой болью…

Она думала о ночи любви, проведенной с Люком. Одной ночи им было мало. Они наслаждались друг другом, пока тела не стали болеть от изнеможения, а потом лежали, словно два насытившихся льва, купаясь в трепетной истоме. Единственное, что мешало ее полному счастью, было ощущение вины перед Франческо, перед Розой, которая в последнее время все подозрительнее посматривала на нее так, словно красивые платья Козимы и ее улыбка уже сами по себе были оскорблением. Козима стыдилась того, что, пережив такую трагедию, она, оказывается, снова могла испытывать блаженство. Обычно, когда ночь окутывала землю, она начинала думать, что не заслуживает любви, но стоило первым лучам солнца озарить новое утро, как у нее снова появлялось желание жить полноценной жизнью. Жизнью, в которой было огромное море любви. И теперь Козима знала, что Франческо хотел бы, чтобы она была счастлива. Ей вспомнились слова Альбы о том, что для того, чтобы продолжать жить, иногда требуется огромное мужество.

А в это время в замке Ромина пребывала в возбужденном состоянии, ожидая приезда лондонской журналистки из издания «Санди таймз». После получасового обдумывания, в каком образе ей хотелось бы предстать перед гостьей, Ромина появилась на террасе в длинном зелено-пурпурном восточном одеянии от Пуччи поверх белых брюк и в золотистых сандалиях. Она зачесала волосы назад и крепко завязала их белым шарфом, подчеркивающим ее яркие глаза в обрамлении задорных морщинок. Распахнув стеклянные двери, Ромина вышла на террасу, благоухая дорогими духами с запахом туберозы.

Ма, Карадок и Нэнни наслаждались поздним завтраком на террасе. Джуно и Коко, вооружившись бумагой и цветными карандашами, которые им купила бабушка, были заняты рисованием, а маленький Порчи, похрюкивая от удовольствия, лежал возле них. Сэмми облачилась в белую футболку и розовые шорты, и вида ее молодых смуглых бедер было вполне достаточно, чтобы заставить Нэнни вновь испытать возбуждение.

— Всем доброе утро. — Ромина подошла к столу. Она напоминала гигантскую бабочку. — А где мой сын?